Ш о к н е х т. Глоток горючего?
В и к т о р и я. Благодарю вас, нет.
Ш о к н е х т (глотнув из фляги). Вот и зима.
В и к т о р и я. Да.
Пейзаж меняется.
Ш о к н е х т. Укройтесь еще тем одеялом.
В и к т о р и я. Мне не холодно.
Ш о к н е х т. Взгляните, какой красивый вид. Я прихватил ваше ружье. Прис обнаружил его в кабинете.
В и к т о р и я. А план Рима и окрестностей?
Ш о к н е х т. Прис свернул его и отложил в долгий ящик.
В и к т о р и я. А Эрле?
Ш о к н е х т. У Эрле план висит на прежнем месте.
Деревня Гротин. Х о л ь т ф р е т е р. Сани останавливаются.
Х о л ь т ф р е т е р. Уже в отпуске, Виктория?
В и к т о р и я. Уже в отпуске, товарищ Хольтфретер.
Х о л ь т ф р е т е р. Везет же людям. Где ты теперь?
В и к т о р и я. В пути, соседушка.
Х о л ь т ф р е т е р. А здесь дело кипит.
В и к т о р и я. Приятно слышать.
Ш о к н е х т. До скорого, Хольтфретер.
Х о л ь т ф р е т е р. До скорого, Шокнехт.
Сани трогаются.
Ш о к н е х т. С ними мы скоро заключим соглашение.
Виктория пристально смотрит на него.
Как поживает твой сын?
В и к т о р и я. Блестяще.
Ш о к н е х т. Ты была в казарме?
В и к т о р и я. Нет.
Ш о к н е х т. А Зигельков сказал, что…
В и к т о р и я. Кто такой Зигельков?
Шокнехт запнулся.
Лед уже крепкий?
Ш о к н е х т. Не пробовал.
В и к т о р и я. Останови-ка у озера.
Ш о к н е х т. Будет сделано. Ильза и Грэлерт собираются пожениться.
Виктория пристально смотрит на него.
Динзе нам, видимо, придется помочь.
В и к т о р и я. Деньгами?
Ш о к н е х т. Пусть откупится от арендаторов.
В и к т о р и я. Щедрый жест.
Мидельхагенское озеро. Остановка.
(Вылезает из саней и осторожно идет по льду.) Через неделю можно косить камыш.
Ш о к н е х т. Что?
В и к т о р и я (громко). Через неделю они могут косить камыш. Лед трещит. (Возвращается, садится на свое место.) Дайте минимум, чтобы он откупился от арендаторов.
Ш о к н е х т. Да еще возьмем с него проценты. Мы так и прикинули.
Въезжают в лес.
Остановимся у совиных гнезд?
Виктория пристально смотрит на него.
Глоточек горючего?
В и к т о р и я. Пожалуй. (Делает глоток из фляги и тут же выплевывает с отвращением.)
Ш о к н е х т. Чай с мятой и ромом.
В и к т о р и я. Премного благодарна. Если давать, то без процентов.
Мидельхаген. Д и н з е. Сани останавливаются.
Д и н з е. Хорошо, что ты вернулась, Виктория.
В и к т о р и я. Я тут проездом, товарищ Динзе.
Д и н з е. Здесь попирают наши права.
В и к т о р и я. Отстаивайте их.
Д и н з е. Куда путь держишь?
В и к т о р и я. Рио-де-Жанейро, Бомбей, Сингапур, Бильбао, Квазимодо, Эсмеральда.
Д и н з е. Колоссальный маршрут!
В и к т о р и я. Это не маршрут, Динзе. Мне нравится произносить такие слова.
Д и н з е. С вами мы еще поговорим, товарищ Шокнехт.
Ш о к н е х т. Поговорим, Динзе, да еще как. На сегодня все!
Сани трогаются.
Круиз вокруг света?
В и к т о р и я. При случае не откажусь.
Ш о к н е х т. У меня есть друг в пароходной компании.
В и к т о р и я. У меня тоже.
Ш о к н е х т. Для начала махни в Гавану.
В и к т о р и я. Была уже.
Ш о к н е х т. Тогда в Москву.
В и к т о р и я. И в Москве была.
Ш о к н е х т. А в Дамаске?
В и к т о р и я. И туда летала.
Ш о к н е х т. Я тоже побывал в Москве.
В и к т о р и я. Где ты там жил?
Ш о к н е х т. За городом. В Москве мы строили дома. Последний дом мы закончили в тот день, когда Гитлер праздновал свою свадьбу. Штукатурить нам их не привелось: восьмого мая нас отпустили на родину.
В и к т о р и я. Считаешь, что Грэлерт подходит Ильзе?
Ш о к н е х т. Это ее дело.
Проезжают Лютов.
В и к т о р и я. По Кубе нас возил Кандела, шофер из негритянской семьи. Предки его еще были рабами. Кандела — в переводе значит «свеча». Он всегда носил цветастую рубаху и курил едкие сигары. Бывало, заест мотор, а он достанет молоток, откроет капот и стукнет разок-другой, не поймешь куда, затем закроет капот, засунет молоток под сиденье и как ни в чем не бывало едет дальше.
Лес перед Римом.
Как-то мы заночевали в небольшом городке. К ужину принарядились. Кандела явился к столу в милицейской форме, к портупее был пристегнут пистолет. Наш переводчик объяснил, что хотя Кандела демобилизован, но раз в неделю, в определенный день, должен дести службу.
Сани останавливаются.
Съездил бы и посмотрел, стоят ли еще дома, построенные тобой.
Ш о к н е х т. Хотел, да пока не получается. (Достает ружье.) Говорят, снова лис объявился.
В и к т о р и я. Какая тишина… Потом пришло письмо: Кандела погиб. Его убили при бандитском налете на сахарный завод. Он помогал охране. Наверное, в тот его день. В общем-то, нам живется хорошо.
Ш о к н е х т. Ну как, Виктория, твое решение неизменно?
Выстрелы.
В и к т о р и я. Это уму непостижимо! Палить средь бела дня, и все мимо! (Вылезает из саней.) Эрле! Бадинг! Ну-ка поживее!
Б а д и н г, Э р л е, В а й б е ц а л ь — все в снегу.
Глаза бы мои на вас не глядели. Дай мне ружье, товарищ Шокнехт.
Шокнехт дает ей ружье.
Где он?
В а й б е ц а л ь. У каменного креста.
Б а д и н г. Будь осторожна.
В и к т о р и я. Не в первый раз. (Хочет уйти.)
Э р л е. Лопата нужна тебе?
В и к т о р и я. Взяли ее?
Э р л е. В принципе, да.
Б а д и н г. Но у кого она… (Пожимает плечами.)
В а й б е ц а л ь (Виктории). У вас всегда все было в порядке.
В и к т о р и я. Мне несколько странно видеть на охоте трех трудоспособных членов партии да еще в разгар рабочего дня.
Б а д и н г. Лис попутал.
Э р л е. Старались для общего блага.
Вайбецаль хочет незаметно исчезнуть.
В и к т о р и я. Товарищ Вайбецаль!
В а й б е ц а л ь. Слушаю вас, товарищ Ремер.
В и к т о р и я. Куда это вы?
В а й б е ц а л ь. Надо кое-что положить снова на свое место. (Уходит.)
В и к т о р и я. Особых происшествий нет?
Э р л е. Ты остаешься?
В и к т о р и я. А если да?
Э р л е. Не забудь про персональное дело.
Б а д и н г. Преврати его в ходатайство об отпуске за свой счет. (Виктории.) Договорились?
Э р л е (сияя). Теперь все будет по-старому.
В и к т о р и я. Все будет по-новому. (Отдает Шокнехту ружье.) А ну подвинься. (Садится на его место.) Пора взять вожжи в свои руки. В Рим я въеду сама.
ЖЕЛТОЕ ОКНО, ЖЕЛТЫЙ КАМЕНЬПьеса
Перевод Е. Михелевич.
А н д е р с о н.
Д о к т о р.
К а р о л а.
С т а р у х а.
Х о п п е.
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к.
Л о й к с е н р и н г.
Р а у л ь.
Действие происходит в ГДР, на побережье Балтийского моря, осенью 1976 года.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ. ШТОРМ
На сцене просторная, похожая на зал комната с низким потолком, поддерживаемым балками. Слева — кафельная печь, справа две двери, посредине задней стены широкое окно, открывающее вид на море. Длинный массивный стол. Солидная удобная мебель расставлена так, что остается много свободного места. Напольные часы, книги, фаянс, старинные гравюры, в том числе мореходные карты и изображения кораблей. Лампы лишь на столе и стенах. Кроме того — свеча в канделябрах. Важно, чтобы обстановка производила впечатление покоя и уюта. Например, потолок необходим, но он должен не давить на комнату, а придавать ей вид надежного укрытия. Пол сложен из широких темных плах. Ковра нет. Окно в фасадной стене состоит из восьми створок, завершающихся фрамугами; каждая створка делится переплетом на шесть частей. Гардин нет — лишь плотные шторы по обе стороны окна.
Это самая просторная комната дома, стоящего на берегу Балтийского моря; можно себе представить, что крыша у него камышовая, а сам он с тыльной стороны обсажен облепихой, падубом и можжевельником. Вдоль стен растут мальвы, привезенные хозяином дома со всего света. За домом, там, где начинается лес, высится старый каштан. Дом принадлежит капитану Людвигу Андерсону. Ему под восемьдесят, он живет здесь со своей незамужней дочерью Каролой. День клонится к вечеру. Снаружи доносится рокот волн — предвестник первого осеннего шторма. У окна в покойных креслах сидят А н д е р с о н и д о к т о р за бутылкой вина. Андерсон — высокий старик с гривой седых волос; на нем строгий длиннополый черный пиджак, жилет, черные брюки и грубые черные башмаки. В вырезе жилета виден старомодный, туго накрахмаленный пластрон. Доктор — бывший сельский врач этой местности — небрежно одетый семидесятилетний мужчина в мятом сером костюме; вместо рубашки — заношенный ярко-красный свитер. Оба курят сигары; на столике перед ними — хрустальные бокалы с красным вином. Время от времени они отхлебывают глоток-другой.
А н д е р с о н. Карола говорит, что мы снова можем спокойно посидеть за рюмочкой вина в трактире. Приезжие убрались восвояси.
Д о к т о р. Большинство и правда уехало. Но в такую погоду в трактире торчит еще достаточно ихнего брата.
А н д е р с о н. Эти отдыхающие наглеют год от года. Даже в собственном саду не чувствуешь себя в безопасности. Ухитрились меня сфотографировать.
Д о к т о р. Как это мило! Извини.