Из пустоты раздался ясный холодный голос:
— Меня ищешь?
Под самым сводом возникла человеческая фигура. Я измерил взглядом расстояние, не доброшу, а фигура неторопливо пошла вниз, как снижающийся воздушный шар. Человек опустился на пол, почти моего роста, широк в плечах, выглядит молодым мужчиной, хотя по каким-то мелочам чую, что ему много сотен лет, подтяжками, инъекциями и подсадкой стволовых клеток пользуется не только для продления жизни, но и чтобы держать эту оболочку молодого красавца. Все мужчины, что бы ни говорили, не прочь выглядеть молодыми и сильными.
— Темный Ангел? — спросил я. — Тогда тебя.
— Да, — ответил он с интересом. — Так нередко называют меня. А, и женщину привели! Превосходно, превосходно… Может быть, расскажешь, где сумели спрятаться в подземелье? Все-таки я знаю его вдоль и поперек… Заклятие невидимости? Не пройдет, для меня нет покровов… Или даже сферу Тайтонса?.. Джек, Джон! Возьмите женщину.
Появились двое громадных слуг, Альдер заорал и бросился на них с поднятым мечом, Ревель атаковал с другой стороны. Колдун отмахнулся от них как от мух, и оба вдруг начали двигаться невероятно медленно, как попавшие в густой клей муравьи. А слуги, не обращая на них внимания, ухватили Женевьеву, сорвали с нее одежду и, голую, начали привязывать к металлической раме.
Колдун повернулся ко мне, на лице интерес, как будто рассматривает пойманного в лесу диковинного жука с цветными крыльями.
— И что ты хочешь, существо?
— Чтобы ты опустил девчушку, — сказал я, — освободил моего спутника, брата Кадфаэля. А сам, если повинишься и поклянешься оставить свою преступную деятельность, можешь отправляться в ад. Не трону… может быть. И даже не напинаю в зад, я хорошо воспитан.
Он усмехнулся, бледное лицо оставалось холодным, и резко изломанные брови придавали лицу мефистофельское выражение.
— Бравая речь, — произнес он саркастически. — Да вот только этот мир признает больше силу, чем гордые речи.
— Знаю, — ответил я. — Лови!
Молот вырвался из ладони, как засидевшийся на рукавице сокол. Захлопало, сверкающий диск пронесся через зал. Улыбка колдуна стала сардонической. Молот ударил о невидимую преграду за шаг до него, я отчетливо слышал удар. Моя ладонь поднялась, как замороженная, рукоять хлопнула вяло, пристыжено, я швырнул снова, уже не надеясь, молот пролетел, ударил и вернулся, совсем обессиленный.
Колдун сказал насмешливо:
— Будешь долбиться еще или же бросишься с мечом?
— А что с мечом? — осведомился я.
— Будет то же самое, — ответил он любезно. — Ладно, теперь ты держи мой удар. Это ведь по-рыцарски, да?
— Пробуй, — согласился я. — Кстати, только ради интереса: почему именно эту женщину, которую сопровождаем мы? Если нужны девственницы, то проще взять из соседнего села.
— Проще, — согласился он. — Я раньше так и делал. А потом обнаружил, что за одних получаю больше мощи, за других меньше. Долго ломал голову, пока не узнал, что и девственница девственнице рознь. Нужна еще и благородная кровь, да и та имеет отличия… Это вряд ли вам понятно…
Я кивнул.
— Почему же? Я слышал и про группы крови, и даже про резус-фактор, хотя и не знаю, что это. Есть, наверное, и другие уникальные факторы…
Он поинтересовался с некоторым удивлением в голосе:
— А тебя, как вижу, женщина меньше занимает, чем этот монашек?
— А как иначе? — удивился я. — Женщин везде хватает, а вот приятеля найти куда труднее…
Украдкой я, правда, осмотрелся, нет ли возможности улизнуть, однако за спиной уродливая стена в безобразных наплывах, настолько отвратительных, что почти прекрасна. Колдун вскинул руку, с кончиков пальцев сорвался поток лилового света. Я на миг оглох и ослеп, жуткий холод пронзил от макушки до пят, тело отяжелело, будто я вешу с гробницу Хеопса.
В грудь вонзилась тысяча ножей, едва сделал вдох, затем тяжесть ушла в пол, снова ощутил себя прежним, хотя все мышцы вздрагивают от пережитого ужаса. Сквозь шум и грохот в черепе услышал надсадный скрип.
Сверху на металлической раме опускается по направлению к лиловой воронке в центре зала распятая обнаженная молодая женщина. Я не сразу узнал Женевьеву, но Альдер каким-то чудом сумел освободиться от чар, с яростным криком ринулся, двигаясь все быстрее и быстрее, потрясая мечом, к тому месту, где она должна опуститься.
— Стой, дурак! — крикнул я.
Он остановился, не добежав всего двух шагов до края лиловой струи. Каменный пол там просто исчезал, таял, словно это он состоит из тумана, а лиловая муть — уплотнившаяся до звездных значений материя. Более того, я успел заметить, как под натиском все расширяющейся струи тумана исчезает камень. Лиловая муть действует как беззвучная фреза, как мощнейший растворитель, что превращает камень в ничто, а вместо него возникают кольца, похожие на раздутые тела змей…
— Вон там! — крикнул я хрипло.
У стены со скрипом поворачивается простейшая лебедка, длинный трос протянут у потолка через блок. Человек в темной одежде и с закрытым лицом медленно крутит огромное колесо с торчащими рукоятями, похожее на старинный штурвал, и рама с привязанной Женевьевой, подрагивая, опускается к этому лиловому водовороту.
Увидев нас, Женевьева отчаянно закричала. Альдер бросился на человека у штурвала. Поднявшись с пола, Ревель заковылял за ним. Я же проследил за ними взглядом, вздрогнул: вдоль стены, где особо чудовищные наросты, сверкает гранями глыба льда, а в середине — брат Кадфаэль со вскинутыми руками. Мне показалось, что я рассмотрел даже смертельную муку на его навсегда застывшем лице.
В глазах прояснилось, колдун по-прежнему на том же месте, смотрит на меня с холодным любопытством.
— А ты крепче, чем я думал, — сказал он одобрительно. — Даже не знаю, распылить… или взять в слуги?
— Кто идет за шерстью, — ответил я, — возвращается стриженым.
Он переспросил в недоумении:
— Как-как?
— Я бы разъяснил, — сказал я, — но не при даме.
Он хмыкнул, в черных блестящих глазах одобрение такой браваде, ведь и дама в его руках, и все мы.
— Посмотрим, — задумчиво проговорил он, — насколько ты крепок.
По его хлопку в ладоши прямо в стене возникла высокая дверь. Створки распахнулись, словно их отстрелили в ракетной шахте, в зал вошел, тяжело громыхая железом, рослый рыцарь. В прекрасных доспехах, королю впору, с обнаженным мечом в длинной руке и щитом на локте другой. Он сделал несколько шагов, двигается быстро, и только сейчас я начал понимать, что этот гигант выше меня почти на голову, шире и массивнее почти вдвое, а доспехи на нем наверняка в два пальца толщиной.
— Я здесь, Хозяин! — громыхнул он железом и голосом. Колдун повел в его сторону рукой.
— Людвиг фон Лихтенберг, барон Прованса, граф Корнуэла и герцог Лифтлонгии. Служит мне вот уже сорок лет. Без всякой платы, только из убеждений. А наградой ему всего лишь вечная молодость и крепнущая мощь рук. Сумеешь одолеть, займешь его место. Граф, если не хотите, чтобы этот человек взял то, чем вы владеете…
Гигант люто всхрапнул и двинулся на меня, поднимая меч. И с каждым шагом он как будто вырастал, а шаги становились все тяжелее.
Я судорожно вдохнул и не смог выдохнуть из охваченной спазмом груди. Голова рыцаря сидит на широченных, как обеденный стол на шесть персон, плечах, железный шлем похож на походный котел запорожского куреня, а руки толще, чем мои ноги. Не думаю, что под стальными пластинами тощие бицепсы, двигается рыцарь легко, а это значит, что его мышцы под железом вздуваются чудовищными буграми, переливаются в ожидании схватки.
Панцирь подогнан изумительно, я думаю, если его хозяин вздумает перейти реку по дну, белье под доспехами останется сухим. Тем более лезвию моего меча не отыскать щель, а рубить по стыкам, в надежде найти слабое место, мне вряд ли дадут.
Он надвигался легко и быстро, я невольно отступил на пару шагов, еще не сообразив, как драться. На случай, если соврал, я размахнулся и запустил в него молотом. Тот с такой стремительностью исчез из моей ладони, что я только успел увидеть размытую поблескивающую полосу, которая с жутким звоном оборвалась у груди железного гиганта.
Обратно молот летел вяло, сделал всего лишь пару оборотов в воздухе и шмякнул рукоятью в раскрытую ладонь. Я повесил его на пояс, подхватил щит и приготовился к схватке.
Лихтенберг вытащил меч из ножен, это же целый рельс, остро заточенный с одной стороны, легко взмахнул крест-накрест, явно красуясь, все это на ходу, щит висит на сгибе левой руки свободно, но чувствуется, что вскинет его с великой легкостью.
Я вдохнул всей грудью, дожидаться нет смысла, сам быстро шагнул навстречу. Лицо рыцаря скрыто опущенным забралом, но мне почудилось, что рассматривает меня с пренебрежительным интересом. Похоже, не так часто ему удается скрестить оружие с противником, если в самом деле находится здесь безвыездно, так что можно надеяться, что бой не закончится в первую же минуту. Ему захочется размяться, проверить свои приемы, а мне это может спасти шкуру.
— Приветствую, сэр Лихтенберг, — сказал я.
Он едва-едва наклонил голову, за решеткой забрала что-то прогудело, словно коротко ревнул медведь. Я отсалютовал, сказал громко.
— Вы очень любезны. Надеюсь, ваше владение мечом на том же уровне.
Я сделал быстрый шаг, выпад и ударил мечом. Рыцарь подставил щит, мне почудилось, будто я нанес удар по наковальне. Щит даже не дрогнул, я нанес второй удар, третий, рыцарь подставлял щит, за решеткой забрала поблескивали зрачки, меч в исполинской ладони не двигался, а я пошел по кругу, нанося удар за ударом: несильные, пробные, надо следить и за его мечом, одного взмаха хватит, чтобы расколоть меня в моих доспехах, как жука в хитиновом панцире.
Наконец рыцарь поднял меч, я отпрыгнул, но удара не последовало, он просто ткнул в мою сторону, я успел ударить сбоку, лезвие скользнуло справа по моему боку, а я постарался шарахнуть его по голове. Мой удар, естественно, не достиг цели, хотя чуть-чуть шлем и задел, мы тут же обменялись легкими ударами, железо постоянно звенело, в один из замахов я увидел бледное лицо Альдера, он сражался с двумя монстрообразными слугами с окованными железом палицами в руках, Ревелю достался еще один, а сверху донесся отчаянный крик Женевьевы.