— Да, недалеко от храма.
— А тренировка? — спросил кто-то.
— Скажите тренеру, что я скоро подбегу. Нельзя же подвергать девушку опасности.
Я так привыкла считать себя еще девчонкой, что каждый раз удивлялась, если меня называли «девушкой». Это было приятно, черт возьми!
Имя у него оказалось необычное — Клим.
Я даже припомнить не смогла никого из знакомых, которых звали бы так же. Уникальность имени сулит уникальность во всем? Или она проявляется лишь в чем-то одном?
Пока трудно было сказать: предстоит ли мне выяснить это? Он мог проводить меня до дома, повернуться и исчезнуть навсегда. Удерживать я не стала бы, ведь он пока не превратился в моего Лиса… Но почему-то хотелось идти помедленнее, чтобы наше Образцово стало бесконечным.
Почти всю дорогу Клим молчал, посматривая на меня коротко и застенчиво, как будто такую, как я, можно было стесняться. От этого я болтала без умолку, сжимая от отчаяния кулаки: «Если не заткнусь, он сбежит еще до того, как мы доберемся до нашего дома!» Но остановиться не могла. Неужели я никогда не научусь вести себя с мальчиками достойно? Маме стало бы стыдно за меня? Нет, она поняла бы, как я взбудоражена сейчас и почему… А Клим разве догадается, что я сама на себя не похожа? Какая Саша Каверина на самом деле, разве разглядишь под клоунской маской, которую я напялила?
Почему нам так трудно показать чужим людям себя истинных? Откуда берется эта уверенность, что мы не можем быть интересны? И напротив: те, кто не стесняется раскрыться незнакомцам, почему-то вызывают чувство неловкости, будто обнажаются на публике? Нам не хочется этого видеть… Существуют же правила игры, и достаточно просто поддакивать, чтобы прослыть отличным собеседником! Легкого трепа на общие, безобидные темы вполне хватает для общения современных людей.
Поэтому, узнав, что Клим приезжает на тренировки из Щелкова, я отдалась потоку разрозненных фрагментов прочитанного об истории нашего поселка, о старинном храме — его сердце, о могиле Олега Лундстрема на местном кладбище…
— Ты любишь гулять по кладбищу?
Он недоверчиво рассмеялся:
— Что? Ты серьезно?
— Да там так хорошо, ты даже не представляешь! Столько зелени… И птицы поют. Такой покой.
«Господи, что я болтаю?!» — У меня уже комок к горлу подступил от того, как неудержимо я разочаровывала этого симпатичного парня с добрыми глазами, но остановиться было невозможно. Не так давно я с изумлением узнала, что «цокотуха» — это значит «болтушка, балаболка», и сейчас виделась себе такой вот мухой из сказки, которую спас храбрый комарик, а потом она заговорила его до смерти…
Вот как закончилась бы такая история в реальности. Но добрый Корней Иванович, хоть и позволял себе пугать детишек, все же сводил сказки к счастливому финалу. Если бы мне было под силу написать такой для нас двоих…
Наверное, у меня просто сдали нервы из-за покушения этого проклятого мотоциклиста, и теперь я падала без парашюта, даже не пытаясь ухватиться за воздух. Сейчас Клим уйдет… Вот еще несколько шагов, утяжеленных моей трескотней…
И вдруг он произнес:
— Ты такая необычная девчонка… Может, встретимся еще? Тебя так интересно слушать…
Как я не умерла на месте?!
У ворот нашего дома, мы обменялись контактами. Хотя вид папиного особняка здорово смутил Клима:
— Ого! Твой отец — олигарх?
— Ну, до олигарха ему далеко…
Я успела остановиться и не сболтнула о том, что вся моя семья была убита, — не лучшая тема для знакомства. Только добавила, что никакого отца здесь нет, а вот собачий приют есть.
И это оказалось лучшим из всего, что я произнесла за этот странный, нелепый день, ведь глаза Клима так и загорелись:
— У тебя там несколько собак?
— Хочешь познакомиться с ними?
Но он вытянул гаджет, взглянул на время и с досадой качнул головой:
— Сейчас не получится, а то я совсем тренировку пропущу. Спишемся? Теперь я знаю, где ты живешь!
— Какого черта ты показала ему, где живешь?!
От Артура так и летели искры, когда он узнал, что пришлось пережить Сашке по дороге домой. Накормив собак, она вернулась в Комитет уже на такси и с порога выложила историю о мотоциклисте-маньяке и храбром футболисте, защитившем ее. Жене показалось, что это приключение даже позабавило ее, а вот Логов просто вышел из себя.
— Почему ты сразу мне не позвонила?! Надо же было задержать того типа! А что, если это не случайное нападение? Вдруг тебя кто-то выследил? Где ты была сегодня утром?
Он так и хлестал ее вопросами, а Сашка только беззащитно моргала, вытянув тонкие руки вдоль тела, как новобранец, застывший по стойке «смирно» перед разгневанным командиром. Услышав, как она наведалась в банк и устроила там настоящее представление, Артур просто осел на стул и беспомощно протянул:
— Ну что с тобой делать, а? Я начинаю жалеть, что втянул тебя во все это…
У Сашки ошарашенно приоткрылся рот:
— Во что — это?
— В свою работу. Ты не готова. Ты слишком несерьезно относишься.
— К чему?!
— Да ко всему! Бесконечные мальчики эти… Провокации…
— Ты же сам от меня этого хотел! Не мальчиков, конечно. Провокаций.
Притихнув у окна, Женя пыталась понять, о чем вообще идет речь? Эти двое разговаривали о вещах, понятных обоим, а она чувствовала себя дикаркой, чудом попавшей в столицу мира.
— А что за дикая идея — увидеть книжные шкафы своими глазами? У меня нельзя было спросить?
— Ты занят. Если я в деле, то и сама должна что-то предпринимать!
— Ладно, не будем горячиться, — проговорил Артур уже более спокойным тоном. — Судя по всему, мотоциклист охотился за тобой. Но хотел, скорее, напугать, а то достал бы, поверь мне… Значит, твое появление в банке заставило напрячься того человека, с которым беседовала Мария Владимировна на лестнице. Жаль, ты не видела его… Как тебе показалось: мотоциклистом был мужчина или женщина?
— А могла быть женщина? — удивилась Саша.
— Вполне. Многие девушки гоняют на байках. А в машинах за рулем сейчас вообще, по-моему, больше дам… Так что?
Она пожала плечами:
— Кажется, он был не таким уж здоровым… В сравнении с Климом, по крайней мере.
— Это тот футболист? Ты уже общаешься с ним?
Ее лицо померкло:
— Пока нет.
— Мальчикам нужно время, чтобы собраться с духом, — вмешалась Женя, ухватившись за тему, которая была ей близка и понятна.
Точно только сейчас вспомнив о ней, Артур обернулся и смерил ее таким хмурым взглядом, что Жене захотелось провалиться сквозь землю. Так смотрят на очевидную помеху, от которой не просто избавиться…
— Разберемся, — буркнул он, глядя на нее, но обращаясь к Сашке. — Сейчас нам еще одно важное дело предстоит. Надеюсь, там ты ничего не выкинешь…
И практически без перехода спросил:
— Женя, а ты даже мысли не допускаешь, что ребенка похитил кто-то другой? Вдруг мы теряем время, разыскивая твою свекровь?
— Нет! — вырвалось у нее.
Она подавилась собственным воплем, громко закашлялась. Метнула взгляд исподлобья:
— Это она. Я знаю.
Спорить он не стал:
— Хорошо, если ты уверена. Ну что, девочки, поехали?
И взял со стола листок с адресом, который Женя выучила уже наизусть. В какой момент они перешли на «ты»? Этого она не заметила, ей было не до деталей этикета. Почему-то отозвалась досадой мысль, что Логов приравнял ее к Сашке, записал в подружки к вчерашней школьнице… Но претензий Женя, понятное дело, высказывать не стала. Отдавала себе отчет, как ей повезло столкнуться в огромном городе именно с Логовым, хоть и твердила про себя, что без него отыскала бы своего сына. Как — она не задумывалась…
— Ты боишься оказаться в долгу?
Сашин голос пробился сквозь шум в ушах, от которого не удавалось избавиться. Обнаружив, что они уже сидят в машине Логова, Женя метнула в него взгляд: «Слышал?» Но тот что-то оживленно обсуждал с Никитой, даже у нее вызывавшим улыбку. А присутствие Артура отзывалось тревогой… Не то чтобы Женя опасалась снова получить от него в глаз… Плевать! Просто рядом с ним ей было неспокойно. Впрочем, успокоиться вообще не получалось. Без Ромки никак…
— Может потребовать?
— Нет, — отозвалась Саша без промедления.
— Вот и я думаю.
Женя произнесла это сквозь зубы, чтобы Логов не расслышал. Еще вообразит чего… Шептаться за его спиной вообще было неосторожно, он же сыщик, у него глаза на затылке и слух как у хищника. Но Сашка спросила, и не ответить было глупо. Какие у него отношения с этой девочкой, Женя до конца не разгадала, а у Никиты спрашивать не хотелось… Как он поглядывал на Сашку, все раскрывало без слов. А выражение ее спокойных голубых глаз ни на секунду не менялось, когда она смотрела на того, кто жил с ней под одной крышей. Зачем Сашка поселила его под боком? Мучается же парень…
Но Женя не собиралась говорить ей этого. Лезть в чужие отношения — последнее дело. Попробовал бы кто-нибудь хоть намекнуть ей, что не стоит ждать Антона — вдруг вернется другим человеком… Порвала бы поганый рот! Похоже, это откровенно читалось в ее взгляде, потому никто даже вопросов о ее муже не задавал.
Скрыть не удалось: Антона задержали во дворе, на глазах у соседок, которые прямо захлебнулись новостью. Не иначе как с месяц обсасывали! Но испуганно затихали, стоило Жене выйти из подъезда. Хотя она никогда ни с кем из них не скандалила… И все же скрытая угроза от нее исходила, Женя и сама признавала, что стала выше держать голову, напряженно вытянув шею, и шаг сделался более упругим, а плечи теперь всегда были развернуты, словно она шагала на баррикады.
Так и ощущала каждый день без мужа: последний, смертный бой! Только рядом с Ромкой и с собаками позволяла себе обмякнуть, улыбнуться.
— Мамочка хорошенькая, — шептал он, засыпая с ней рядом — так повелось, когда большая кровать наполовину опустела.
— А ты — мой хороший, солнышко мое…
Шепот переходил в песню — не колыбельную, хоть и пела Женя их на сон грядущий. Но Ромка любил слушать народные, протяжные. Чаще всего просил спеть про рябину и дуб. Что ему слышалось в этой печальной истории? Разве ребенок способен задумываться о том, как ранит невозможность обвиться вокруг того, желанного, который так далеко?