Джоэл захлопнул книгу, прислонился затылком к стене, закрыл глаза и потер переносицу. С отчетом Эстевеса ему уже приходилось сталкиваться – в другой книге. В ней рассказывалось, как группа испанских золотоискателей наткнулась на необычный узкий каньон на одном из юго-западных островов – то ли на Бонневилле, то ли на Зона-Арида, то ли еще где… Путешественники под предводительством Мануэля Эстевеса нашли на стенах каньона небольшие рисунки, изображавшие, по всей видимости, первобытного человека. Одним словом, они обнаружили наскальную живопись, свидетельствующую, что на северных островах когда-то жили люди.
Прельстившись родниковой водой и надежным укрытием от ветра, экспедиция Эстевеса заночевала в ущелье. Вскоре после заката путешественники обнаружили, что изображения на стенах ожили и принялись танцевать.
Эстевес описал это чудо во всех подробностях. В своих заметках он уделил особое внимание тому факту, что изображения были не нацарапаны или высечены в камне, а именно нарисованы каким-то белым веществом, очень похожим на мел. Он даже скопировал их к себе в дневник, который, кстати говоря, сохранился до наших дней.
– Джоэл, сынок, ты, кажется, устал, – заметил Фитч.
Юноша поморгал и поднял взгляд на профессора, сидевшего за столом. Темные круги под глазами Фитча свидетельствовали, что тот устал как минимум вдвое больше.
– Да я в порядке, – подавив зевоту, отозвался Джоэл.
Фитч, очевидно, не особенно ему поверил. Последнюю неделю они провели, пролистывая том за томом в надежде найти хоть какую-нибудь зацепку. В основном профессор выдавал Джоэлу книги по истории: тексты по высшей рифматике пришлись ему не по зубам. Но Джоэл поклялся себе, что будет грызть гранит науки до тех пор, пока не разберется с академическими трудами, которые оказались за пределами его понимания. Однако сейчас нужно сосредоточиться на делах более насущных.
Между тем Хардинг продолжал оперативную работу и пытался выследить похитителя. Здесь они были инспектору не помощники. Какой толк от ученых в поле? По правде говоря, ученым из них мог именоваться только Фитч, Джоэл же и сам не знал, как себя величать – разве что уставшим до смерти молодым человеком.
– В этой книге есть что-нибудь примечательное? – спросил Фитч не без надежды в голосе.
– Нет, – покачал головой Джоэл. – В основном здесь дается оценка отчетам путешественников и комментируется их достоверность. Написано простым и понятным языком. Продолжу читать. Посмотрим, может, и найдется что-нибудь полезное.
Фитч был убежден, что искать неизвестные рифматике линии нужно в подобных исторических отчетах. Среди наскальных рисунков, которые Эстевес копировал в дневник. Среди изображений, что затерялись было во времени, но теперь вдруг стали невероятно важны.
– О! – воскликнул Джоэл, приметив в руках у Фитча собственный отчет. – Все-таки не зря я возился с переписными книгами?
– Гм?.. Ну да. Все никак не мог найти минутку и глянуть.
– Наверное, они не стоят вашего внимания. По крайней мере, сейчас они вряд ли нам чем-то помогут.
– Кто знает?.. – отозвался Фитч, листая страницы. – Возможно, исчезновения начались задолго до наших дней. Что, если мы их просто не замечали? Например, потому, что они случались изредка, с большим перерывом во времени? Так, что и не поймешь их взаимосвязь, пока не увидишь на бумаге. Нам следует…
Фитч вдруг умолк и уставился на лист бумаги.
– Что такое? – встрепенулся Джоэл. – Вы что-то обнаружили?
– Гм?.. Нет, ничего особенного. – Фитч и отложил списки в сторону. – Мне следует поменьше отвлекаться от изысканий! Надо продолжать читать!
«Врать совершенно не умеет, – заключил Джоэл. – Вероятно, потому, что боится вступить в конфронтацию и постоять за себя… И все-таки, что же привлекло его внимание? И почему он не хочет рассказать об этом мне?»
Джоэл как раз выдумывал способ незаметно подглядеть, что же такого Фитч нашел в списке, когда дверь в конце книжного «туннеля» распахнулась и на пороге возникла Мелоди.
«Ее факультативное занятие у профессора Фитча закончилось с полчаса назад, – подумал Джоэл. – С чего бы вдруг ей возвращаться?»
– Мелоди, ты что-то забыла? – спросил Фитч.
– Не думаю, – отозвалась она, прислоняясь к дверному косяку. – Я тут по служебному поручению.
– Служебному поручению? – переспросил Фитч.
– Ага, – отозвалась Мелоди; в руках у нее белел конверт. – Нализар все еще эксплуатирует меня после занятий. Кстати, Джоэл, я поняла, кто виноват в моей беде!
– Кто?
– Разумеется, ты!.. Если бы ты не пытался прошмыгнуть на лекции рифматистов… Если бы не вляпался в неприятности, я бы сейчас не бегала, как заводная, по всему кампусу! Профессор, вот ваше послание. В нем говорится, что ректор хочет видеть Джоэла у себя в кабинете.
– Меня? – удивился Джоэл. – Зачем?
– Что-то насчет твоих оценок, – пожала плечами Мелоди. – Ладно, мне пора возвращаться к своей скучной черной работе. Дел невпроворот! Увидимся за ужином?
Джоэл кивнул, и она выскочила за дверь. Он подошел и забрал послание, которое Мелоди заложила для профессора между книг.
«Оценки…» – рассеянно подумал Джоэл.
Ему бы встревожиться, но отметки заботили его в ту минуту меньше всего. На фоне происходящего учеба в академии казалась чем-то далеким и нереальным.
Послание было запечатано, однако Джоэл уже хорошо знал Мелоди, чтобы догадаться, что та прочитала записку от ректора. И в самом деле, конверт был сбоку аккуратно надорван.
– Наверное, я тогда пойду, – сказал Джоэл, возвращаясь за рюкзаком с книгами.
– Гм?.. – промычал Фитч, уже погрузившийся в книгу. – Ах да!.. Очень хорошо… Увидимся завтра!
По пути к выходу Джоэл бросил взгляд на стол профессора в попытке узнать, что же тот обнаружил в переписных перечнях. Похоже, внимание Фитча привлек листок с недавними выпускниками Армедиуса. Джоэл увидел свои пометки напротив фамилий двух студентов, умерших при невыясненных обстоятельствах. Их имена были ему незнакомы и даже не на слуху. Что же тогда…
Джоэл, как и в прошлый раз, едва не проглядел фамилию… Экстона! Имя конторского служащего находилось в верхней части списка среди прочих. Неужели Фитча заинтересовал Экстон? Или это просто совпадение?
Покинув кабинет профессора, Джоэл пересек лужайку и направился к зданию администрации. За последние семь дней академия изменилась. Полицейских стало значительно больше. Они проверяли документы и на станции монорельса, и у ворот при входе на территорию Армедиуса. Студентам-рифматистам так и вовсе запретили покидать кампус без сопровождения. Джоэл как раз миновал нескольких из них. Недовольные, они сетовали, что академия превратилась в настоящую тюрьму.
«Даже заядлые футболисты и те играют вяло, – отметил про себя Джоэл, шагая мимо поля. – Да и в рядах игроков народу как будто поубавилось!»
Большинство студентов общеобразовательного курса уже разъехались по домам. Родители забирали детей на летние каникулы, и администрация академии тому не препятствовала. И хотя во время последнего похищения погибли нерифматисты, в панику никто не впадал. Очевидно, что мишенью по-прежнему служили рифматисты, а потому обыкновенным студентам находиться за стенами академии было даже безопаснее.
После похищения Чарльза Кэллоуэя преступник – или преступники – затаился. Минула неделя наряженного ожидания. Люди гадали, что будет дальше? Кому грозит опасность, а кому нет? И конечно же, каждый задавался вопросом: кто следующий?
У центральных ворот академии Джоэл ускорил шаг. Снаружи собралась толпа протестующих. Их появление, наверное, было самым главным изменением в размеренной жизни Армедиуса. Многие потрясали плакатами: «Мы хотим правды!» и «Пыльники опасны! Пускай пылят на Небраске!».
Почти все островные газеты трубили, что в смерти четырех слуг Кэллоуэя повинны именно рифматисты. Одни авторы обличительных статей высказывали подозрения, что между кланами рифматистов началась война. Вторые говорили о заговоре. Третьи даже полагали, что рифматисты со своими обрядами инициации и бесконечными битвами за Небраск – грандиозная мистификация для поддержания власти монархической церкви.
Результатом трудов журналистов и явилась эта небольшая, но активная группа антирифматистов, устроившая пикет перед воротами Армедиуса. Джоэл не знал, как и воспринимать весь этот абсурд, хотя хорошего тут было мало. Он слышал, что ночью пикетчики разгромили несколько домов студентов-рифматистов, сейчас вынужденных жить при академии. К счастью, полицейским пока удавалось держать раздухарившихся демонстрантов на безопасном расстоянии от Армедиуса. Но это пока… Две ночи тому назад кто-то все же умудрился забросать территорию кирпичами, сплошь исписанными оскорблениями в адрес рифматистов.
Джоэл не хотел даже вникать в требования протестующих. Не сбавляя шагу, он прошел мимо, однако речевки преследовали его, точно навязчивая мелодия.
«Мы хотим правды!»
«Долой привилегии рифматистов!»
«Ваше место на Небраске!»
Джоэл поспешил к зданию администрации. Двое вооруженных винтовками полицейских, узнав его, расступились и пропустили внутрь.
– Джоэл! – воскликнула Флоренс. – Мы и не ждали тебя так скоро!
Несмотря на мрачные обстоятельства, светловолосая служащая не намеревалась впадать в уныние, поэтому пришла на работу в ярко-желтом платье и широкополой шляпе.
– Джоэл, в отличие от некоторых, парень исполнительный, – заметил Экстон, не отрываясь от дел. – У него и мысли не может возникнуть заставить кого-то ждать. Флоренс, если ты не знала, то это называется ответственность!
– Не будь занудой!
Джоэл глянул через конторскую стойку и увидел на столе у Флоренс газету. Заголовок кричал: «В Новой Британнии кризис!»
– Ректор сейчас с кем-то разговаривает, – сказала Флоренс. – Но он скоро освободится, ты не переживай.
– Как у вас тут дела? – спросил Джоэл, выглядывая за окном полицейских.
– Знаешь, да все как обычно! – сказала Флоренс.