Рифтеры — страница 10 из 10

Обычная банда подозреваемых, без которых я бы ни­когда не вытянул эту книгу.

Дэвид Хартвелл, мой редактор, указал мне на несколь­ко структурных проблем в первом черновике и помог их исправить. Моше Федер участвовал в ежедневной рути­не от замысла до переписывания, от воплей и паники до отделки деталей, от душераздирающих истерических рыданий до момента рождения.

Летом 2002 года пестрая компания литературно и по­литически недовольных – Лори Чэннер, Кори Докгороу, Нало Хопкинсон, Бекки Мейнс, Джон Макдейд, Дже‑ нис О'Коннор, Сим Саменски, Исаак Шпиндель и Пат Йорк – тайно собралась на секретной явке, что впослед­ствии стало ежегодным ритуалом. Там они растерзали первые две главы этого щенка (и других тоже), а потом помогли сшить их заново. Уже второй раз куча народа знает, как мой роман начинается, а вот продолжения практически никто не видит до тех пор, когда уже поздно что‑то менять. Я подозреваю, что здесь замешаны проб­лемы самооценки.

Конечно, во время создания практически никто не читал всей книги целиком, но зато многие внесли в нее свой вклад. Дэвид Никль давал советы, изрекал глубо­кие мысли и постоянно насмехался надо мной: его уча­стие оказалось настолько ценным, что я готов забыть о треклятых подъемах в пять тридцать утра и пробежках на десять миль, для того чтобы получить всю эту бесцен­ную информацию. Лори Чэннер выносила бесконечные злобствования и стоны по поводу сюжета, в котором ча­сто заметно ее участие, хотя прочесть чертову историю ей так и не дали (причем до сих пор).

Многим подробностям в сцене крушения вертолета я обязан Гленну Норманну и Гленну Моррисону: пилотам, оказавшим мне больше помощи, чем вправе мечтать до­кучливый автор. Я с изумлением узнал, что когда в по­лете у вертолета заканчивается топливо, то катастрофы можно избежать, воспользовавшись аварийной техникой под названием «авторотация». В частности, Гленн Моррисон пережил крушение, жутко напоминающее описанное здесь, с той только разницей, что он не был слеп. (Для справки: он уверен, что в реальной жизни слепой не вы­тянет этот маневр никогда, и свое дело знает. С другой стороны, он не знаком с Кеном Лабином.)

В книгу вошли отрывки жизненных историй других людей. Некоторые впечатляющие подробности атаки собачьей стаи вдохновлены встречей Роба Каннингема с дикими псами во время путешествия по Индии. Роб вам, возможно, известен: это тип, который создал ди­зайн роскошных космических кораблей для «Homeworld» и «Homeworld 2» – компьютерных игр «Relic Entertaiment». Эксперименты восьмилетнего Ахилла Дежардена с воз­душным торможением возникли из детских воспомина­ний ихтиолога Марка Шоуэлла, хотя Марк, насколько я знаю, не страдает сексуальным садизмом (если на то пошло, он, скорее, мазохист, судя по его выбору науч­ного руководителя).

Исаак Шпиндель, доктор медицины и философии, столь разносторонний в своих умениях, что мне дур­но делается, помог ввести в линию Таки правдоподоб­ный медицинский колорит. Дейв «Биоинформатик» Блок отвечал на множество назойливых вопросов по поводу искусственных нуклеотидов и минимальных размеров генотипа. (Увы, в числе прочего я узнал от него, что невозможно втиснуть генотип 1.1 MB в клетку попе­речником 250 наномикрон, что противоречит уже опи­санным в «Водовороте» данным о Бетагемоте.) Майор Дэвид Бак из новозеландского министерства обороны помог разобраться с темой воздушных взрывов топли­ва. Стив Баллентайн, Ханну Бломилла, Рик Клеффель, Гарри Паллей, Катриона Спаркс, Биб Шроер, Джанин Стинсон, Мак Тоннис и Дэвид Уильяме указали мне на важные исследования, научные доклады, обзоры, мнения и/или новые статьи, так или иначе вошедшие в солянку «Бетагемота». Джен Стисон, кроме того, прошлась по ру­кописи орлиным взором редактора, вылавливая опечатки и более серьезные промахи, – оставшихся, надеюсь, вы не заметите. Не упоминаю других, кого я мог забыть и у которых заранее прошу прощения.

Если книга провалится, никого из этих добрых людей винить нельзя, потому что никому из них не дали ее про­читать. (Если она и вправду провалится, то, возможно, как раз поэтому.) Нельзя винить даже Дэвида Хартвелла, который ее прочитал, потому что без него провал был бы еше жестче. Винить можете только меня, тем более что я уже заполучил ваши деньги.

Ну хотя бы пятьдесят центов из них.

Ссылки и примечания

Опять настало время пробежаться по ссылкам, кото­рые, возможно, окажутся ценным образовательным ре­сурсом, хотя главное их назначение – прикрыть мою задницу от любителей ловить блох.

Если вы начали читать эту сагу не с начала, то выяс­ните, что ссылки не так полны, как вам бы хотелось. Все реальные научные источники, использованные при работе над «Морскими звездами» и «Водоворотом», приводились в конце тех книг: здесь я их не повторяю, хотя многие эле­менты перешли и в «Бетагемот». (Однако я ссылаюсь на последние исследования, опубликованные уже после вы­хода «Водоворота», особенно если они подтверждают мою проницательность.) Так что, если вам нужны оригиналь­ные источники идей об умных гелях, «тонкой настройке» или об экосистеме Водоворота, придется обратиться к предыдущим книгам. Возможно, вы найдете не все, что ищете, зато немножко улучшите мои позиции на Амазоне.

АТЛАНТИДА: ВЫБОР МЕСТА

Посреди Северной Атлантики есть место, где течения замирают, – окно в огромном медлительном водовороте между Европой и Северной Америкой[116]. Я счел его подхо­дящим местом для укрытия от смертоносных частиц, ко­торые потенциально могут переноситься по воде и воздуху, и потому разместил там «Атлантиду». Описания местности вдохновлены докладом 2003 года по глубоководной минера­логии Невозможное озеро родилось из описания ультрасо­леных линз тяжелой воды в потрясающем документальном сериале «Голубая планета»[117]. Размыв Лабрадорского течения и Гольфстрима становится все более вероятным ввиду воз­растающего таяния арктических льдов. И я знаю, что в сюжете они не фигурируют, но в первой главе Лени Кларк их побаивается при подъеме на поверхность, так что имею право: гигантские кальмары уже превосходят по массе все человечество, и они становятся все больше![118]

БЕТАГЕМОТ

Углубляясь в литосферу, мы продолжаем открывать там новые виды жизни. В конечном счете, глубинные крис­таллические породы под Хуан‑де‑Фука – да, под тем са­мым хребтом, откуда вырвался в конце «Морских звезд» Бетагемот, – дали свидетельства существования неизвест­ных дотоле микроорганизмов[119]. Образцы воды из буровых скважин на 300 метров ниже показали снижение уровня сульфатов: там есть что‑то живое, еще не классифициро­ванное и поедающее серу. Ничто не указывает, что эти ор­ганизмы, достигнув поверхности, погубят мир, однако же нет и доказательств обратного. Я имею право надеяться.

Впрочем, надежда слабая. Патриция Роуэн была права, когда доказывала, что Бетагемот, в силу принадлежности к древним организмам, наверняка должен быть облигатным анаэробом'. Чтобы вывести его хотя бы на морское дно, потребовалась бы очень подходящая мутация или преднамеренная модификация. Очень удачно, что по­следняя требовалась и по сюжету.

Уотерс и др. недавно сообщили об открытии древнего наноба (наномикроба), обитающего в горячих гейзерах, и назвали его Nanoarchaeum equitans[120] – размер его ге­нома и доля мусорной ДНК укладываются в описания Бетагемота. Лучше того: это паразит или симбионт (он обитает на более крупной архее Ignicoccus), однако его минималистский геном (около 500 тысяч оснований – вдвое меньше, чем у Бетагемота) не способен принимать некоторые необходимые энзимы, которые организм вы­нужден получать через хозяина. Он не способен к не­зависимому существованию. Бетагемот со своим более крупным геномом самостоятелен, но, каким образом он втиснул эти лишние гены в капсулу всего 60% от того же размера, остается тайной.

Рыбоголовые и корпы обсуждали возможность распро­странения Бетагемота с личинками рыб. Меня этот вопрос тоже беспокоил еще в процессе работы над «Морскими звездами» – если это так, то нет причин, по которым

Бетагемот не мог захватить мир миллиарды лет назад. Действительно, кажется, личинки рыб и беспозвоночных на больших глубинах преодолевают большие расстояния; к счастью, их развитие в пути обычно задерживается, что делает их маловероятными носителями Бетагемота (кото­рому, чтобы противостоять долговременному термоосмоти­ческому стрессу, нужен хозяин с активным метаболизмом). Кажется также, что даже распространяющиеся на большие расстояния личинки держатся строго определенных рай­онов, если судить по отсутствию генетического дрейфа между популяциями соседних островов[121]-[122]. В худшем слу­чае местные топографические и химические условия могут сдерживать распространение глубоководных видов[123]'[124].

Так что я вывернулся. Но не благодаря предусмотритель­ности, к тому же эта пуля еще может догнать меня на бегу: возможно, по крайней мере одна взрослая рыба проплыла по глубоководью от Патагонии до самой Гренландии[125].

СЕППУКУ

Искусственные микроорганизмы в наше время – поч­ти мейнстрим. Дж. Крейг Вентер (он занимается челове­ческим геномом), пока я набирал текст, создал целиком искусственный геном в надежде, что такой организм сможет излечить болезни земной среды[126]. Питер Шульц и его команда уже модифицировали Е. Coli, способную синтезировать новые аминокислоты, не обнаруженные в природе[127], в надежде, что она победит в конкуренции с основным штаммом. Целиком синтетические организмы, собранные из взаимозаменяемых генных модулей, ждут за ближайшим поворотом[128]. Я желаю ребятам большей удачи, чем умникам Хольцбринка, модифицировавшим Бетагемот.

Генетический прототип Сеппуку впервые синтези­ровал Лесли Орджел[129] еще в 2000‑м ТНК действитель­но дуплицируется с обычными нуклеиновыми кисло­тами. Идея чужеродных генов, инкорпорирующихся в состав нашего ядра, еще старше идеи искусственных микробов: мало того что в наших генах жили пара­зитические ДНК с микробного уровня, но и функ­циональные гены, первоначально занесенные в клетку предками наших собственных митохондрий, видимо, мигрировали в ядро[130]. Массивный горизонтальный пе­ренос генов между видами происходил на всем про­тяжении истории Земли[131], и, конечно, симбиотическое внедрение малых клеток в большие имеет долгую и славную историю, отраженную в каждом эукариоте на планете. (Еще в «Водовороте» я упоминал хлоропласты и митохондрии.) Еще один пример того: апикоплазмы – эндосимбионты, обнаруженные в токсоплазме и плазмодиях[132].

Трепетное восхищение Таки Уэллетт каталитически­ми способностями пролина к середине века, возмож­но, окажется несколько устаревшим, поскольку Ма‑ вассаги и Джейкобсен уже указывали на способность таких простых молекул действовать подобно фермен­там[133].

ХИМИЯ ХАРАКТЕРОВ

Кое‑кто из читателей интересуется, различаю ли я лич­ность и нейрохимию. Это законный вопрос, но виноват не я – виноваты ученые, у которых недели не проходит без сообщения о новых свидетельствах, что личность – действительно просто другое название для биохимии, хотя и вписанное в чрезвычайно сложный контекст (пример того – склонность Ханнука Иджера к насилию, коре­нящаяся в уровне моноаминной оксидазы)[134]. Если вы не принадлежите к пасхальным виталистам, верящим, что личность есть порождение неделимой божественной ис­кры, то не избежите механистического взгляда на при­роду человека.

Вся сага о рифтерах держится на идее – введен­ной в «Морских звездах» и расширенной в «Водово­роте» и «Бетагемоте», – что ложные воспоминания о насилии могут вызывать в индивидууме изменения на уровне нейронов такие же реальные, как и подлинные воспоминания. Когда создавались «Морские звезды», это было весьма умозрительным предположением, но по­следние исследования дали опытные свидетельства та­кого эффекта[135]'[136].

Подробности воспитания социопатов взяты, главным образом, из работ Роберта Хаэра[137] и других[138]. Размыш­ления в «Бетагемоте» об адаптивной ценности социо‑ патии в условиях корпоративного управления тоже не совсем беспочвенны[139]'[140]. (И, как должно быть ясно из этих ссылок, ни Кен Лабин, ни Ахилл Дежарден не являются социопатами в классическом понимании, так как для последних характерно не только отсутствие со­вести.)

Из «Водоворота» явствует, что идея Трипа Вины воз­никла из свидетельств о генах определенных паразитов, способных менять поведение хозяина. До выхода этой книги механизм такого влияния оставался неизвест­ным, хотя были подозрения, что это происходит пря­мо на уровне нейротрансмиттеров. Я подпер устрой­ство Трипа Вины этой гипотезой и теперь с облегчением читаю сообщения, что риск оправдался: по меньшей мере, один такой паразитический кукловод вмешива­ется в работу продуцирующих серотоиин нейронов хо­зяина'.

Ненависть Элис Джовелланос к этическим импульсам происходит от недавних работ, утверждающих, что мо­ральные рассуждения вовсе не рассудочны: они зарожда­ются, главным образом, в эмоциональных центрах мозга и дают в результате безосновательную и недоказуемую веру, что тот или иной образ действий «правилен» или «неправилен»[141]. В сопутствующей статье есть очень ми­лое изложение так называемого «парадокса стрелочника», а заодно и надежное оправдание необходимости спихнуть человека под поезд[142]. Аргументы Джовелланос, возможно, несколько упрощают вопрос – что ни говори, префронтальная кора, похоже, все‑таки играет некоторую роль в принятии моральных решений[143] – но с другой стороны, Элис была фанатичкой своего рода. За что и поплатилась.

Кстати, о моральном выборе: страстное желание Лени Кларк отомстить в «Водовороте» – не говоря уже о такой же, но тайной страсти Кена Лабина в дальнейшем – не просто замыленный драматический троп. У нас, кажется, имеется встроенная схема, требующая наказывать тех, кто причинил нам зло, даже если – что противоречит интуитивному пониманию, – даже если акт мести вредит больше нам самим, чем тем, кто нарушил наши границы[144]. Мне хочется думать, что мир в конце романа получил еще один шанс потому, что, как заметил Лабин, Спартак, уничтожив совесть Дежардена, в то же время отключил реакцию мстительности. Ахилл был монстром. Ахилл был сексуальным садистом. Но в одном модифицированном уголке души он оказался более цивилизованным, чем вы или я когда‑нибудь будем.

И, наконец, самое настораживающее реальное эхо, пришедшее из моего воображаемого ада, я нашел в «Вилладж Войс»[145], где предлагались «таблетки от раскаяния» – лекарство, разработанное для лечения посттравматиче­ского синдрома, должно успокаивать палачей наравне с жертвами. Подобные нейрохимические настройки коротят саму схему вины, давая возможность спокойно спать тем, кто скосил толпу непокорных гражданских лиц, про­тестующих против непопулярной политики властей. Да, я назвал свой вариант «Отпущением грехов» – но, люди, это же была ирония!..

ЗДЕСЬ ВОДОВОРОТ ВЫШЕЛ В РЕАЛЬНЫЙ МИР…

Кое‑какой фон для мира выше уровня моря.

У развивающегося мира хватает причин сердиться на два других. К середине века я предвижу злорадство африканских стран по поводу коллапса североамерикан­ской инфраструктуры. Глазурью на этом горьком пиро­ге – еще одно предсказание: в населении Африки будут преобладать женщины. Я основываюсь на том факте, что, по крайней мере, в Эфиопии недоедающие женщины склонны рожать больше дочерей, чем сыновей[146] (вероят­но, по тем же причинам энергетической выгоды, которые действуют у других видов). Я предполагаю, что поколе­ния тех, кто знал в основном болезни, голод и эксплу­атацию/равнодушие, породят очаг праведного гнева со значительным тендерным дисбалансом, в котором миф об апокалиптической вендетте изнасилованной женщины привьется очень быстро. Вспомните теологию Освобожде­ния – буйное перевоплощение католицизма, возникшее из политических бурь в Латинской Америке прошлого столетия: теперь перенесите ее в Африку и вложите в сердце воинствующую Мадонну.

Различные образцы вооружения, фигурирующие в тексте – от арсенала Мири до ловушек, поставленных Дежарденом на южноафриканские межконтинентальные баллистические ракеты, – взяты из различных источ­ников, в том числе у ВВС США[147], из «The Economist»[148], в мирной программе Корнуэлльского университета[149] и даже в Европейском центре прогноза погоды средней дальности[150]. По‑видимому, инфразвуковое оружие не так страшно, как его малевали (с другой стороны, оно, ка­жется, на удивление просто генерирует ваши собственные электромагнитные импульсы)[151].

ЭЛЕКТРОННАЯ ФАУНА И ЦИФРОВАЯ ЭВОЛЮЦИЯ

«Водоворот» держится на допущении, что дарвинов­ские процессы, формирующие жизнь в этом мире, равно применимы и к цифровому царству – что саморепли­цирующиеся программы могут быть буквально живыми, когда создаются условия для естественного отбора. Недав­но это предположение получило подкрепление: термин «цифровые организмы» замелькал в весьма почтенных научных журналах[152]', и теперь вы можете загрузить бес­платные приложения, которые позволят вам эксперимен­тировать с эволюцией на своем рабочем столе[153]. Электрон­ная жизнь сделала еще один шаг вперед – может быть, за ней идет экосистема Водоворота.

«Водоворот» расширил идею об Интернете как эко­системе до «согласованного суперорганизма», который использует в качестве репродуктивной стратегии миф о Мадонне Разрушения. За пять лет части этого сверхорга­низма мутировали – при небольшой помощи друзей – и превратились в шредцеров и «лени» из «Бетагемота». В экологическом понимании мы перешли от системы на пике формы к хилому и оскудевшему ландшафту с вир­туальными крысами, чайками и кудзу – и виртуальная экология этого романа, соответственно, отражает дина­мику видов‑паразитов, распространенных в экосистемах реального мира.

Обычно на взрыв популяции нежелательных видов насекомых люди реагируют вываливая груды пестици­дов. Вредители в ответ обычно: а) вырабатывают со­противляемость и б) повышают скорость размножения, чтобы компенсировать возросшую смертность. Когда это случается, человеческие «менеджеры» уже не могут пре­кратить борьбу, потому что подтолкнули вредителей к хроническому заражению: едва мы прекратим распылять пестициды, их возросшая скорость размножения приве­дет к катастрофическому взрыву популяции. Именно это произошло в 70–80‑х годах при заражении листоверт­кой североамериканского побережья [154]. Я подозреваю, что история рискует повториться с нынешним нашествием короеда. Не нужно докторской степени, чтобы увидеть парал­лель в динамике соотношения экзорцистов – шредцеров в Североамериканской сети. Лени Кларк не обучалась экологии, у нее были свои болезненные причины для каждого шага. Ирония в том, что эти шаги оказались самыми подходящими для чисто экологического тупика. Пик и спад численности видов вредителей сменяются циклически, если их оставить в покое; если же вы загна­ли их во взрывной рост, пожалуй, единственный способ восстановить естественное равновесие – это убрать ногу с тормозов, стиснуть зубы и терпеть, пока система не стабилизируется.

Если, конечно, дождетесь.

ПРЕДСКАЗАНИЯ ПРОШЛОГО

Умный гель. Зельц. Нейронные пудинги, использован­ные корпами против рифтеров в первой половине этой книги и сыгравшие значительную роль в предыдущих, существуют в реальной жизни. Нейроны, культивирован­ные из крысиного мозга, теперь дистанционно управляют роботами в лаборатории неподалеку от вас [155](49).

Как я зол! Я думал, пройдут годы, пока эта идея меня догонит.

Литературно‑художественное издание

+ 16