Первым делом Уолтер де Кутанс сменил особо одиозных шерифов, причем из 11 потерявших свои должности 8 оказались ставленниками Гийома де Лоншана. Архиепископ ужесточил контроль за сбором налогов в королевстве. Он внимательно следил за функционированием судебной системы – не только строго контролировал деятельность суда в Вестминстере, но заставил активнее работать институт выездных судей, причем посылал на места наиболее уважаемых и влиятельных законников и даже сам принимал участие в их сессиях.
Получив в Англии неожиданный отпор, Жан Безземельный не успокоился. Он обратил свои взоры за ее рубежи в надежде там найти опору своим интригам. И не прогадал – среди христианских властителей у Ричарда Львиное Сердце могущественных врагов было много.
Покинув Святую землю, Филипп Август тотчас забыл о своей болезни, хотя, по его же собственным словам, излечиться от столь тяжкого недуга можно было лишь дома. Но вместо того, чтобы торопиться во Францию в надежде на исцеление, он направил свои стопы прямиком в Рим. Филипп Август, весьма пренебрежительно относившийся к папской власти, вознамерился добиться от Целестина III трех актов: формального осуждения Ричарда Львиное Сердце, лишения его привилегий крестоносца и разрешения вторгнуться в пределы Анжуйской империи.
Удовлетворить подобные требования для церкви было совершенно неприемлемо. Кроме того, они прямо противоречили принесенной королем Франции клятве, свидетелей которой в Сирии было множество. Папа, принадлежавший к римской семье Бобоне и могущественному дому Орсини, не пошел на поводу у Филиппа Августа и не исполнил ни одной его просьбы. Он даже пригрозил отлучением, если тот осмелится предпринять какие-то враждебные действия в отношении самого Ричарда или его владений. Впрочем, от клятвы крестоносца Целестин III короля Франции освободил.
Разочарованный встречей с папой, но отнюдь не обескураженный, Филипп Август покинул Рим и направился в Северную Италию. В Милане он встретился с императором Генрихом VI и заключил с ним тайный союз против Ричарда Львиное Сердце. К сговору планировалось привлечь также Леопольда V Бабенберга герцога Австрийского и Штрийского.
Нелюбовь к главе Анжуйской империи и желание его унизить вполне объяснимы. Богатство, слава полководца и военное мастерство у кого-то вызывали неприкрытое восхищение, а у кого-то – черную зависть.
Итак, тот самый король Англии – первый и главнейший во всей христианской армии, ибо он опережал других в богатстве и в военной мощи – презирал их и пренебрегал ими, узурпировал власть над всеми. Он презирал и не уважал короля Франции, хотя имел перед ним обязательства по законам человеческим. Более того, он презирал маркиза Конрада сеньора Тира, благодаря которому та страна была сохранена под властью христиан после опустошения, благодаря которому были отбиты войска турок и их владыки Саладина. Он также считал никчемным славнейшего господина герцога Леопольда, хотя и проявившего себя там не столь блестяще[263].
Помимо этого, у всех у них для ненависти были веские причины личного свойства. Филипп II Август король Франции был унижен отказом Ричарда жениться на его сестре Адели Французской. Не добавил его имени блеска и поспешный отъезд из Святой земли, причиной которого также стал Ричард, во всем затмевавший своего сюзерена.
Можно понять и герцога Леопольда V Добродетельного, которого Ричард Львиное Сердце жестоко оскорбил в Акре, приказав сорвать с башни его знамя и выгнать из выбранной резиденции. В результате герцог вынужденно прервал участие в крестовом походе и лишился своей доли добычи.
Из трех участников этого тайного союза только Генрих VI Штауфен император Священной Римской империи не участвовал в Третьем крестовом походе. Однако он также имел зуб на Ричарда. Император не мог простить королю Англии дружбы со своими врагами – Танкредом ди Лечче королем Сицилии и Генрихом Львом из династии Вельфов, герцогом Баварским в изгнании. Неважный военачальник, он был хитроумным, беспринципным и жестоким политиком. Генриха VI не останавливали никакие этические соображения, если он видел впереди несомненную выгоду, и в этом они были схожи с королем Франции.
Рождество 1191 года Филипп II Август праздновал во дворце Фонтенбло. Собравшимся придворным с некоторой долей хвастовства он заявил, что собирается воспользоваться отсутствием Ричарда Львиное Сердце и вторгнуться в его владения, невзирая на прямой папский запрет и в нарушение собственных клятв. Относиться к планам короля Франции можно по-разному. Ревнители морали наверняка сказали бы, что христианскому владыке не пристало переступать через данные обеты. Сторонники же принципа «цель оправдывает средства», напротив, сочли бы его не клятвопреступником, а великим политиком, умело использовавшим удачно сложившиеся обстоятельства в свою пользу и добившимся расширения своих в общем-то не слишком обширных владений.
Двадцатого января 1192 года между Жизором и Три состоялась встреча Филиппа Августа с сенешалем Нормандии Уильямом ФицРальфом и влиятельными нормандскими сеньорами. Король Франции продемонстрировал сенешалю некий документ, долженствующий изображать Мессинский договор от марта 1191 года. Согласно предъявленной фальшивке, Нормандский Вексан представлял собой приданое Адели и посему должен отойти к Филиппу Августу, ибо Ричарду Львиное Сердце заблагорассудилось жениться на другой.
На этом основании король Франции потребовал: во-первых, незамедлительно вернуть ему саму Адель; во-вторых, передать в его руки Жизор и Нормандский Вексан, а также графства Э и Омаль. Однако нахрапом заполучить лакомый кусок не удалось. Для Уильяма ФицРальфа законную силу имели только приказы герцога Нормандского, каковой титул принадлежал Ричарду Львиное Сердце. Поскольку сенешаль не получал от него никаких распоряжений насчет Жизора, Нормандского Вексана и двух графств, то он отказался выполнять наглое требование Филиппа Августа. Король Франции удалился в гневе, угрожая нормандцам войной. Он клялся, что теперь захватит Вексан силой.
Там, где не сработал грубый подлог, можно было попробовать добиться своего интригами. Филипп Август всерьез взялся за самое слабое звено в Анжуйской империи, каковым по справедливости считал Жана Безземельного. Он усиленно заманивал королевского брата в Париж и обещал провозгласить его владыкой всех анжуйских земель во Франции, если он женится на Адели вместо Ричарда. Тот факт, что Жан был уже женат на Изабели графине Глостерской, короля Франции, очевидно, не смущал.
Жан воспринял предложение Филиппа Августа очень серьезно и собрался уже в Париж, но информация о переговорах каким-то образом дошла до слуха Алиеноры Аквитанской. Несмотря на свой почтенный возраст, в феврале 1192 года она примчалась из Нормандии в Англию, чтобы вразумить своего младшего сына. Под двойным нажимом со стороны матери и Уолтера де Кутанса, угрожавших конфискацией всех владений, Жан сдался и по крайней мере на время отказался от заманчивой идеи сесть с помощью французов на место старшего брата. В качестве утешения он получил два королевских замка – Уолингфорд и Виндзор.
Вторично потерпев неудачу на привычном ему поле незамысловатых интриг, Филипп Август понял, что быстрого успеха достичь в этом вопросе не получится. Тогда он решился прибегнуть к грубой силе и вторгнуться в Нормандию с армией. Однако его не поддержала даже французская знать, которая сочла весьма постыдной идею напасть на владения крестоносца, сражавшегося с неверными в Святой земле. Так что провалился и этот план.
Филиппу Августу не оставалось ничего другого, как начать игру вдолгую. Прежде всего ему требовалось укрепить стратегическое положение Франции на севере. Для этого он заключил союз с Бодуэном V графом де Эно и маркизом де Намюр, признав его за это еще и графом Фландрским (под именем Бодуэна VIII) по праву жены Маргареты. Филипп Август также признал Элеонору де Вермандуа наследницей Валуа и Вермандуа, а она уступила ему Перон. Сам лично он завладел Артуа – богатейшим графством, чрезвычайно удачно расположенным географически. Только ради обладания им Филипп Август, не задумываясь, прервал бы свое участие в крестовом походе. Графы д’Артуа владели также Аррасом, Бапомом, Сен-Омером, Эром и Лансом, им приносили оммаж графы де Гин, де Сен-Поль и де Булонь.
Параллельно Филипп Август начал сеять смуту внутри Анжуйской империи, играя на сепаратистских настроениях некоторых сеньоров. Почуяв опасность, исходящую из Франции, шателены Ричарда немедленно привели свои замки в состояние боевой готовности. В результате Филиппу Августу не удалось раскачать ситуацию нигде – только в Аквитании ему поначалу сопутствовал небольшой успех.
Воспользовавшись тем, что сенешаль Гаскони Эли де ла Сель был прикован к постели тяжелой болезнью, несколько сеньоров по наущению французских эмиссаров подняли восстание. Во главе мятежников встали Эли Талейран граф де Перигор и Бернар виконт де Брос. Однако Ричард Львиное Сердце недаром доверил управление своими обширными южными провинциями именно Эли де ла Селю. Сенешаль вскоре выздоровел и обрушился на мятежников. За короткое время он захватил главные замки смутьянов, либо разрушив их, либо оставив там гарнизоны.
Видя у соседей смуту, воспрянул духом Реймон V граф Тулузский. Он решил, что настало время для исполнения заветного желания – возврата земель, которых его лишили в 1188 году. Но союз с Наваррой, скрепленный браком Ричарда с Беренгарией, сыграл свою роль. Брат Беренгарии, наследный принц Санчо, привел большой отряд рыцарей в помощь сенешалю. Совместными усилиями они перенесли войну на территорию противника и дошли до самых стен Тулузы, лишив Реймона всякой надежды на реванш.
Анжуйская империя устояла, несмотря на все усилия Филиппа Августа поживиться за ее счет. Немалая заслуга в этом принадлежала Ричарду Львиное Сердце, который перед отбытием в крестовый поход поставил на ключевые должности верных и деятельных людей, а также мудро подошел к вопросу о династическом браке.