Но появление в лагере короля Франции крестоносцев разочаровало, а мусульман порадовало. Он привел с собой всего шесть судов, груженных провизией, да и войска у него было не так много. Единственно, чем он реально помог осаде, так это осадными машинами, регулярно наносившими серьезный ущерб городским стенам и рвам.
Если военной силой Филипп Август крестоносцев не впечатлил, то поводов для внутренних раздоров добавил. Одним из первых его шагов в Палестине стало официальное признание Коррадо маркиза Монферратского королем Иерусалима. Как бы ни оценивалось это действие обитателями лагеря, невозможно спорить с тем, что оно создало предпосылки для дальнейшего углубления конфронтации между королями Англии и Франции.
Огромный флот Ричарда Львиное Сердце вошел в гавань Акры 8 июня 1191 года. Короля Англии, в отличие от Филиппа Августа, ждал восторженный прием. Во-первых, он был покорителем Кипра, с которого крестоносцы надеялись на регулярной основе получать продовольствие. Во-вторых, он потопил огромный корабль, который вез подкрепление и военные машины для осажденных. В-третьих, он привел с собой сильную армию.
И в-четвертых, своим богатством он затмевал всех в Святой земле. Среди ценностей, которыми восхищался рыцарский мир, не последнее место занимала щедрость. Многие укоряли Ричарда за любовь к золоту, но никто не мог обвинить его в жадности и скопидомстве. Львиное Сердце щедро делился содержимым своей казны с соратниками. Недаром о нем говорили, что за один месяц он раздает столько, сколько другие – за год.
Празднование в честь прибытия короля Англии длилось в лагере крестоносцев до поздней ночи: все продолжали танцевать и петь даже при свете факелов и костров. Однако пир закончился, и продолжились суровые военные будни. Практически сразу между сторонниками английской и французской партий в лагере крестоносцев возникла непримиримая вражда, чему в немалой степени способствовали и сами предводители.
Когда пизанцы и генуэзцы предложили свои услуги Ричарду Львиное Сердце, он с ходу отказал последним на том основании, что они успели пообещать помощь королю Франции и маркизу Монферратскому. С пизанцами же, сохранявшими до того момента нейтралитет, договор был заключен незамедлительно. Жоффруа де Лузиньян сеньор де Вуван, чувствуя за собой поддержку Ричарда, обвинил Коррадо от имени своего брата Ги в измене. Обвинение так и повисло в воздухе, поскольку никто не осмеливался предпринять решительные действия ни в отношении обвинителя, ни в отношении обвиняемого – слишком мощные покровители стояли за каждым из них. В конце концов у маркиза Монферратского не выдержали нервы, и он бежал к себе в Тир. Коррадо опасался не столько покушения на свою жизнь, сколько возможной конфискации Тира и передачи его во владение Ги де Лузиньяну.
Короли соперничали друг с другом во всем. Стоило Филиппу Августу предложить плату в размере трех золотых безантов[194] любому рыцарю, который поступит к нему на службу, как Ричард тут же приказал объявить, что заплатит четыре безанта. Приближенные обоих монархов изо всех сил старались превознести деяния своего господина и принизить заслуги противника.
Хотя слуги Филиппа Августа изображали Ричарда упрямым, ненадежным, лживым человеком, не совершившим ничего достойного, они не помешали королю Англии привлечь на свою сторону множество славных воинов. Среди них оказался даже Анри II граф де Шампань, который приходился племянником обоим королям. Когда у Анри истощились все припасы и деньги, он пошел к своему сюзерену королю Франции в надежде получить от него помощь. Филипп Август немедленно предложил ссудить ему 100 тысяч парижских ливров под залог его графства. Анри отказался от столь «щедрого» дара и обратился со своей проблемой к Ричарду, который тут же приказал выдать графу де Шампань 4 тысячи фунтов стерлингов и провиант для людей и коней. Щедрость Ричарда сделала Анри его сподвижником, а доблесть короля Англии побудила хранить верность сделанному однажды выбору до конца.
Обустраиваясь в лагере крестоносцев под Акрой, Ричард приказал собрать на новом месте деревянный замок Матегрифон и поставить свои осадные машины рядом с орудиями Филиппа Августа, Юга III герцога Бургундского, тамплиеров и госпитальеров. Король Франции очень гордился своим мощным мангонелем, который он весьма претенциозно назвал Malvoisin – «Злым соседом». Желая превзойти своего соперника, Ричард приказал соорудить передвижную осадную башню с площадками для арбалетчиков и лучников. Ее верхний ярус был выше городских стен, с него опускался перекидной мост, по которому штурмовой отряд мог атаковать защитников города.
Совместными усилиями крестоносцы медленно, но верно рушили стены Акры. Они обрушивали на них град камней, подводили мины. Боевой дух гарнизона падал, защитники были истощены и морально, и физически. Их ряды таяли, оставшимся в живых приходилось нести караул без отдыха и без смены, не расставаясь с оружием, – с момента прибытия под Акру Ричарда Львиное Сердце атаки на Акру не прекращались.
Время от времени, когда короли считали, что осадные орудия и землекопы достаточно потрудились, они отдавали приказ штурмовать город там, где укреплениям был нанесен максимальный ущерб. Тогда осажденные били в барабаны, посылая Салах ад-Дину весть о начале штурма. Султан немедленно начинал атаку на лагерь крестоносцев, вынуждая их сражаться на два фронта и не давая сконцентрировать все силы на городе.
Несмотря на свою любовь к рыцарским подвигам, Ричард отнюдь не был недалеким воякой, полагавшим весь смысл войны в молодецкой рукопашной схватке. Сразу по прибытии под Акру он озаботился созданием обширной шпионской сети, для которой активно вербовал бедуинов, живущих равно отстраненно как от христиан, так и от мусульман. Ричард изучал своего врага, его сильные и слабые стороны. Он никогда не отказывал достойному противнику ни в полководческих талантах, ни в высоких человеческих качествах. При этом Ричард нисколько не обольщался иллюзиями того, что личная приязнь и переговорный процесс могут во время военной кампании заменить вооруженную силу.
Король Англии быстро взял на вооружение восточную хитрость, скрывающую истинные намерения под личиной показного или даже совершенно искреннего расположения к собеседнику. Вершиной симбиоза политической необходимости, военной хитрости и дружеской симпатии стали его контакты с султаном Салах ад-Дином и переговоры с братом султана Сайф ад-Дином. Впервые Ричард отправил посланника к мусульманскому владыке 18 июня 1191 года и предложил личную встречу. Салах ад-Дин ответил, что готов на это пойти, но только если предварительно будут определены темы, подлежащие обсуждению. Тогда Ричард послал еще одного гонца с повторным предложением встретиться хотя бы для того, чтобы очертить круг вопросов, которые стоит поднимать на переговорах. Сам Салах ад-Дин выразил сомнение в целесообразности подобного мероприятия, но согласился прислать вместо себя Сайф ад-Дина.
На этом, однако, контакты христианского и мусульманского вождей прервались. Ричард Львиное Сердце тяжело заболел, а спустя несколько дней слег в постель также и Филипп Август. Хронисты называли недуг, сразивший королей, «арнальдия» или «леонарди». По всей вероятности, это была какая-то очень тяжелая разновидность цинги или лихорадки. Она вызывала покраснение и шелушение кожи, выпадение волос и слезание ногтей. Не исключено, что странные и непонятные нам медицинские термины не существовали тогда, в Средние века, а появились случайно в результате неправильной интерпретации слов переписчиком хроники.
В какой-то момент жизнь Ричарда была в серьезной опасности, но постепенно его состояние начало улучшаться. Как только король Англии смог приподниматься на постели, он потребовал, чтобы его отнесли к границе лагеря. Со своего ложа Ричард руководил осадными операциями и мастерски стрелял из арбалета в защитников стен, которым его временное отсутствие дало возможность немного передохнуть и подремонтировать стены.
Тем временем Салах ад-Дин со своими советниками пребывал в замешательстве из-за того, как внезапно прервались переговоры. Несмотря на демонстративное пренебрежение возможными контактами с врагом, султан был заинтересован в дальнейшем общении с одним из предводителей крестоносцев по тем же причинам, что и его противник. Не получая в течение долгого времени никаких известий от Ричарда Львиное Сердце, он совсем было уверился в мысли, что того вынудили прервать всякого рода сношения с мусульманами другие лидеры христиан.
Но тут в его лагерь вновь прибыл посланник короля Англии. Приближенный султана Баха ад-Дин бин Шаддад очень подробно описал эту встречу, полную цветистой восточной лести, намеков и недомолвок.
Очень скоро после этого тот же посол снова явился со следующим посланием: «Не верьте слухам, которые распространяют о причинах вынужденной медлительности с моей стороны: я отвечаю за свои действия только перед самим собой; я – хозяин своим поступкам, и никто не имеет надо мной власти. Но в течение последних нескольких дней болезнь мешает мне заниматься делами, и только это одно является причиной задержки. Есть у королей такой обычай – когда им случается оказаться неподалеку, они посылают друг другу дары и подарки. Ныне у меня есть дар, достойный султана, и я прошу позволения прислать его». Аль-Малик аль-Адиль[195] ответствовал: «Он может прислать этот дар, если сам примет от нас дар равной ценности». Посол согласился с этим условием и добавил: «Нашим даром могли бы стать заморские соколы, но сейчас они слабы, и было бы хорошо, если бы вы прислали нам некоторое количество диких и домашних птиц; мы отдали бы их нашим соколам, и они ожили бы, и мы прислали бы их вам». Аль-Малик аль-Адиль, который прекрасно знал, в каком тоне с ними нужно вести беседу, ответствовал шутливо: «Я полагаю, что королю нужны дичь и цыплята для собственного стола, и таким способом он желает заполучить их». Разговор продолжался еще некоторое время, и посол, наконец, спросил: «Что бы вы хотели получить из наших рук? Есть ли у вас что сказать? Поведайте нам, чтобы мы знали». Аль-Малик ответствовал: «Не мы сделали первый шаг к вам: вы пришли к нам; если у вас есть что сказать, то говорите и поведайте нам ваше мнение; мы готовы его выслушать». На этом беседа завершилась, и мы не получали больше никаких известий до 6 дня месяца джумада ас-сани [1 июля 1191 года. –