— Как и я, — призналась Мария Владимировна. — Это связано с диабетом… Врачи не знают точного объяснения, поэтому я всегда опасалась, что Марго ждет та же участь. Я сама давно научилась читать по губам и внучку научила. На всякий случай — вдруг аппарат выйдет из строя? Или не будет денег… Знаете, кто жил в девяностые, никогда не смогут расслабиться.
— Понимаю. И что вы прочли по губам Татьяны Андреевны Бочкаревой?
— Она сказала вам перед отходом, что какая-то мысль вертится у нее в голове, только ей не удается ухватить ее. Но рано или поздно она вспомнила бы, о чем хотела сказать…
Артур кивнул:
— Так и произошло.
— Я не знала, что речь о… запахе. Но когда она снова явилась в банк и начала подходить то к одному сотруднику, то к другому, это показалось мне странным. Я решила не попадаться ей на глаза. На всякий случай… Но подумала, что стоит за ней проследить.
Подняв глаза, Марго произнесла будто бы с укором:
— Она позвонила вам. Первым делом, как только вышла из банка… Но вы не взяли трубку, и она наговорила голосовое. Отошла в сторонку, и я из своего офиса прочла по губам, что у нее есть для вас важное сообщение. Она просила вас перезвонить.
— И вы решили, что не позволите нам поговорить…
Она кивнула.
— Понятно. Давайте пойдем по порядку… Вы задумали отомстить Шмидту за смерть Дениса. Но об этом не знал никто, кроме Марии Владимировны…
— Нет! Бабушка ничего не знала.
— Не морочьте мне голову, — он сам услышал раздражение в своем голосе и вдохнул поглубже. — Макарычева, который уже был в вас влюблен, вы убедили, что задумали обычное ограбление. Это не только подправило бы ваше финансовое положение, но и подмочило бы репутацию Шмидта, который, возможно, лишился бы должности. Как вам удалось убедить Макарычева, что директором непременно назначат его?
Марго весело взглянула на Сашку, точно они до сих пор оставались подругами:
— С мужчинами так просто! Они до отвращения предсказуемы… Я имею в виду обычных мужчин. Таких как Данила… Яковлевич.
— Ты специально обращалась к нему только по имени-отчеству и на «вы»? — спросила Саша. — Чтобы сохранять видимость официальных отношений?
Марго пожала плечами:
— На работе все отношения должны быть официальными.
— Макарычеву вы поручили набрать исполнителей. Знали, что он вырос в неблагополучном районе?
— Этот болван сам начал хвастаться! Еще на первом корпоративе… Мол, его друзья детства зону топчут, а он, единственный из двора, выбился в люди. И еще подчеркнул, что он не загордился, все равно за руку с ними здоровается. — Она презрительно фыркнула. — Велика честь!
— Когда вы ездили с ним в Марокко…
Она перебила, глядя поверх его плеча:
— Козы подсказали?
Не оборачиваясь, Логов почувствовал, как Саша кивнула.
— Но как ты догадалась, что с ним?
— У него в кабинете висит фотография аргании с этими козами. И рядом — два мотоцикла.
— Вот же урод! — вырвалось у Марго. — Когда он успел повесить ее?!
Артур предположил:
— Очевидно, перед побегом. Вы отказались составить ему компанию, и он решил отомстить. Заранее подготовил снимок: распечатал, поместил в рамку… Видно, не особо доверял вам, да? Хотя шансов, что эта подсказка сработает, было немного.
— Но сработала же! Глупо было болтать о Марокко, — вздохнула Марго. — Я ведь уже догадалась, что ты с ними. Когда ты отправилась к следователю… к вам… за разрешением уйти в кафе. И вы это разрешение дали. Любому другому из нас вы приказали бы сидеть и не рыпаться.
«В точку», — выждав, Артур убедился, что Сашка ничего не ответит.
— Где вы взяли пистолет?
В ее улыбке просияло озорство, и Марго покачала пальцем:
— Нет-нет! Я никого сдавать не собираюсь. Достала. Кто помог — неважно.
— На самом деле — важно. Ну да ладно, мы еще вернемся к этому. Как вам удалось уложить Бочкареву рядом с собой и оказаться точно напротив Шмидта? — Он взглянул на Марию Владимировну. — Вы репетировали этот момент?
По растерянности, возникшей в глазах обеих женщин, Логов понял, что попал в точку. Марго справилась с собой быстрее.
— Бабушка не имеет к этому ни малейшего отношения, — повторила она твердо.
Их руки опять крепко сплелись, и Артур с трудом подавил вздох: «Вот еще — бандитки… Новая вариация…»
— Это было нетрудно, — добавила Марго. — Там такая паника поднялась, никто ничего не соображал… Я ухватила ее за локоть и подтащила к нужному месту. По-моему, эта… дама с собачкой… даже не поняла, что ее уложили на намеченный квадрат.
— Татьяна Андреевна, — отчетливо проговорила Саша. — Так ее звали.
Сожаление в голосе Марго не показалось ему наигранным. Хотя в чем можно быть уверенным, если имеешь дело с артисткой? Пусть и не очень талантливой…
— Поверь, она не должна была погибнуть. Если б не совалась не в свое дело, жила бы с Вишенкой припеваючи!
— Чем вы укололи собачку? — вспомнил Артур.
— Обычной булавкой. Она была воткнута в пояс моей юбки, и я достала ее, когда мы упали. Пистолет, совсем маленький, находился в уголке папки, которую я носила с собой. На меня никто не смотрел, мне удалось достать его и навести на Шмидта. Между нами было чуть больше метра, не промахнешься… Левой рукой я уколола Вишенку, а правой нажала на курок.
Поливец вспомнил:
— На ее одежде не нашли следов пороха. Ну, грубо говоря…
— Я успела переодеться до вашего прихода. Блузку и папку с пистолетом я сунула в пакет и спрятала в тайнике под полом моего кабинета. Я устроила его там заранее.
— Теперь тайник уже пуст?
— Ну конечно!
— У вас все получилось. Зачем вы тогда пытались задавить мою помощницу? — Он оглянулся на Сашку и улыбнулся одними глазами.
Марго тоже посмотрела на нее:
— Я тебя не убила бы. Мне кажется, нет…
— Кажется?
— Футболисты не позволили мне убедиться в этом. Но я должна была припугнуть тебя, ты начала слишком активно совать нос…
Зло прищурившись, Логов прервал ее:
— Вам это не удалось.
— Я вижу. — Марго вдруг улыбнулась.
Она загоняла его в тупик, и это начинало раздражать Артура. Ни в ее взгляде, ни в улыбке не проступало ни следа озлобленности, которую обычно испытывают загнанные в угол преступники. Если б они беседовали при других обстоятельствах, он мог бы поклясться, что Марго испытывает симпатию к ним обоим.
Но голос его прозвучал спокойно:
— Когда вы с Макарычевым отдыхали в Марокко, вы уже задумали использовать его для мести Шмидту?
— А ради чего еще можно отправиться на край света с таким… как он?
— Почему такая озлобленность на него? Макарычев ведь не виноват в случившемся с вашим женихом…
Она процедила почти с отвращением:
— Это ничтожество посмело вообразить, что заменит его… Денис умер за три месяца до этой поездки. Первые два — бабушка подтвердит — я вообще не способна была ни думать, ни разговаривать…
— Я помогла через старую приятельницу оформить больничный, чтобы в банке не заметили, в каком Марго состоянии. — Высоковская вдруг спохватилась: — Я не скажу вам имя врача!
Логов махнул рукой:
— Это не по моей части.
— Вы ловите убийц, — медленно, точно смакуя, произнесла Марго. — Я — убийца.
— На вашей совести двойное убийство.
— Нет. Только одно — Бочкаревой. Со Шмидтом это было не убийство — кара.
— С вашей точки зрения. Но, полагаю, суд решит иначе.
— А мне плевать! «Есть грозный суд: он ждет; Он не доступен звону злата, И мысли, и дела он знает наперед».
— Пушкин? — спросил Никита, уже оседлавший стул за другим плечом Логова.
— Лермонтов, — отозвалась Сашка.
Марго опять тепло улыбнулась:
— Я не сомневалась, что ты знаешь…
— Это школьная программа.
— А он, — Марго подбородком указала на Ивашина, — в школе не учился?
Он смущенно буркнул:
— Ну забыл…
— Вот так же и Шмидт сделал вид, что забыл о Денисе, — произнесла она с горечью. — Был человек, и нет человека. Если б его спросили, какие у Дениса были глаза, этот ублюдок и не вспомнил бы, что по серой радужке были рассыпаны темные узоры… Ни у кого я больше не встречала таких глаз. И он понятия не имел, какие у Дениса были губы… И волосы — такие мягкие! Они пахли полевыми цветами.
Артура кольнуло: «Как у Оксаны». Его так и бросало от презрения к Марго, такой невозможно жестокой, к состраданию ей, любившей всем сердцем. Сам он сумел превозмочь скрутившее душу желание отомстить, но не всем ведь удается справиться с болью… Не ему было судить эту девушку. Он свое дело сделал.
— Ему нравилось носить в кармане камешки, которые мы привезли с моря. Денис говорил, что, перебирая их во время совещания, чувствует меня рядом. Он любил Паустовского… Кто сейчас читает Паустовского? При этом он был толковым аналитиком, и Шмидт ценил его. Но не настолько, чтобы не спасти свою шкуру за его счет…
Позади что-то упало, и Логов резко повернулся, но Сашка уже выбегала из кабинета, оттолкнув Поливца, попытавшегося удержать ее.
— Ты, — Артур ткнул пальцем в Никиту. — Догони ее. Проследи.
Поливец находился ближе к двери, но был космически далек от Сашки. Если б чьим-то рукам она сейчас и доверилась бы, то лишь Никитиным. Но Логов допускал, что она не подпустит и его…
Артур ошибся, вообразив, будто я выскочила потому, что меня душили слезы. Их не было вообще… Я задыхалась от ярости! Ее обжигающая волна вынесла меня в рекреацию и забросила в приемную директора, где секретарь, тотчас узнав меня, вскочила и попыталась загородить дверь его кабинета, но я успела проскочить.
— Вранье! — выкрикнула я, замерев напротив книжного шкафа. — Вы ничего не стоите!
Распахнув дверцы, я начала яростно сбрасывать на пол книги, от прикосновения к которым еще утром у меня задрожали бы руки. Достоевский и Стейнбек, Чехов и Мердок, Апдайк, Толстой, Набоков, Гессе, Тургенев с глухими ударами вповалку падали друг на друга, неуклюже растопыривая корешки. Желтые потрепанные и белые листы подгибались, что-то шепча мне… Молили о пощаде? Тот сероглазый парень, которого любила Марго, тоже умолял пощадить его? Или принял муки молча, а потом так же молча вскрыл вены?