Расчеты Генри II оказались верны. Ричард приказал шателенам замков подчиниться Алиеноре и сам сложил оружие. Затем он прибыл ко двору отца, как и подобает почтительному сыну. Но торжествовать победу королю было преждевременно. Восстановление герцогских прав жены во всей их полноте лишало его самого возможности напрямую вмешиваться в управление Аквитанией и диктовать свою волю местным сеньорам. Ричард же фактически ничего не терял от такого поворота событий, поскольку мать не препятствовала ему и далее распоряжаться в герцогстве.
Генри II достаточно быстро понял, что поставленных целей не добился, и временно отказался от попыток наложить руку на Аквитанию, тем более что она так или иначе оставалась в сфере влияния Анжуйской империи, чего нельзя было сказать про Нормандский Вексан. Отступиться от этой стратегически важной области было никак не возможно, и Генри II продолжал изобретать разные варианты, чтобы удовлетворить требование Филиппа II. Теперь он носился с идеей женить на Адели Французской своего сына Жана, а Ричарду подобрать другую, более выгодную с политической точки зрения партию. Генри II даже заключил соглашение с императором Священной Римской империи Фридрихом I Барбароссой из дома Штауфенов о помолвке графа де Пуатье и дочери императора Гизеллой. Он здраво рассудил, что такой союз значительно укрепил бы его позиции в противостоянии с Филиппом II и, чем черт не шутит, помог бы отстоять Вексан с минимальными уступками. К сожалению, невеста скончалась до свадьбы, и вместе с ней были похоронены амбициозные планы Старого Короля.
Филипп II настоятельно требовал от Генри II выполнения данных ранее обещаний. К тому времени он вполне уже освоился на троне и значительно расширил границы своего королевства. Так, по условиям Бовского договора ему перешли от Филиппа Эльзасского графа Фландрского графства Амьен, Мондидье, Шуази-ан-Бак и Пуа. За свои успехи в деле государственного строительства он получил от льстивых хронистов прозвище Август, как равный римским императорам, хотя прежде звался Богоданным.
По требованию Филиппа Августа 10 марта 1186 года в Жизоре состоялась его встреча с Генри II, где анжуец вынужден был подтвердить подзабытое соглашение, достигнутое в декабре 1183 года. На этот раз все увертки и недомолвки были отброшены: Адели предстояло выйти замуж не за какого-то принца из анжуйской семьи, а конкретно за Ричарда. Это совсем не обрадовало графа де Пуатье, весьма прохладно относившегося к навязанному ему браку, но в данном случае его мнением поинтересоваться никто не удосужился.
В апреле 1186 года Генри II отбыл в Англию, поручив Ричарду перед отъездом как следует осложнить жизнь Реймону V графу Тулузскому. На эту кампанию он выделил крупную сумму денег, так что недостатка в ресурсах Ричард не испытывал. Перечень претензий к Реймону у анжуйцев был длинный. Граф Тулузский поддержал в 1183 году выступление Молодого Короля против Ричарда. В начале 1184 года его наемники разоряли Лимузен, помогая Адемару виконту де Лимож. А в 1184–1185 годах, воспользовавшись семейными неурядицами в стане врага, он вместе с сыном попытался вернуть спорные территории в Керси. Собственно, это и стало главной причиной, подтолкнувшей Генри II к активным действиям против Тулузы.
Не откладывая дела в долгий ящик, в том же апреле Ричард встретился в Нажак-де-Руэрге с Альфонсо II королем Арагона и возобновил с ним давний союз.
Договорились… что каждый будет помогать другому против Реймона графа де Сен-Жиля[93], так чтобы ни один из нас без совета, согласия и желания другого с этого дня не заключал какого-либо перемирия, мира или соглашения с ним. Мы также согласились, что мы оба начнем войну против упомянутого графа лично и с нашими людьми. И если один или оба из нас будут отсутствовать, то каждый должен прислать на эту войну и содержать 200 вооруженных рыцарей[94].
Имея такую мощную поддержку, Ричард легко изгнал неприятеля из Керси. Он безнаказанно разорял владения Реймона V и занял немалую часть графства Тулузского. Оказать сколь-нибудь значимое сопротивление войскам двух могущественных соседей, которыми командовал лучший полководец своего времени, Реймон не имел никакой возможности. Тщетно он слал мольбы о помощи королю Франции – обыкновенно Филипп Август подобные обращения игнорировал, ибо не очень любил лично вмешиваться в конфликты на стороне своих марионеток. Он предпочитал натравливать врагов друг на друга из-за кулис, оставляя себе свободу маневра. Кроме того, момент для жалоб был выбран Реймоном крайне неудачно – король Франции был очень занят, плетя очередную интригу. На этот раз объектом его происков оказался Жоффруа герцог Бретонский.
Жоффруа был крайне недоволен тем, что оказался на обочине политической жизни. Его отец слишком много внимания уделял борьбе с одним сыном и покровительству другому, что совсем забыл о сыне третьем. Свою обиду Жоффруа не пытался скрыть, что сделало его легкой добычей хитроумного Филиппа Августа. Король Франции пригласил его в Париж и буквально осыпал знаками своего внимания. Он дошел до того, что пообещал Жоффруа должность сенешаля Франции. В какие козни Филипп Август собирался втянуть герцога Бретонского, так и останется неизвестным, поскольку что бы ни входило в его планы, им не дал осуществиться трагический случай. На рыцарском турнире в Париже 19 августа 1186 года Жоффруа неудачно попал под копыта коня и был затоптан насмерть. Но король Франции и тут не растерялся. Он потребовал, чтобы ему как сюзерену герцогства Бретонского передали под опеку двух дочерей Жоффруа – Элеонору и Матильду. Кроме того, он настаивал, чтобы Ричард прекратил вести боевые действия в Тулузе. В противном случае Филипп Август угрожал вторжением в Нормандию.
На оба требования Генри II ответил отказом, но войну Франция развязать не рискнула. Более того, в октябре 1186 года короли заключили перемирие до будущего января, сохранявшее status quo. Соглашением никак не оговаривалась и судьба Тулузы, а посему Ричард как ни в чем не бывало продолжил терроризировать несчастное графство. Он вел себя достаточно агрессивно и по отношению к королю Франции, который посмел вмешаться в его личные дела, без всякого страха демонстрируя свою независимость.
Одним из наиболее откровенных демаршей стало спасение шателена замка Жизор. Эту должность тогда занимал дядя одного из самых видных представителей английской знати – Уильяма де Мандевила графа Эссексского, богатейшего землевладельца Англии и Нормандии, крестоносца и королевского советника. Шателен решил поохотиться с ястребами в расположенных неподалеку угодьях, принадлежавших королю Франции. Каково было его изумление, когда он обнаружил, что в непосредственной близости от его замка по приказу Филиппа Августа свое укрепление возводит местный сеньор Ришар де Во. Не раздумывая, шателен со своими людьми напал на французов. В схватке погиб сын сеньора Рауль де Во. Нарушение перемирия зачинщику стычки вышло бы боком, но он успел бежать в Аквитанию под крыло Ричарда, который отказался выдать его правосудию короля Франции.
В начале 1187 года истек срок перемирия, заключенного между Генри II Короткая Мантия и Филиппом II Августом. В феврале Ричард покинул Тулузу и поехал в Нормандию. Там, в Омале, он встретился с отцом, только что прибывшим из Англии. Оттуда они вместе отправились на встречу с Филиппом, которая состоялась 5 апреля.
По общему согласию тулузские подвиги графа де Пуатье было решено не обсуждать, поскольку требовалось разобраться наконец с делами давними и куда более важными. Первая касалась оммажа за Аквитанию, который, по мнению Филиппа Августа, должен был принести ему Ричард. Со своей стороны Ричард не видел никаких причин, по которым ему следовало бы участвовать в подобной церемонии, ибо в свое время он уже приносил оммаж Луи VII и не желал подчеркивать свою зависимость от французской короны повторной клятвой верности.
Второй, гораздо более серьезной проблемой была судьба Нормандского Вексана и Адели Французской. Жизорское соглашение, заключенное в марте 1186 года, не учитывало многих аспектов этого вопроса. В частности, было совершенно непонятно, кому должен принадлежать Вексан, если Адель так и не выйдет замуж. Генри II утверждал, например, что эти территории издревле были нормандскими, а следовательно, являются его наследственным владением. Претензии же Франции безосновательны и подкреплены только бессовестным крючкотворством.
С этой точки зрения королю Англии выгоднее было бы не обострять вопрос и не женить на Адели никого из своих сыновей. Брак с Ричардом или с Жаном укрепил бы позицию Филиппа Августа, настаивавшего на том, что Вексан – это приданое его сестры, которое однажды, при определенном стечении обстоятельств, может возвратиться в орбиту Франции. Между тем, участь Адели Французской откровенно озадачивала современников. Почти двадцать лет она находилась под опекой Генри II, но так и не была выдана за это время замуж. Ходили слухи, что Старый Король соблазнил девушку и сделал ее своей любовницей, поэтому устроить ее брак стало задачей весьма проблематичной.
В свете коренных разногласий между участниками, переговоры не помогли достичь взаимопонимания или хотя бы взаимоприемлемого компромисса. Они окончились, как и следовало ожидать, простым продлением перемирия до середины лета 1187 года. Под прикрытием этой временной договоренности и французы, и анжуйцы стали готовиться к войне.
Первым боевые действия открыл Филипп Август, который в июне вторгся в Берри. Перед французской армией открыл ворота замок Исудён. Его шателена, положа руку на сердце, обвинять в гнусной измене не совсем корректно, хотя поступок и выглядит как явное предательство. В этом регионе владения подданных династий Анжу и Капетингов так перемешались, что местным сеньорам строго хранить верность одной из враждующих сторон было нелегко.