Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Даже слишком корректно.
Х о п п е. К делу, господа хорошие! Ваша машина — не какой-нибудь драндулет. И у вас самих особый статус. Так что все надо уточнить. А то потом еще заявят, что совершено нападение на мирных туристов.
А н д е р с о н. Вы меня чрезвычайно обяжете, дорогой Хоппе, если согласитесь, немедленно доставить моих гостей в центр округа. У нас нет возможности предоставить им ночлег с необходимым комфортом. Кроме того, я себя неважно чувствую и побаиваюсь суеты, которой завтра утром вряд ли удастся избежать.
Х о п п е. Вам ее так и так не избежать, капитан.
К а р о л а. Отцу это уже не по силам.
Л о й к с е н р и н г. Нам следовало бы принять во внимание его возраст.
Х о п п е. Гм. Хотя вон вы тут как веселились. И если сейчас ляжете спать, завтра утром будете как огурчик.
А н д е р с о н. Я вас очень, очень прошу, Хоппе.
Х о п п е. Жуткое дело. Больно много хлопот. И потом — я ведь при исполнении.
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Расходы мы вам возместим.
Х о п п е. Не в расходах дело. А в вашей машине. Нет уж, оставайтесь-ка лучше здесь. В лесу, не дай бог, сук отвалится, да прямо по голове. А здесь вы в безопасности. Ложитесь-ка спать, капитан. И вы тоже. Я сообщу куда надо, и завтра к вечеру инцидент будет исчерпан. Попрошу ваши паспорта…
Р а у л ь. Вы не имеете права требовать у нас паспорта.
Х о п п е. Я народный дружинник.
Р а у л ь. Предъявите удостоверение.
Хоппе лезет за документами, но тут же выдергивает руку, потому что Лойксенринг достает из кармана пистолет.
Л о й к с е н р и н г. Пистолет принадлежит капитану Андерсону. (Протягивает его Хоппе.) При вашей проницательности вы и сами сообразите, насколько безопасно для нас пребывание под этим кровом. Из этого пистолета капитан выстрелил в моего коллегу Рауля.
Х о п п е. Это правда?
А н д е р с о н. Я стрелял в розетку.
Хоппе осматривает розетку.
Этот человек хотел убить мою дочь.
Х о п п е. Кто именно?
А н д е р с о н. Дон Рауль, как он себя именует.
К а р о л а. Меня заставили опустить ноги в тазы с водой.
А н д е р с о н. Чтобы потом пропустить через воду ток.
К а р о л а. С помощью этого шнура.
Хоппе осматривает шнур.
Он еще мокрый?
Х о п п е. Да.
К а р о л а. Отец спас мне жизнь.
Х о п п е. Ради чего затеяли эту шутку с током?
А н д е р с о н. Ради того, чтобы я назвал координаты места, где в сорок пятом году затонул мой пароход.
Х о п п е. Ах, эти бедные заблудшие путники.
Л о й к с е н р и н г. Мы не станем подавать на него в суд. Старый человек. Не совсем в себе.
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. На него вдруг что-то нашло.
Р а у л ь. Во время чертовой мессы.
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Кричал, что невиновен.
Р а у л ь. Потом назвал какое-то имя.
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Имя человека, в которого тогда стрелял.
Х о п п е. Когда — тогда?
Р а у л ь. Когда затонул его пароход. В сорок пятом.
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Сорвал со стен карты, сбросил книги с полок и раскидал какие-то бумаги.
Р а у л ь. Мы старались его успокоить.
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Вот для чего вода.
Х о п п е. А шнур?
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Рауль хотел его связать.
Р а у л ь. Он буйствовал.
Л о й к с е н р и н г. И стрелял.
Х о п п е. А кто требовал назвать координаты? И почему хотели убить Каролу?
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. И то, и другое чистый вымысел.
А н д е р с о н (со спокойным достоинством, твердо, указывая на приезжих). Не нашло, а нашли, Хоппе. Эти люди меня нашли. Причем не вдруг, а с заранее обдуманным намерением. Да, я стрелял. Беда заставила. Хорошо еще, что сумел защитить себя и дочь. Эти люди пробрались в мой дом, чтобы любой ценой выудить у меня тайну, которой я не располагаю. Но они вбили себе в голову обратное. Эти люди охотятся за какой-то комнатой из янтаря. И утверждают, будто она была на моем судне. Но ее там не было. Эти люди будут, конечно, отрицать, что прибыли сюда с этой целью. И вам придется заняться мной, потому что я действительно выстрелил. Пистолет — реальность, а комната — фикция. И вам придется принять их сторону, ибо благодаря им на свет божий выплыл этот пистолет.
Х о п п е. Минуточку, капитан. Раз вы и впрямь стреляли… Кстати, Янтарная комната вроде бы существует. Закопана где-то в Польше. Вы ведь, кажется, в Польшу направлялись?
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Мы возвращаемся домой.
Часы бьют половину двенадцатого.
Вы представляете себе, какой будет отклик, если узнают, что в вашей стране стреляли в дипломатов. Даже не обязательно в дипломатов, господин Хоппе. Достаточно простого обывателя с иностранным паспортом, чтобы газеты и политики подняли шумиху вокруг жертвы покушения. Мы просим вас прикинуть, каких серьезных осложнений удастся избежать, если вы доставите нас к одному из пропускных пунктов на границе без всяких протоколов и расследований. С капитаном Андерсоном, вне всякого сомнения, случился нервный приступ под влиянием каких-то воспоминаний о последних днях войны. Стоит ли из-за этого копать ему яму? Лично я, например, отказываюсь. Из простой человечности. И мои коллеги наверняка присоединятся ко мне. Неужели вы настолько мелочны, что ради буквы закона возьмете грех на душу и лишите спокойной старости человека, который вам, судя по всему, отнюдь не безразличен? Нам-то скрывать нечего.
А н д е р с о н. Неужели трудно поверить, что они угрожали жизни моей дочери, чтобы выжать из меня точные координаты судна?
Х о п п е. Ради комнаты из янтаря?
А н д е р с о н. Которая якобы оценивалась в пятьдесят миллионов долларов. В мирное время. И которую эта особа, называющая себя графиней фон Браак, хочет поднять со дня моря и передать Советскому Союзу.
Х о п п е. Передать Советскому Союзу?
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Из чего вы можете заключить, что домыслы капитана, к нашему глубокому огорчению, выходят далеко за пределы реально допустимого. Разве мы похожи на советских эмиссаров?
Л о й к с е н р и н г. В общем, я пошел переодеваться. И твердо рассчитываю на ваши гражданские чувства и благоразумие. Благоразумие всегда выше тупой дисциплины. Я тоже поступил благоразумно: отдал вам пистолет. И не хотел бы в этом раскаяться. Коллега Рауль! Привал окончен.
Р а у л ь. У нас пока нет гарантий.
Л о й к с е н р и н г. Мало ли чего у нас нет. Поберегите силы для Атлантиды.
Р а у л ь. Но наша машина остается здесь.
Л о й к с е н р и н г. Ничего страшного, если только господин Хоппе согласится обнаружить ее лишь завтра.
Х о п п е. К вашей машине выставлен сменный пост.
Пауза.
Л о й к с е н р и н г (сухо). Молодцом, молодцом. Очень мило. Каково, а, графиня? Почетный караул. Bravissimo, приятель. Давайте приберем тут, госпожа Карола. Потом по рюмочке на сон грядущий. И в постельку. Ничего другого не придумаешь. Что скажете, графиня? А вы, Рауль? (Начинает наводить порядок.)
Общее оцепенение постепенно проходит. Карола вновь ощущает себя хозяйкой дома. Комната приобретает первоначальный вид.
Вполне достаточно будет позвонить в консульский отдел вашего министерства.
Х о п п е. Будет исполнено.
Л о й к с е н р и н г. Обязательно упомяните про ЮНЕСКО.
Х о п п е. Вы аккредитованы при ЮНЕСКО?
Л о й к с е н р и н г. Скажем, мы кооптировали себя в эту организацию. Выше голову, графиня! Выше голову, Рауль! Капитан, спойте-ка нам матросскую: «По морям, по волнам…» Проклятая романтика! Кто будет чинить розетку?
Х о п п е. Я.
Л о й к с е н р и н г. А снайперу что будет?
Х о п п е. Как-нибудь сами разберемся.
Л о й к с е н р и н г. Сами.
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Грустно расставаться с вами, капитан. По чести сказать — не знаю, куда теперь податься. Я так на вас надеялась. Хотите верьте, хотите нет, но я бы с радостью осталась здесь, если бы могла. Как вам моя идея, капитан Андерсон? Еще раз спокойно все обсудим. Ведь, в сущности, кто может быть против? Никто. Кроме вас, конечно. После всего, что было. Будем сидеть у этого окна, любоваться морем и позабудем обо всем на свете. Мне кажется, мы подходим друг к другу. Разрешите мне приехать? Когда-нибудь? Только на несколько дней. Зато по-хорошему.
Р а у л ь. Condesa, вы переутомлены.
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Нет, Рауль. Просто опустошена. Двадцать лет кошке под хвост. Вы молоды. Перекинетесь на новый объект. Может, вместе с Лойксенрингом, а может, и без.
Л о й к с е н р и н г. Без.
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Я всю жизнь моталась с места на место, господин Хоппе.
Х о п п е. Я тоже. То туда, то сюда. Жуткое дело. Прямо жуть.
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Дурацкая присказка. Извините.
Х о п п е. Ничего.
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. У вас есть дом, семья.
Х о п п е. А у вас нет?
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Нет.
Х о п п е. Но друзья-то есть?
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. От случая к случаю.
Х о п п е. Дом там, где друзья.
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Потому у меня его и нет. Прелестно, однако: вы, жутко деловой человек, можете быть и сентиментальным.
Х о п п е. Ясное дело.
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Но сантименты не к лицу мужчине. Вам следует быть рассудочным, холодным и эгоистичным. Друзья — всего лишь деловые партнеры. У вас есть душа? Ну и напрасно. Принесите наше виски, Рауль. Мы условились распить его на прощанье.
Рауль уходит. За время разговора комнату успели убрать и свечи сменить.
Посидим вместе напоследок.
Все сходятся к столу.