— Да, — ответил я. И вспомнил вдруг, откуда мне знакомо его лицо. — Как и многие другие. Ты, например. Я видел тебя на сборах в районе Фусена.
Морюд никак не реагировал на это замечание.
— Следующий вопрос, — продолжал он. — Что ты делал в прошлом году 15 июля?
— Я уже говорил тому типу, что в углу сидит. В прошлом году пятнадцатого июля я был здесь, в городе. На дежурстве.
Морюд покачал головой.
— Нет, в прошлом году пятнадцатого июля ты был свободен. А точнее, поменялся дежурствами с Вегардом Тиллером, сославшись на то, что собираешься пройтись по горам.
— А-а, — вспомнил я. — В тот раз…
— Вот именно, — подхватил Морюд. — В тот раз. А потому я спрашиваю: в каких горах ты был?
— Троллхеймен.
— Ты можешь это доказать? Ты был не один? Расписался в гостевой книге в каком-нибудь приюте?
— Нет, я был один. И не заходил ни в какие приюты.
— Но ты был в Троллхеймене?
— Да.
— А может быть, прогуливался где-то между Офьордом и Руаном?
— Нет.
— Вместе с Марго Стрём?
— Нет.
— Не прошел вместе с ней через горы до Грютботна?
— Нет.
— Не поругался с ней, когда речь зашла об отцовстве ребенка, которого она ждала?
— Лично я точно знаю, что не мог быть отцом ее ребенка.
— Ты не убил ее вилами?
— Это становится малость однообразно. Нет, не убил.
— Может быть, ты не убил и того человека, который случайно напал на верный след?
— Бенте? Послушай, это же абсурдно. Нет, ее я тоже не убивал.
Морюд наклонился в мою сторону.
— Как видишь, я вполне серьезно отношусь к твоей аргументации. И ты должен признать, что твои объяснения не без слабых пунктов.
Он встал.
— Прежде чем ты уйдешь, запомни следующее: мы не отбрасываем никакие версии, даже самые умозрительные. Вот почему я попросил Брехейма и Сков присутствовать при нашем с тобой разговоре. Если между этим убийством и покушением на мосту или убийством в Грютботне есть какая-то связь, мы сумеем ее обнаружить.
Меня удивило, что он решил меня отпустить, но я не стал возражать. Напоследок мне предложили прочесть протокол моего допроса. Я расписался, хотя не мог припомнить, чтобы говорил что-либо из написанного.
На пятачке перед кирпичным зданием я остановился у статуи «Падение Икара». По Королевской улице с грохотом проехал трамвай, набитый людьми, которые возвращались домой к обеденному столу, отдыху и телевизионным новостям. Как ни в чем не бывало. Словно в городе ничего не произошло. Около церкви, у автобусной остановки через улицу, кучка молодежи громко хохотала над своими остротами. Словно юмор продолжал существовать. Но мне не хотелось смеяться. Скорее наоборот.
Я сделал глубокий вдох и ощутил острый запах часа пик.
Икар пытался достичь недостижимого. Спасаясь из плена у царя Миноса, он на склеенных воском крыльях взлетел к небу и, опьяненный успехом, продолжал подниматься все выше и выше к солнцу. Тем сильнее было падение, когда солнечный жар растопил воск.
Девушка, которую я не успел толком узнать, летела мотыльком на горящее пламя. Я мог остановить ее, мог предотвратить беду. Но, подобно Дедалу, оказался лишь пассивным зрителем ее гибели.
Достав карманные часы, я убедился, что до начала моего дежурства еще больше пяти часов. И мне было ясно, что я впервые явлюсь на работу в нетрезвом виде.
12
Сидя за столиком у окна, я видел, как в ресторан «Трубадур» входит Аксель Брехейм. Он не заметил меня, а может быть, заметил, но не пожелал здороваться. Прошел, не повернув головы, совсем близко от моего столика. Официантка в красной кофточке кивнула ему, словно приветствуя постоянного посетителя. Брехейм завернул за угол и исчез в тесной каморке, именуемой «каминной».
Я вновь сосредоточился на своей бутылке «Трубадура», Меланхолия — состояние души, которое особенно благоденствует в табачном дыму ресторанных залов. Моя форма меланхолии испытывает верх блаженства в обществе бутылки розового вина.
В двадцать три ноль-ноль я пришел на работу под хорошим хмельком, что не помешало мне более или менее нормально отсидеть ночное дежурство. Аксель Брехейм смотрелся куда хуже, когда прибыл, поддерживаемый сердитым таксистом.
К семи утра я почти совсем протрезвел, Вегард заметил мое состояние, но ничего не сказал. Он всегда был тактичен.
Я сдал дежурство. Вышел на улицу Шульца. Сделал всего каких-нибудь полсотни шагов, и тут вдруг у меня почернело в глазах. Когда чернота начала отступать, я обнаружил, что опираюсь на постамент статуи Петера Весселя Турденшолда. Сквозь тающую мглу я рассмотрел книжную лавку по ту сторону улицы. Справа высилась башня Мариинской церкви. За моей спиной раздались чьи-то торопливые шаги. Чей-то голос громко произнес мою фамилию. Я повернулся. Медленно.
Это была женщина-сыщик. Ингер Сков. Одета в тот же темно-красный костюм, что накануне. И лицо такое же непроницаемое, разве что с оттенком беспокойства при виде моего состояния.
Я выпрямился. Туман перед глазами исчез.
— Ничего страшного, — сказал я. — Просто голова немного закружилась. Все в порядке.
— Ты не против позавтракать со мной? — спросила она.
По голосу не понять — то ли на банкет, то ли на казнь тебя приглашают.
— Конечно, не против, — отвечал я.
Хотя вовсе не был уверен в этом. Может, я предпочел бы завтракать один.
Каким-то непостижимым образом общество Ингер Сков помогло мне расслабиться. Разговор протекал ровно и непринужденно, касаясь безопасных, но интересных тем. Время от времени она делала осторожные выпады. Задавала невинные вопросы о незначительных деталях пережитого мной за последние сутки. Если встречала сопротивление, тотчас отступала, переводила разговор на что-нибудь другое, чтобы чуть погодя уже под другим углом вновь подойти к тому, чего доискивалась.
Я предоставил ей полную инициативу. Воспользовался случаем сбросить напряжение. Сосредоточился на своем завтраке. Налегал на черный кофе.
За столиком в кафе «Ройял-гарден» я сидел лицом к лицу с любознательным представителем полицейского ведомства. Она говорила про мисс Марпл. Бенте. Велосипедистку с красным «ДБС». Один ее коллега подозревал меня в том, что я убил эту девушку. Что сама Ингер Сков думала на этот счет, оставалось для меня загадкой, но чем-то я ее все-таки заинтересовал. Иначе вряд ли она стала бы тратить на меня столько времени. К тому же угощать завтраком.
Я управился с последним бутербродом. Наелся до отвала и почувствовал, что здорово устал. Двадцать шесть часов без сна.
Официант предложил еще кофе. Я не стал отказываться.
— Играть в «сыщиков-любителей» опасно, — вдруг произнесла Ингер Сков.
Она как-то сразу переменилась, как если бы ей надоело изображать добрую тетушку.
— Международный терроризм — не хобби какое-нибудь, — продолжала она. — Это дело серьезное. И кровавое. Эти люди — профессионалы. Фанатичные профессионалы. Простодушным норвежским любителям следует решать кроссворды и собирать почтовые марки, вместо того чтобы воображать, будто расследование убийства сродни решению шахматной задачи. Мисс Марпл мертва. Она умерла вместе с Британской империей. Английские лорды продали свои поместья нуворишам и арабским нефтяным шейхам. Утонченные криминальные головоломки лишились крыши над головой.
— Мисс Марпл, — сказал я.
Ингер Сков удивленно воззрилась на меня.
— Я называл ее так про себя, — пояснил я, — пока не узнал настоящее имя. Теперь же, как ты сказала, она мертва.
Я собирался говорить холодно и трезво, но с великим удивлением обнаружил, что мои голосовые связки вдруг забастовали. И получился какой-то хриплый писк. Чашка выбила дробь о блюдце, когда я взялся за нее, чтобы прочистить горло черным кофе.
Ингер Сков молча наблюдала за выражением моего лица.
Я сделал глубокий вдох. Прокашлялся. Почувствовал, что снова владею собой.
— Теперь она мертва, — повторил я. — Итак, ты предполагаешь, что насчет покушения на Джона Солсбери она случайно проведала что-то такое, до чего вся норвежская полиция не смогла докопаться?
— Возможно. Последние дни она буквально шла по пятам наших людей. Тщательно обследовала мост Эльгсетер, словно надеялась, что террористы оставили там визитную карточку, которая ускользнула от глаз технических экспертов. Заведующий фирменной мастерской «Мерседес-Бенц» счел ее поведение таким подозрительным, что позвонил нам. Несколько раз заходила в «Интер электроникс». Ее видели в том районе, где живет директор Муэн. Она пыталась что-нибудь разузнать у сотрудников уголовного розыска в служебные и неслужебные часы.
— Но все время ты и твои коллеги опережали ее, — сказал я.
— Да.
— За исключением одного-единственного момента.
— Да, — повторила Ингер Сков.
— Единственное, в чем Бенте опережала вас, — продолжал я, — во вторник она видела белый «мерседес 190 Е» с фальшивыми номерными знаками и неизвестным человеком за рулем.
Ингер Сков кивнула.
— Морюд считает, что ее убил я, — сказал я. — Убил, так как она выяснила, что это я убил Марго.
— Возможно, — ответила Ингер Сков. — И возможно, он прав. Я не знаю.
Ее лицо было подобно открытой книге. С древнееврейскими письменами. Я видел письмена, но слов не понимал.
— Он ошибается, — сказал я.
— Возможно, — отозвалась Ингер Сков. — Его обязанность разобраться в этом. Моя задача — помогать расследованию покушения на американского министра обороны. И если Бенте убил человек, замешанный в покушении, из этого вытекают важные следствия для моего розыска.
— И одно из них, насколько я понимаю, говорит о том, что в таком случае не все террористы скрылись из города сразу после взрыва.
Ингер Сков кивнула.
— Мы обязаны считаться с этой возможностью, — сказала она. — Если в этом, обычно таком мирном городе свободно разгуливает хладнокровный убийца и террорист, жизни многих людей угрожает опасность. Твоей в первую очередь.