Сцена поворачивается.
…Его прелестная дочурка, наша милая Коринна. Госпожа майорша, фрейлейн фон Бомст — это Коринна Шмидт. (Подойдя к Хелене.) А вы, смею полагать, уже знакомы.
Х е л е н е. Любезнейшая подруга…
К о р и н н а. Сударыня…
Т р а й б е л ь (подойдя к Хильдегард). Сестра Хелене из Гамбурга: Хильдегард Мунк. Молодые дамы, очевидно, ровесницы.
К о р и н н а. Как вам нравится наш Берлин?
Х и л ь д е г а р д. Очаровательный городок. Любите ли вы бабочек?
К о р и н н а. Я люблю все, что живет и веселится.
П р о ф е с с о р. Вы назвали сейчас Берлин «очаровательным городком». Это же, однако, я бы сказал…
Т р а й б е л ь. Наш профессор патриот.
Ф о г е л ь з а н г. Мне весьма симпатичен.
Т р а й б е л ь. Лейтенант Фогельзанг — профессор Шмидт.
П р о ф е с с о р. Очень приятно. (Хильдегард.) Извините, фрейлейн, но я к этому еще вернусь.
Ф о г е л ь з а н г. Как вы относитесь к монархо-демократии?
П р о ф е с с о р. Как вы сказали?
Т р а й б е л ь. Профессор еще не в курсе.
Ф о г е л ь з а н г. Однако уже пора бы.
Т р а й б е л ь. Сегодня у нас, наверное, будет такая возможность.
Ф о г е л ь з а н г. Я с удовольствием познакомлю вас с нашими принципами.
Т р а й б е л ь. Мистер Нельсон from Liverpool.
П р о ф е с с о р. Вы в самом деле…
Н е л ь с о н. No, no! Я с ним не в родстве… Почему все думают, что я с ним в родстве? Damned![25]
П р о ф е с с о р. Ваше нежелание признать это меня поражает, мистер Нельсон. Здесь нет ничего позорного. Ведь адмирал Нельсон не был каким-нибудь заговорщиком или комедиантом. Вам повезло, что я занимаюсь немного и генеалогией. Я произведу розыски.
Нельсон отмахивается.
Не говорите сейчас «нет». Вы попались в руки немецкому профессору. Дело будет расследовано. (Окружающим.) Если у человека такая прекрасная фамилия, такая прекрасная и знаменитая, что хотелось бы спросить…
Н е л ь с о н. O, no, no! (Убегает на задний план.)
П р о ф е с с о р (обнаруживает Кролу). Вы тоже из этой партии? (Изображая гамму.) До-ре-ми-фа-соль-ля-си-до-о! Это будет замечательный вечер: моя подруга, советница Трайбель, с ее идеальным гостеприимством… (Кланяется.) Коммерции советник, восходящая звезда на политическом небосводе…
Ф о г е л ь з а н г. Браво!
П р о ф е с с о р. Прелестных женщин милый круг (низко кланяется) и благородных всех господ — основатель монархо-демократии, если не ошибаюсь? (Вопрошающе смотрит на Фогельзанга, который кивает.)
Т р а й б е л ь. Браво!
П р о ф е с с о р. Юный англичанин, который носит к тому же фамилию Нельсон…
Н е л ь с о н. O, no, no, no…
П р о ф е с с о р. И наконец, обручение…
Возникает замешательство. Возгласы: «Что такое?», «Кто обручается?», «Обручение?», «Где же эта счастливая парочка?», «Какой сюрприз!», «Да может ли это быть?», «Вы знали об этом?» Профессор испуганно зажимает рукой рот. Женни делает успокаивающие жесты. Леопольд и Коринна стоят, залившись краской. Хелене и Хильдегард ошеломлены, чего для Женни уже достаточно, чтобы не очень сердиться на профессора.
М ю т ц е л ь (открывает двухстворчатую дверь в столовую, после чего наступает полнейшая тишина. Потом выходит вперед и произносит, как бы завершая экспозицию). Кушать подано!
Воспользовавшись вновь возникшей суматохой, Крола дает знак своему квартету запеть застольную песню. Под звуки этой песни Трайбель устанавливает порядок шествия гостей в столовую:
Шмидт ведет под руку Женни,
Фогельзанг — Цигенхальс,
Трайбель — Бомст,
Леопольд — Коринну,
Нельсон — Хильдегард,
Отто — Хелене.
Процессия удаляется — квартет все еще поет — и скрывается в столовой. Мютцель закрывает дверь. Участники квартета, испугавшись, что за столом для них не хватит места, поют последний куплет в спешном темпе и во главе с Кролой устремляются в столовую. Из коридора, ведущего в зимний сад, осторожно выходит Л у и з а, крадется к центру гостиной и тоскливо смотрит на дверь в столовую.
Л у и з а. Молодой барин…
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Гостиная. Дверь в столовую еще закрыта. М ю т ц е л ь расставляет бутылки с коньяком и ликером, выпивает одну рюмку, кладет на стол прибор для обрезывания сигар и зажигалку. В столовой профессор Шмидт заканчивает свой тост.
П р о ф е с с о р (за дверью). …так, значит, наша любезная хозяйка и все дамы, которых собрала здесь счастливая рука — многая лета! Ура! Ура!
Возгласы «ура!», звон бокалов. Хор голосов: «Приятного аппетита!» И хотя Фогельзанг громким голосом энергично старается привлечь к себе внимание, дверь из столовой открывается. Т р а й б е л ь и О т т о проскальзывают в гостиную. Они закрывают за собой дверь, за которой начинает говорить Фогельзанг.
Ф о г е л ь з а н г (за дверью). Господа! Наш любезный хозяин провозгласил здравицу в честь армии и связал с армией мое имя. Я испытываю отвращение к промежуточным ступеням и вообще к феодальным пирамидам. Это средневековье. Мой идеал я вижу в плато с одним-единственным, но над всем возвышающимся пиком. Это трон и корона. Согласно моим политическим взглядам, все наше спасение, все возможности к улучшению монархической демократии, сторонником которой, насколько я знаю, является и наш коммерции советник, наш хозяин, а также наш гонфалоньер, который несет нам знамя.
Голос Фогельзанга затихает.
Т р а й б е л ь (пока Мютцель подносит ему и Отто сигары). Ну так, Отто, только скорее, пока не пришли остальные: как тебе нравится мой Фогельзанг?
О т т о. Знаешь, папа… (ждет, пока уходит Мютцель)… говорить этот парень мастак, но, только не сердись, его политическая программа никуда не годится.
Т р а й б е л ь. Годится.
О т т о. Верхом на коне в эпоху железных дорог просто смешно.
Т р а й б е л ь. Хозяин фабрики берлинской лазури должен стоять на стороне сил, охраняющих государство.
О т т о. Но военные и дворяне никогда не примут тебя всерьез. Промышленник в качестве кандидата консервативной партии. Если бы у тебя было хоть поместье… (Слегка приоткрывает дверь, чтобы было лучше слышно.)
Г о л о с Ф о г е л ь з а н г а. Господа! Я солдат. Более того, я боец, который служит идее. Есть две великие силы, которым я служу: народность и монархия. Все другое мешает, вредит, сбивает с толку. Английская аристократия, которая независимо от моих принципов противна мне лично, олицетворяет собой такую вредность. Если мы восклицаем: «Да здравствует король!», то делаем это совершенно беззаветно, чтобы обеспечить господство великого принципа. Но если некоторые другие восклицают: «Да здравствует король!», то это всегда означает, что должен здравствовать тот, кто заботится о нас, наш кормилец, ведь, кроме своих выгод, они ничего не признают. Им не дано раствориться в идее, они опираются на тех, кто считается лишь с самим собой, а это означает отдать наше дело на гибель. Наше дело не только в том, чтобы побороть прогрессивного дракона, но и в том, чтобы побороть дворянского вампира, который без конца сосет нашу кровь! Долой всю эту политику узких интересов! (Затихает.)
Н е л ь с о н (врывается в гостиную). Oh, for shame![26] Этот человек! No…
П р о ф е с с о р (идя вслед за ним). К этому, мистер Нельсон, вы должны в Пруссии привыкнуть. Если у нас заходит речь о политике, то разъяснять ее должен по меньшей мере лейтенант. (Искоса поглядывает на Трайбеля и Отто.) Даже королевским коммерсантам. (Проходит с Нельсоном дальше, в направлении зимнего сада.) И пусть это лишь ощипанный в сорок восьмом году орел.
Н е л ь с о н. Какой там орел, это какаду!
П р о ф е с с о р. Метко сказано. Однако вернемся к адмиралу: вы сейчас говорили…
Нельсон и профессор уходят в зимний сад.
О т т о (глядя вслед профессору). А это тесть Леопольда…
Т р а й б е л ь. Что меня не очень радует.
О т т о. Хелене очень обижена. С маминой стороны это было некрасиво.
Т р а й б е л ь. Откровенно говоря, и я бы предпочел Хильдегард.
О т т о. Да? Тогда поговори с Леопольдом. Остальное сделает Хелене.
Т р а й б е л ь. Я с ним уже говорил.
О т т о. Ну и что?
Т р а й б е л ь. Кажется, он питает склонность к Коринне.
О т т о. Вздор. Леопольд и сам не знает, чего он хочет. Погоди-ка… (Снова прислушивается к тому, что происходит за дверью.)
Г о л о с Ф о г е л ь з а н г а. Пусть все будет по милости народа до того момента, когда начинается божья милость. При этом следует строго различать полномочия. Обычное, массовое пусть будет вершиться массами. Необычное, великое пусть будет вершиться великим. (Далее на заднем плане.) Под знаком абсолютной самоотверженности мы должны победить, а для этого нам нужен народ, не Квитцовы[27], которые опять преуспевают и хотели бы взять власть в свои руки. Поэтому — да здравствует наш коммерции советник Трайбель! (Смолкает).
О т т о (восторженно). Великолепная риторика! Его демагогия подкупает! Такие люди нужны нам в партии прогресса как предвыборные ораторы. Отдай его мне, и я поговорю с Хелене насчет Хильдегард.
Т р а й б е л ь (самодовольно, но решительно). Фогельзанг неподкупен. Он принадлежит мне вместе со своей затеей, которую он называет монархо-демократией. Даже если бы она существовала лишь для того, чтобы позлить твою мать. Мать не любит его из-за денег, которых он стоит.
О т т о. Я ведь хочу тебе лишь помочь. Представь себе — Фогельзанг против Хильдегард. Если ты выйдешь из этой истории победителем, мама будет смотреть на тебя с восхищением.