— Проклятие, сир, неужели вы не видите, что вам меня не победить? — спросил Мулграв. — Опустите саблю.
— Сир, они снова идут в атаку! — крикнул Ланфер Гостен. Мэйси воспользовался моментом для удара и нацелил саблю в сердце Мулграва. Мулграв с легкостью отразил выпад, обвел клинок вокруг сабли противника и пронзил его горло. У Мэйси подкосились колени, он рухнул на землю. Мулграв перепрыгнул труп и ринулся за стену.
Враги пошли в атаку. Двумя залпами, всем, на что осталось время, их было уже не остановить.
Гэз Макон спокойно шел к кавалеристам, седлавшим коней. Время для волнений настанет, когда минует опасность. Этот урок был самым важным, чему он научился на этой войне. Во время битвы полководец должен сохранять спокойствие. Он представил себе местность к югу от Шелдинга. Когда враг втрое превосходит числом, для победы необходимо несколько условий. Во-первых, самое главное — неожиданность. Чтобы начать бой, всегда нужно приготовиться. Внезапная атака может заставить содрогнуться самых дисциплинированных и тренированных солдат. Люден Макс в своей знаменитой книге по кавалерийской тактике назвал это «эффектом самовнушения»: большинство людей станут биться насмерть за то, что считают правым делом, если им дать время на обдумывание. Остальные станут биться, если им напомнить, что за отказом последует жестокое наказание или даже смерть. Таковы основы армейской дисциплины: выполняй приказы и исполняй долг, иначе тебя повесят за трусость. Если дать солдатам время подумать, то большинство убедит себя, что погибнет кто-нибудь другой.
Отнимите у них это время — и во главе угла станет животный инстинкт самосохранения, желание выжить любой ценой.
Второе условие победы — очевидный путь для врага к отступлению. Если в панике противник не увидит, куда бежать, самосохранение заставит их драться еще ожесточеннее.
Третье — само поле битвы. Для неожиданной атаки необходимо укрытие, лес с густым подлеском. В этом для кавалерии крылась проблема: коням необходимо открытое пространство.
Наконец последнее условие — высокий боевой дух солдат. Генерал обязан сохранять самообладание, но солдатам необходимы ярость и решимость победить любой ценой.
Все эти мысли не покидали генерала, пока он шел к городской площади. Сюда сбегались солдаты и седлали своих коней. Гэз подошел к своему высокому серому мерину. Кто-то уже оседлал его. Гэз вскочил на коня и молча подождал, пока соберутся все всадники.
В безоблачном небе сияла полная луна. Кавалеристы собирались в полной тишине. Хью Галлиот, племянник Галлиота Приграничника, оседлал коня и подъехал к генералу.
— Что происходит, сир? — спросил он.
Гэз приказал всем собраться поближе. Пять сотен всадников собрались вокруг генерала и замерли в ожидании.
— Южане нас предали, — сказал Гэз. — Четыре года нас преследовала их зависть. Они называли нас северными мерзавцами! Нас бросали в тяжелейшие битвы, а когда мы выходили победителями, то продолжали презирать! — Из рядов всадников донесся гул согласных голосов. — Ответьте, перестали мы из-за этого выполнять свой долг?
— Нет! — раздался нестройный хор.
— Теперь они решили перебить всех нас. Не спрашивайте меня почему. Пока я говорю это, генерал Мэйси ведет сюда Второй полк, собираясь перебить нас в постелях. Я всегда был с вами честен, не изменю этому правилу и сегодня. Отходы на север и запад перекрыты артиллерией. Нам остались только юг и восток. Все вы знаете, что на востоке — пересеченная местность, будто созданная для пехоты. Думаю, Мэйси пошлет туда мушкетеров и копейщиков. Там их уже ждут наши стрелки. Сам Мэйси с уланами пойдет с юга. Я не собираюсь здесь ждать, пока нас перебьют. Я поеду навстречу и разнесу их в пух и прах! У нас нет времени на обсуждение деталей. Каждый, кто не согласен присоединиться, может попытаться вернуться домой самостоятельно.
Он замолчал и окинул всадников взглядом. Никто не сказал ни слова. Гэз задумался, не слишком ли он приукрасил свою речь, и пожалел, что рядом нет ни Мулграва, ни Ланфера Гостена. Соблазн заговорить был велик, но он удержался.
Наконец тишину нарушил Хью Галлиот.
— Когда мы разнесем улан, то вернемся домой?
— Да, Хью. Мы распрощаемся с этими мерзавцами и вернемся на север.
— Мы едем домой! — подпрыгнул в седле Хью Галлиот. — Мы едем домой, как только разнесем ублюдков!
Раздался неровный гул одобрения.
— Ну хорошо, — сказал Макон. — Зарядите пистолеты и держите их и сабли наготове. В колонну по двое, за мной!
Они поскакали по городу, через горбатый мостик, мимо церкви со скособоченным шпилем. Гэз подозвал к себе Галлиота и еще одного отличившегося в прошлых битвах солдата, Айбела Пирса. Айбел был известен не только храбростью, но еще и тем, что его отец, сапожник Гиллам Пирс, четыре года назад погиб, пытаясь вступиться за Мэв Ринг, обвиненную в колдовстве. Таким образом семья Пирса стала частью легенды о Жэме Гримо, и Айбел с матерью сделались в Эльдакре знаменитостями.
Гэз изложил Галлиоту и Пирсу план действий: напасть в миле к югу от Шелдинга, где дорога проходит через лес и с обеих сторон есть хорошее укрытие. Галлиот возьмет двести всадников и укроется с запада, а Гэз — с востока. Айбел Пирс с сотней человек резерва обойдет место битвы, чтобы атаковать противника с тыла.
— Есть вопросы?
— У Мэйси тысяча улан, — сказал Пирс. — Наверняка они пойдут вытянутой колонной. Окруженный лесом участок дороги самое большее в шестьсот ярдов длиной. Когда вы нападете, несколько сотен еще не войдут на него.
— Конечно. Но Мэйси и все его офицеры пойдут в первой колонне. Мы ударим по ним, и, когда настанет ваш черед, у них не останется командования.
— Нам не удастся их окружить, сир, — заметил Галлиот. — Когда мы нападем, они смогут свернуть в холмы и на юг, в обход людей Айбела.
— Этого я и хочу. Когда они лишатся офицеров и отступят, с юга нам больше ничего не угрожает. Тогда мы сможем прийти на помощь людям Мулграва.
— Нас ждут большие потери, — сказал Айбел. — Второй Королевский — отличные бойцы, их сломить нелегко. У нас появятся раненые, а врачей, раз мы в бегах, не будет.
— Да, ситуация не из простых, не спорю. Но они еще узнают, из какого мы теста. Хью, кто-нибудь должен поскакать на разведку. Пусть не высовывается и на всякий случай скроет мундир под плащом.
— Да, сир, — ответил Галлиот, но не отвернулся, и Гэз заметил, что он чем-то обеспокоен.
— Что-то не так, Хью?
— Не понимаю, сир. Зачем нас убивать?
— Я уже не пытаюсь понять то, чем руководствуется преступный ум. Лорд Винтерборн дважды организовывал на меня покушения. Почему? Я не знаю. Теперь он решил добиться своего, перебив весь Эльдакрский полк. Надеюсь, когда-нибудь мне представится случай узнать причину такой ненависти.
— Он — Искупитель, — ответил Айбел Пирс. — Все они поганые собачьи дети. Их жестокости не нужны причины, она заключена в их душах. И рыцари Жертвы такие же. Всех их ненавижу.
— Хью, нам нужен разведчик, — напомнил Гэз. Галлиот повернул коня и поскакал вдоль колонны.
— Нет, Айбел, так не бывает, — мягко возразил Гэз Макон, когда Галлиот удалился. — У них наверняка есть причины, и они даже считают их вполне основательными. Я никогда не встречал злого человека, который считал бы себя злым. Мой отец — не лучше любого Искупителя. Но он рассмеется, если его в лицо назвать злодеем, и, наверное, заговорит о том, как темные дела ведут к благим целям.
— Мой отец никогда не сказал бы такого, — сказал Айбел Пирс. — Он был простым сапожником и добрым человеком, который за всю жизнь никому не причинил зла. Мама до сих пор проклинает тот день, когда к нам пришел Алтерит Шаддлер и убедил его выступить в защиту Мэв. Я держался тех же взглядов.
— Что же изменилось?
— Я до сих пор жалею о том, что случилось, сир. Когда все произошло, я был в Варингасе и еще месяц ничего не знал. Почему я успокоился? Сложно ответить. Отец всегда учил невзирая на последствия отстаивать то, к чему склоняется совесть. Он поступил именно так. Я жалею об этом и в то же время горжусь им. Когда-то я считал его слабым, только его смерть показала мне, как я не прав. Он был героем. Когда придет мой черед, надеюсь, я смогу поступить так же.
— Я думаю, в вашей семье это передается по наследству, Айбел.
— Надеюсь, что так, сир.
— Скачите, соберите своих людей. Потом мы обсудим остальные планы.
Айбел повернул коня, и дальше Гэз скакал один.
Бэрин Мэйси скакал во главе колонны. Тревога, вот уже две ночи не дававшая уснуть, не покидала его. Все, все было неправильно, и он знал это с самого начала. Если Макон и в самом деле задумал предательство, Эрис Велрой не стал бы назначать встречу в лесу, ночью, приказ пришел бы прямо от Винтерборна. Эльдакрский полк один из лучших в королевских войсках, Макон — храбрый и умный генерал.
Мэйси несколько раз встречал Макона и испытывал к нему искреннюю симпатию. Его окружал ореол простодушия, столь странный в сочетании со стратегическим складом ума. Нет, причина не в предательстве. Винтерборн ненавидел Макона и решил избавиться от него. И из-за этой нелепой ненависти теперь погибнут сотни верных солдат.
«И ты в это впутался», — сказал себе Мэйси.
С другой стороны, разве у него был выбор? За отказом немедленно последовала бы отставка, если не смерть. Винтерборн передал бы приказ другому генералу. Ничто бы не изменилось, и Макон с эльдакрцами все равно погибли бы.
Наконец Мэйси решил, что в спорах с самим собой нет смысла.
Быстрым галопом со стороны колонны к Мэйси приблизился всадник и отдал честь.
— Вам сообщение, сир, — сообщил он, протягивая запечатанное письмо. — Велено передать лично в руки.
Мэйси поблагодарил, и всадник повернул коня.
Генерал посмотрел на письмо. В тусклом лунном свете ему удалось разглядеть только оттиск печати Винтерборна на сургуче. Надпись над печатью была сделана таким мелким почерком, что Мэйси с трудом разобрал собственное имя. До рассвета оставалось меньше часа, и он сунул письмо в карман.