Эти события вынудили папу Иоанна XXII (1316–1334 гг.) назначить в Рим своим викарием неаполитанского короля Роберта Анжуйского, управлявшего городом на расстоянии, через доверенных чиновников. В 1328 г. в Рим для коронации прибыл император Людвиг Баварский. Корону на его голову возложил тот самый Шара Колонна, который оскорбил Бонифация в Ананьи. Папа был против коронации, а когда церемония все-таки совершилась, несмотря на высочайший запрет, Иоанн наложил на Рим интердикт, а самого Людвига отлучил от церкви. От начавшихся беспорядков Людвиг вынужден был укрыться за стенами Ватикана, но не в этом дело. В защиту Людвига выступили виднейшие европейские ученые.
Бонифаций VIII (с портрета Арнольфо ди Камбио)
Один из них, Марсилий Падуанский, выдвинул идею народовластия как источника государственного порядка. В Падуе съезд партии гибеллинов объявил папу еретиком. В Германии в 1338 г. высшие государственные чины постановили считать империю независимой от папства. В 1343 г. английский король Эдуард отказал понтифику в праве вмешиваться в дела королевских подданных и запретил обнародование папских булл, нарушающих права короля и его подданных. Принимаемые папами меры (интердикты, суды инквизиции, проповеди крестовых походов) не оказывали воздействия.
Воспользовавшись отсутствием папы, в 1347 г. Кампидольо (Капитолий), местопребывание Сената, захватил в результате восстания горожан народный трибун Кола ди Риенцо, объявивший о необходимости возвращения Риму былой славы.
Никола ди Лоренцо Габрини, а таково настоящее имя ди Риенцо (или, на римском диалекте – де Риенци), «последнего народного трибуна», как он себя называл, родился в римском районе Регола. Кола был сыном трактирщика и женщины по имени Маддалена, которая зарабатывала на жизнь, стирая белье и разнося воду. Традиционно родным домом трибуна считается Дом Кресценциев. С детства Кола проникся любовью к славному прошлому родного города, которое, правда, представало его глазам в виде жалких развалин. Кола был превосходным оратором, но избрал себе профессию нотариуса, и как таковой был послан в Авиньон, к папе Клименту VI, в качестве представителя «Тринадцати добрых людей», как называлось тогда народное правительство Рима.
Папа оценил способности Колы и в 1344 г. отправил его нотариусом в римскую Апостольскую палату, которая занималась распределением финансов и надзором за судебными и законодательными учреждениями города. Кола получил возможность ораторствовать на Капитолии, но так как подавляющая часть римского простонародья была неграмотной, свои пламенные речи о чистоте веры и необходимости социальной справедливости трибун сопровождал рисунками, которые делали нанятые им художники.
Особый успех имела фреска, выставленная в церкви Сант-Анджело ин Пескерия. На ней было изображено адское пламя, пожирающее грешных аристократов и простых горожан («пополан»). Одна лишь престарелая праведница пытается вырваться из огненного кольца. За ней внимательно наблюдают святые апостолы Петр и Павел, а посланный ими голубь возлагает на голову праведницы миртовый венок.
Убедительные призывы Колы о необходимости освобождения города от власти баронов и избавления горожан от нищеты упали на благодатную почву. Вокруг него образовался кружок единомышленников. В конце апреля 1347 г. Кола с сотней своих последователей вышел на Капитолий и провозгласил перед собравшимися римлянами принципы справедливого устройства управления городом. Хотя Рим и оставался местопребыванием папы и (теоретически) имперской столицей, Кола намеревался провозгласить независимую Коммуну, имеющую собственную структуру управления, которое должны были осуществлять представители народа. Кола предлагал ограничить самоуправство аристократов, направлять общественные финансы на поддержку горожан, установить новые политические отношения с баронами и соседними городами. Собравшаяся толпа с энтузиазмом встретила речь Колы и доверила ему управление коммуной.
Памятник Риенцо возле входа на Капитолий
Первой реакцией баронов были гнев и возмущение. Стефано Колонна поспешно вернулся в Рим и публично пообещал вышвырнуть трибуна из окна мэрии. Но оказалось, что с восставшим народом не так-то легко справиться. Набат созвал горожан на площадь Капитолия, и бароны вынуждены были вернуться в свои замки. А Кола был провозглашен «трибуном римского народа».
Сопротивление аристократии было ослаблено еще и потому, что между баронами не было согласия. Каждый отстаивал собственные выгоды и не хотел от них отказываться даже перед лицом общего врага. Представители крупнейших римских аристократических семейств (Стефано Колонна, Ринальдо Орсини, Джованни и Джордано Колонна, Франческо Савелли) предпочли смириться с создавшимся положением и поклялись на Евангелии в верности народному трибуну.
И тогда в Риме началось время непродолжительного политического подъема. Сословия, заинтересованные в скорейшем выходе из ямы, в которой оказался Рим, а именно: судьи, нотариусы, купцы – присягнули на верность Коммуне. На Капитолии установилось одинаково строгое для всех правосудие: как по отношению к баронам, так и по отношению к пополанам. Воры и мошенники бежали из города. Горожане охотно выплачивали налоги, прежде уходившие феодалам.
Только кучка баронов занимала враждебную новому правительству позицию. С ними Кола повел решительную войну и подчинил власти коммуны большинство баронов; только с синьором Витербо был заключен почетный мир. Кола разослал посланцев по многим итальянским городам, рассказывая их жителям о новом Риме.
Дом Кресценциев, считающаяся домом Колы ди Риенцо
Но «народное» правительство продержалось всего несколько месяцев. Прежде всего не выдержал сам Риенцо: он объявил себя дворянином, а потом принялся арестовывать членов семей Орсини и Колонна, угрожая арестованным казнью. Перепуганная знать разъехалась по своим замкам, откуда некоторые, например, Колонна да Марино, начали предпринимать вооруженные набеги на Рим. Кола опустошил земли вокруг дворянских замков, а потом в битве при Порта Сан-Лоренцо нанес поражение войску аристократов (20 ноября 1347 г.).
После этой победы Кола превратился в тирана; он жил в роскоши и обжорстве, нередко отказываясь созывать парламент, опасаясь вызвать принятыми решениями взрыв народного недовольства. Папский легат отступился от Колы, бароны подняли голову, простой народ ворчал. Кола чувствовал подступающую со многих сторон опасность и укрылся в замке Св. Ангела. Тогда легат объявил Колу еретиком и назначил новых сенаторов. Народному трибуну на этот раз посчастливилось спастись. Он укрылся в Богемии (Чехии), у короля Карла IV.
Казалось бы, мятежному духу народного вождя уготована спокойная жизнь в Праге, в довольстве и почете. Однако Кола через несколько лет отправляется в Авиньон, где предстает перед папой. Понтифик, убедившись, что у Риенцо нет и следа ереси, разрешает «очищенному и благословленному» трибуну вернуться в Рим. Сопровождавший Колу до Перуджи папский легат назначает его римским сенатором, но денег на дальнейший путь не дает. Риенцо все-таки попадает в Рим. Толпы народа поначалу радостно приветствуют вернувшегося Колу, провожая его до самых врат Капитолия. Но очень скоро выясняется, что Кола уже не тот. Он сохранил свой ораторский дар, но сам превратился в тучного пьяницу, которому свойственны злословие и жажда отомстить тем, кто изгнал его из Рима. К тому же он ложно обвинил своих перуджанских кредиторов, чтобы не возвращать тем деньги, которые решил потратить на собственных солдат. Новые налоги, введенные по предложению сенатора Риенцо, сделали прежнего любимца толпы ненавистным римлянам. Даже служившие Риенцо наемники были недовольны им.
Один из подчиненных ему офицеров 8 сентября 1354 г. привел к Капитолию толпу возбужденного плебса. Покинутый всеми, Кола попытался в последний раз зажечь толпу своим красноречием. Римляне осыпали его градом стрел. Риенцо скрылся в здании и попытался скрыться, переодевшись в нищенскую одежду и изменив голос. Его выдали не снятые в спешке нарукавники от доспехов. Кола был разоблачен и приведен в большой зал на суд. Но тут наступило тяжелое молчание; никто не осмеливался дотронуться до свергнутого народного вождя. Наконец один простолюдин решился: он выхватил кинжал и вонзил его Коле в живот. К сенатору подбежали и другие люди, желавшие разделаться с ним, но Риенцо был уже мертв.
Тело убитого висело два дня и одну ночь, потом его вынесли к мавзолею Августа и сожгли. Пепел последнего «народного трибуна» развеяли по воздуху.
Хотя Кола ди Риенцо никогда не выступал против церкви и даже пользовался поддержкой папы, его имя почему-то полюбилось масонам. Потом его (совершенно напрасно) сделали предтечей движения за объединение Италии. В сегодняшнем Риме о Риенцо напоминает мемориальная доска, установленная близ места его рождения. В 1887 г. у подножия Капитолия была воздвигнута статуя проповедника, а в 1911 г. проложена улица, названная именем Колы.
Папский легат Бертран де Дё попытался «от имени церкви» захватить власть в городе и аннулировать декреты народного трибуна, но реставрация старины не удалась, и в 1358 г. была создана свободная «народная коммуна», отстранившая магнатов от управления городом и ограничившая доступ к общественным должностям выходцев из среднего класса, для чего была установлена строгая пропорция: один «кавалерчик» («cavallerotto») на двух представителей бедноты. В 1363 г. были отредактированы новые городские законы, крайне благоприятные для простонародья. Их опубликовали 20 мая, в тот самый день, когда Риенцо в первый раз обратился к народу на Капитолии. С тех пор этот день отмечается народными манифестациями.
В 1377 г. папа Григорий XI (1370–1378 гг.) вернулся из французского «плена». Он застал город в полной анархии. В Риме шла настоящая гражданская война между отрядами нобилей и городской бедноты. Власть его была сугубо номинальной. Он задумал ряд преобразований, но физически не смог приступить к ним. После смерти папы-переселенца римский народ заставил кардинальский конклав выбрать папой Урбана VI (1378–1389 гг.), обещавшего осуществить преобразования, задуманные предшественником. Однако в одно время с римским состоялся конклав в Авиньоне, на котором присутствовали преимущественно французские кардиналы, привыкшие к вольготной авиньонской жизни.