а должно качать, он уже пьян от жизни, от всей этой свистопляски, вот и все!.. надеюсь, я вас позабавил… а тогда меня вдруг начало раздражать, что я не понимаю этих людей… – А французов здесь нет?.. Keine Franzosen?
Теперь я говорю громко… хватит шептать, черт возьми!..
– Ja!.. ja!.. eine Dame![87]
Ага, кто-то все же откликнулся! так где же эта дама?
Все отправляются на поиски… кажется, она где-то на платформе?.. может, под брезентовым чехлом?.. некоторое время ее ищут… а, вот и она!.. однако она совсем не в лохмотьях… одета почти кокетливо… как ей это удалось?.. мы-то прикинуты, как оборванцы… в мозаике из кусков брезента… настоящие пугала!.. откуда же взялась эта барышня?.. лучше спросить у нее…
– Имею честь, мадмуазель!
Она, действительно, похожа на барышню…
– Позвольте представить вам мою жену и нашего друга… Фелипе!.. имею честь отрекомендоваться… Луи Детуш… доктор медицины…
– О, как мне приятно, доктор!.. мадам, разрешите вас обнять!.. если вы не против!..
– Конечно!.. конечно!..
Эту барышню зовут… Одиллия Помаре… внешне она выглядит гораздо лучше, чем мы… я имею в виду ее наряд: платье, корсаж, меховая шапочка, вокруг шеи – горжетка… но вот по ее лицу… похоже, что у нее чахотка… небольшие красные пятна на скулах… худая, вся дергается… истощенная… я ничего не выдумываю, у нее такой вид, будто она серьезно больна… я не собираюсь ни о чем ее спрашивать, она сама тут же начинает покашливать, хочет показать мне свой носовой платок…
– Да… да… и часто?
– Вот уже месяц, как участилось… а началось еще во Франции…
Откуда же она едет? из Бреслау!.. смотри-ка!.. наш приятель Преториус, тот самый, из Берлина, с редкими растениями, живший на подвешенном этаже, тоже был из Бреслау[88]!.. heil! heil! да, точно, в Бреслау был один Преториус, адвокат! она была с ним немного знакома… но, может, это другой? кардинал Рец[89] считал, что мы совершаем столько же ошибок из-за мнительности, сколько из-за доверчивости… э, да бог с ним, с кардиналом! могущественным, и все такое!.. а вот если вы всего лишь убогий доходяга, на кой хрен вам нужна доверчивость! к чертям ее!.. архи-недоверие! и только! ну ладно, я ее слушаю… что делала в Бреслау эта барышня, харкающая кровью? преподавала в университете!.. о! о!.. а какая у нее должность?.. агреже[90] по немецкому языку!.. она ведь закончила Сорбонну!.. думаю, все это басни! а видит ли она этот локомотив наверху?.. пусть отвечает! черт возьми!.. сейчас же!
Нет, я не шучу!
Конечно, она его видит!.. и это не кажется ей странным?.. нет!.. похоже, эта малышка не в своем уме!.. она преподавала в Бреслау? бредни!.. бредни!.. на меня нападает безумный смех!.. имею право!.. все на меня смотрят… ну и что?..
– Это из-за кирпича!.. из-за кирпича!..
Я им объясняю!.. si! si!.. Фелипе подтверждает… лучше, объяснить им, почему я так развеселился… из-за кирпича!.. кажется, эти лохи там тоже были!.. а где же они были?.. и вообще, откуда все они едут?.. из Бреслау или еще откуда!.. но они-то все в лохмотьях!.. а эта харкающая кровью Одиллия?.. платье и лиловый шарф почти не помялись… ее семья живет в Оранже… а училась она в Эксе… возможно!.. защищала диссертацию в Париже… не знаю, но в одном я уверен: эта Одиллия серьезно больна… в голове у меня полная путаница: наверху – перевернутый вверх тормашками локомотив, рядом – Одиллия Помаре, не знаю, агреже она или нет…
– Мадмуазель, позвольте измерить вам температуру!..
– Где, доктор?
– Под мышкой, мадмуазель!
– Лили, термометр!
Я знаю, что Лили тоже сильно досталось во время этой гонки с преследованиями… когда обрушилась лавина кирпичей, я за нее даже испугался, но хоть она осталась практически голой, ей удалось спасти свой пояс… весьма кстати!.. там был мой неприкосновенный запас… ампулы, пакетики с лекарствами, шприц… камфарное масло, морфин… маленький флакончик цианида… и термометр!.. 38,5!.. вот так цифра!.. что же мне ей сказать?.. надо подумать…
– Оддорт!.. мы же должны были ехать в Оддорт… на поезде… вы не в курсе?
Одиллию не интересует мое мнение… ей хочется узнать все про Оддорт!.. прямо сейчас!
– Да, мы в курсе!.. но здесь, мадмуазель, вам гораздо лучше… вам было удобно?.. вы ехали в вагоне?
Я тоже проявляю любопытство! имею право.
– Все остальные пассажиры в лохмотьях!.. откуда едут эти пассажиры?.. а локомотив наверху?
– Где это наверху?
Она что, рехнулась? какова наглость!.. я же вижу восемь колес! торчащих вверх! там, наверху! он даже двигается!.. и я его слышу!.. чухх! чухх! уверен, что эти звуки не только у меня в голове!.. о, эти звуки в моей голове! мне знакомы, я к ним привык! разве нет?..
И вдруг резко! я больше ничего не слышу…
Даже не знаю, как им это удалось… но они все же взгромоздили меня наверх, на мое место между динамо-машиной и желтым прожектором… я не очень хорошо это себе представлял, но наверное, им пришлось потрудиться… в этом участвовали человек двадцать… тридцать… конечно же, Лили и Фелипе тоже… думаю, как и все эти люди… я-то был без сознания… подробности я расскажу вам чуть позже…
Дррринг! я вынужден прерваться… все понятно… это из НРФ!.. придется ответить! притормаживание!.. Нимье хочет меня видеть!.. ну да!.. конечно, черт побери… пусть приезжает!.. вот уже два года, как он собирается приехать!.. точно! он купил себе машину, специально ради этого! думаю, он уже успел ее обкатать… поэтому и звонит…
А вот и Нимье, он не постарел… я бы даже сказал, помолодел, просто мальчишка… причем, выглядит еще более бодрым, чем во время нашей последней встречи… я делаю ему комплимент… но он приехал не для того, чтобы выслушивать похвалы!.. ему не до политеса и не до сердечных излияний… он хочет поговорить о моем провале! о моем окончательном фиаско в литературе… Ахиллу все это уже порядком надоело, о чем он и хочет мне сообщить… знакомая песня: молодежь меня не знает, старики меня на дух не выносят, книжные магазины меня бойкотируют… в университетах все уже давно впали в детство, лепечут что-то невнятное… а члены всевозможных партий со своими манифессами готовы повесить меня при первой же возможности!
– Ну и что?
– Наш «brain-trust»[91] – он имеет в виду «Обосрение» – решил, что вам следует присоединиться к левым… только левые могут вас раскрутить!.. а так вы просто одинокий старик… короче говоря, анархист-маразматик… всех остальных авторов кто-то поддерживает… они входят в «обойму»… хотя у вас еще есть шанс… если вы согласны выслушать!.. то, что сказал мне Ахилл… ведь Кашэн-то в общем неплохо устроился!..
Кашэн? постой-ка!.. это имя мне что-то напоминает!.. ах да!.. плакаты!.. в те времена, когда я ездил в Безон, я видел их каждый день… зеленые!.. как раз перед заводами Берлие[92]… но Нимье я об этом рассказывать не собираюсь… я никогда ничего никому не рассказываю…
– Вы ничего не писали на эту тему? хоть несколько строчек?.. ласковое словечко?.. все равно что, но чтобы это могло понравиться левым?.. мы могли бы это обнародовать!.. давайте!.. давайте… подумайте, Фердинанд!
Я начинаю старательно думать, принимаюсь за дело… роюсь в памяти… ах да!.. ну да!.. но как же это было давно!.. прошли годы!.. и годы… я пытаюсь вспомнить… в Саргассовом море воспоминаний можно найти все… под толщей воды болтается множество каких-то тел… тела известных личностей… и тела забытых бродяг… второстепенных персонажей… вокруг шевелятся водоросли… и еще… водовороты… круговороты… попадаются даже знаменитости!..
– Нимье!.. Нимье, постойте!
Еще одно усилие… а вот, кажется… да! да!.. точно!..
– Послушайте, а как же «Путешествие»?.. 1933!.
– Ну и что дальше?
– На русском!
– Оно было переведено на русский?.. на русский… а кем?..
– Мадам Эльзой Триоле!
– Она говорила по-французски?
– Пару слов… не больше… но зато великий рифмоплет Обрыгон[93] приложил к этому огромные усилия!
– Браво! браво!.. вы уверены?
– Совершенно!.. я сам, своими глазами видел их за работой! они переводили мою рукопись… они сидели в кабинете… у окна!.. я достаточно точен?
– А у вас есть этот перевод?
– У меня он был, но теперь больше нет… он пропал вместе со всем остальным!.. помните, тогда, на улице Жирардон… когда чистильщики все вычистили из моего жилища на трех грузовиках…
– А у русских он есть?
– Ну конечно! я убедился в этом на месте!..
– Где?
– В Петрограде!
– Вы?
– Да!.. и к тому же, за свой счет!.. пусть знают!.. хоть они и были должны мне бабки… невежи и невежды! иначе не скажешь!.. вот я, например, никому ничего не должен: ни Ахиллу, ни Гитлеру, ни Нобелю, ни Сталину, ни Папе! и вот результат: я уже едва волочу ноги на свои доходы…
– Ну так что?
– Я спрошу у русских, что они сделали с «Путешествием»… должен же остаться у них хотя бы один… или два экземпляра… конечно, Россия слишком огромная, но все же, если они немного подсуетятся…
– Мой дорогой Селин, я вас покидаю! я спешу, меня ждут! это мое пятнадцатитысячное приглашение!
Я не совсем понял!
– В издательство «Ту Пари», Селин!
Я провожаю его и тут же бросаюсь к столу… письмо мадам Триоле!.. при всем моем уважении к ней я осмелился… справиться у нее о судьбе перевода, выполненного ею в 34 году! и я жду… пятнадцать дней… два месяца… год… ничего!.. мадам Эльза обижена… однако я не отчаиваюсь… раз уж я за это взялся, теперь я пишу, и тоже безукоризненно вежливо, в Посольство СССР «Господину Культурному Атташе»… на улицу Гренель… проходит год! ничего!.. неважно! теперь господину Громыко!.. я пишу ему лично, это для него большая честь… господин министр… он-то всегда на месте!.. и у него целая армия секретарей… одно его слово, одно указание, и они все найдут!.. черта с два!.. так же, как Эльза и Посольство… думаю, они просто растерялись… не знают, как нужно себя вести… они ведь совсем не воспитаны! что за растяпа эта огромная Россия!.. безмятежно теряет все, что ей дарят…