«Рим». Мир сериала — страница 10 из 35

Триумф

К. Жуков: Повествование между тем переползло в сенат, который расположен непонятно где.

Д. Пучков: Выглядит красиво.

К. Жуков: Локация – сенат. В сенате сидят пострадавшие терпилы.

Д. Пучков: Прощенные.

К. Жуков: Марк Туллий Цицерон и Марк Юний Брут – тезки. Они ужасно страдают из-за того, что так нехорошо все получилось с оптиматами.

Д. Пучков: Марики.

К. Жуков: И друг друга пытаются то троллить, то жалеть. Видно, что у них полный раздрай в душе. Цицерон говорит что-то вроде: «Все пропало, республике конец, и когда кончится весь этот фарс, я поеду в деревню» Как Цинциннат – будет заниматься философией, видимо. Потом приходит Цезарь, Цицерон получает слово от совершенно шикарного ведущего сенатских заседаний, от спикера…

Д. Пучков: Давай.

К. Жуков: Слово предоставляется Марку Туллию Цицерону. Ну и Цицерон велеречиво, правда предельно кратко (что для него было нехарактерно), предлагает дать Цезарю магистратуру диктатора сроком на 10 лет. Потом встает Брут и его поддерживает. Оба выражаются в том смысле, что Цезарь оказался великим воителем, милостивым правителем и заслуживает править Римом еще 10 лет.

Д. Пучков: До Цезаря таких безобразий не было, я надеюсь?

К. Жуков: Он в этом отношении чемпион. На самом деле после возвращения Цезаря Цицерон принимал весьма ограниченное участие в политических делах Рима. Цезарь его простил, когда он прибежал к нему из Киликии, где был наместником, но близко к политике его не особо-то подпускал. Дело в том, что Цезарь непосредственно перед гражданской войной и во время нее очень рассчитывал на поддержку Цицерона. Потому что Цицерон – это вроде как у нас Соловьев, Киселев, Шахназаров и Толстой в одном. То есть человек такого могучего авторитета и настолько владеющий умами, что его речь, сказанная вовремя в нужном месте, могла положить тяжелую гирю на твои весы. Кстати, в фильме Цицерон хорошо показан, такой хитрожопый. Он вилял-вилял-вилял, а потом, когда Цезарь уехал в войска, этот кадр отправился к Помпею. Цезарь это запомнил и обиделся.

Д. Пучков: Не от большого ума Цицерон это сделал.

К. Жуков: Ну, кто ж знал…

Д. Пучков: …как карта ляжет.

К. Жуков: Как оно обернется. Цицерон помирился с Цезарем, но тот от политической жизни его отстранил, и сам Цицерон писал в письме к энциклопедисту Варрону, что уедет в деревню. Уехал. И там помирился со своими старыми друзьями, то есть с книгами. За годы вынужденного досуга, отиума, Цицерон написал максимальное количество произведений и сделал несколько переводов с греческого. Занимался полезными делами.

В этот период он, по-моему, только дважды выступал публично: один раз на форуме, один раз в сенате, защищая, конечно, своих подельников помпеянцев, которых нужно было простить и вернуть из ссылки домой. Это про консула 51 года до н. э. Марка Клавдия Марцелла и про Квинта Легария. Кому интересно узнать, как Цицерон выражался, настоятельно рекомендую почитать его в переводе Горенштейна. Пожалуй, самый лучший перевод. Про Легария страниц пятнадцать распространялся.

Д. Пучков: Молодец.

К. Жуков: Причем он все наизусть шпарил.

Д. Пучков: Именно он автор первых дошедших до нас рекомендаций о том, как тренировать память методом мест. Изобретение приписывали греческому поэту Симониду, который эпитафию Леониду в Фермопилах начертал. Что-то там крыша обвалилась, всех придавило, а Симонид всех опознал. Я не знаю, что за крыша была. Как в древнеегипетском храме, что ли, 1,5 метра гранита? Так там всех расплющит, не узнать.

К. Жуков: Небольшое отступление: и у Марка Клавдия Марцелла, и у Квинта Легария, несмотря на возвращение из ссылки и прощение, полученное от Цезаря, все сложилось в жизни хреново. Квинта Легария убили во время проскрипций 42 года, уже после убийства Цезаря, а с Марцеллом вообще какая-то непонятная история: он получил прощение, поехал в Рим и, доехав до Пирея, был убит при невыясненных обстоятельствах. Конечно, есть серьезный соблазн подумать, что это Цезарь так распорядился, но никаких улик у нас не имеется.

Прощенный Цезарем Цицерон мог еще и еще раз оценить свой выбор во время гражданской войны. И цитата из Цицерона: «В своем поступке я раскаялся – не столько ввиду того, что опасность угрожала лично мне, сколько из-за многочисленных пороков, с которыми я столкнулся там, куда пришел: во-первых, не было ни достаточных, ни боеспособных военных сил; во-вторых, если не говорить о полководце и о немногих других, остальные во время военных действий проявили алчность, а в высказываниях своих были так жестоки, что я приходил в ужас от мысли, что они могут победить». Очень глубокая рефлексия и попытка самоиндульгенции, но почему-то такие мысли не приходили Цицерону в голову, когда он к помпеянцам уезжал, хотя он точно знал всех этих людей.

Д. Пучков: И понимал, кто на что способен.

К. Жуков: Да. О Помпее он плохо никогда не говорит, иногда специально подчеркивает «кроме военачальника». Ну и конечно, он им помогал, но вроде бы как желал им поражения. Кроме того, Цицерону приходилось оправдываться перед многочисленными выжившими подельниками, потому что Цезарь же почти никого не казнил. Кто-то погиб в ходе военных действий, кто-то случайно, но большинство благополучно все это пережило. Цицерон как их идеолог первый всех сдал, никто не успел даже шелохнуться, а он уже…

Д. Пучков: Всех впрудил.

К. Жуков: Он писал буквально так: «Ведь существуют люди, которые, хотя моя гибель и не принесла бы пользы государству, считают преступлением то, что я жив; которым – я твердо знаю – кажется, что погибло недостаточно много людей». Смысл такой: ну еще бы один человек погиб, что это изменило бы?

Но вернемся к тому, что показывают нам в фильме. Цезарь в самом деле получил магистратуру диктатора на 10 лет. Ему тогда было то ли 54, то ли 55.

Д. Пучков: Солидный возраст, да?

К. Жуков: По античным меркам весьма солидный. Через 10 лет ему будет 64–65 лет, а это по тем временам уже глубокая старость. Так что фактически он получил пожизненную должность. Кстати, было бы ошибкой думать, что Цезарь осел в Риме и все наладилось, как это в сериале показано. Нет, была еще очень сложная битва при Мунде в Испании, которая имела место аж в 45 году.

Цезарь получил диктаторские полномочия, потому что гражданская война еще не была окончена. Ему пришлось добивать помпеянцев в их вотчине, в Испании, у Помпея там традиционно были сильные позиции. Битву при Мунде Цезарь выиграл, запустив в сторону врага штандартом, по-моему, X легиона. Есть такая легенда. Когда бой вошел в какую-то вязкую фазу и было непонятно, кто победит, потому что враги стояли на холме, была плохая погода, много грязи, на холм забираться было трудно, Цезарь схватил аквилу X легиона и кинул в строй врагов. Но если легион утратит аквилу, его обязательно расформируют, и десятый побежал аквилу спасать, прорвал строй и всех победил.

Д. Пучков: То есть Цезарь лично принимал участие в зарубе?

К. Жуков: Да, конечно.

Д. Пучков: Молодец.

К. Жуков: Хотя возраст у него, повторюсь, был уже не пионерский, а пенсионерский.

Д. Пучков: Как я. Я бы уже с саблей никуда не побежал.

К. Жуков: Это не как ты. Вот если бы тебе было 74, уже на грани, в общем…

Д. Пучков: Умирать пора.

К. Жуков: В общем, уже да. В Риме средний возраст 40 лет, а ему уже 54.

Д. Пучков: Зажился.

К. Жуков: Зажился, да. И при этом он бегал перед строем пешком с саблей.

Д. Пучков: Молодец. Какая разносторонняя личность – и везде талант.

К. Жуков: Да. После победы при Мунде он вроде бы должен был получить к диктаторским полномочиям еще и единоличное консульство, консул без коллегии. Правил бы один, получив всю полноту власти, которая есть только в Риме. Но он отказался и назначил вместо себя двух консулов-суффектов. Консул-суффект – это консул-заместитель, который выбирался, если погибал или умирал один из двух консулов. А тут, если я не ошибаюсь, практически небывалый прецедент: Цезарь назначил сразу двух консулов без выборов. Давайте вместо меня сразу коллегию целиком.

Д. Пучков: Гаврила и хомяк.

К. Жуков: Да. Тогда же Цезарь активно занялся своими знаменитыми реформами. Он реформировал судебное производство в Риме, издал свой свод законов, организовал новый календарик, которым долго все пользовались.

Д. Пучков: Юлианский.

К. Жуков: Да. Занимался градоустройством. При этом для укрепления своей власти он совершенно не стеснялся показывать всем, что это не просто так. Да, он талантливый, удачливый военачальник, ничего себе политик, но это все вторично. Самое главное, что он – сын Венеры, то есть бог. Ему ставили при жизни статуи, после триумфа, о котором мы будем ниже говорить, прямо в храме Юпитера Капитолийского статую на колеснице поставили. Так он всем намекал, что это навсегда. Потому что божественное выше человеческого в любом случае. А как писал Аппиан, Цезарь в это время говорил, что республика есть ничто без формы и тела. Это слова Аппиана, мы не знаем, говорил ли так Цезарь. Но, судя по его действиям, подобные мотивации у него имелись.

А тут у нас Атия, молодец, приехала к избитой Сервилии, которая лежит с замотанной головой и страдает…

Д. Пучков: Чем-то Юльку Тимошенко в кресле напоминает. На таких каблуках.

К. Жуков: Принялась глумиться: «Ой, как же тебя избили, какой кошмар, какой кошмар…»

Д. Пучков: Кто бы это мог быть?

К. Жуков: Да, в самом деле, кто бы это мог быть?

Д. Пучков: Сервилия, такая же гадина, не теряется, с каменной рожей все ловко парирует.

К. Жуков: Диалог замечательный. Такие две змеюки гнусные.

Д. Пучков: Жаба и гадюка.

К. Жуков: Атия, конечно, хвастается, что вокруг нее вьется столько просителей, только у Сервилии можно отдохнуть от них.

Д. Пучков: Как бы намекая.

К. Жуков: Ну и предложила посидеть возле себя на грядущем триумфе Цезаря, но Сервилия ловко отказалась. А Октавий между тем обнаружил свою сестру в храме Фавнии, которую римляне звали buona dea – добрая богиня, богиня плодородия.

Д. Пучков: Я бы заметил для тех, кто не обратил внимания, что на триумфе есть козырные места для аристократии, где серьезные люди сидят, откуда все видно. Атия звала Сервилию туда, куда абы кого не пустят. Если ты рожден ослом, то и будешь в стойле стоять, а приличные люди сидят на хороших трибунах. Видимо, это такой же серьезный подгон, как раб с известного размера инструментом.

К. Жуков: Нет, этот подгон гораздо серьезнее.

Д. Пучков: Круче, чем шесть бочек льда?

К. Жуков: Что ты! Оказаться на триумфе в ВИП-ложе! Тебя же все в ней увидят и сделают выводы. Как у нас на Мавзолее вокруг Брежнева стояли во время торжественных мероприятий люди и можно было прикинуть, кто с кем дружит.

Д. Пучков: Да.

К. Жуков: Кто на каких постах находится. Это, конечно, шутка. Но в Риме это примерно так и работало. Вот, смотрите, ложа триумфатора, куда он, собственно, следует, а вот кто около ложи сидит. И сразу понятен расклад политических сил. И у тебя с делами сразу будет полный порядок: тебе и в долг дадут на выгодных условиях, и какие-то вопросы коммерческие или политические проще будет решить.

Д. Пучков: Это одно и то же. Всегда все про деньги.

К. Жуков: И про торговлю. Может быть, тебе нужно быстренько пару либурн (торговых, грузовых кораблей) с хлебом из Египта вывезти, пока выгодная конъюнктура цен сложилась в Риме. Так тебе будет зеленый свет сразу, потому что тебе покровительствует человек, который сейчас будет триумф свершать. Это было очень важно.

Д. Пучков: Немедленно вспоминается х/ф «Бумер» – «Я Шмель, а это мои близкие».

К. Жуков: Да-да-да. Итак, Октавий нашел свою сестру, которая страдает, потому что поверила, что ее мамочка завалила ее мужа и сбежала из дома…

Д. Пучков: Доказательств никаких нет.

К. Жуков: Еще один шикарный диалог у них состоялся. Представляешь, сценарий к этой серии писала девчонка!

Д. Пучков: Молодец!

К. Жуков: А как будто и не девчонка даже местами – так хорошо написано!

Д. Пучков: Мы любим таких девчонок!

К. Жуков: Да, толковых девчонок мы любим. Октавий пытается сестру выманить домой, говоря, что мать делает все из любви к ней. Октавия ведет себя как истеричная девочка, каковой и является: «Я все понимаю, но никуда не пойду!»

Д. Пучков: «Мне и тут хорошо».

К. Жуков: Да. Тогда Октавий говорит: «Не вынуждай меня применять силу». – «Жрецы меня защитят». – «Не защитят, я их подкупил. Кстати, задешево».

Д. Пучков: Настоящие служители культа.

К. Жуков: Пока одни решают семейные вопросы, Люциус Воренус ведет предвыборную программу при помощи, конечно же, толкового мужика Поски…

Д. Пучков: Суфлер такой.

К. Жуков: Да-да-да. Человек-шпаргалка ему из-за колонны ловко подсказывает. Ворен в белой тоге, в таких, как я их называю, пидорастических наручах вот такой вот ширины. Такого не было, поэтому я так и издеваюсь, армиллы (браслеты) были гораздо меньше.

«Жители Авентина, у меня для вас радостная весть!» А все заняты делом: кто-то в моче отбивает красящуюся ткань, кто-то какую-то требуху замешивает. «Жители Авентина, у меня для вас радостная весть!» Ноль эмоций. И тут как рявкнет: «Жители Авентина!» Все сразу встрепенулись. Сразу видно, что центурион, имеет поставленный командный голос. «Цезарь избавил вас от диктатуры патрициев, я со своей стороны сделаю все, чтобы Авентин получал необходимое и лучшее» и т. д. Мы с 1991 года слушаем постоянно всю эту чушь. Сразу находится политический оппонент, который начинает ему с места возражать. Первая же его фраза была в политическом смысле не в бровь, а в глаз: «Ты, галльский…»

Д. Пучков: «Вали к себе в Галлию, рыжий хер». Даже грубее.

К. Жуков: Это я понимаю: отшил так отшил! «Что ты тут рассказываешь про свои политические воззрения?» На что Люций Ворен говорит: «Не стану отрицать, я похож на галла». Но на самом деле он родился и вырос в Риме…

Д. Пучков: И проливал за него кровь.

К. Жуков: «И мой отец проливал кровь, и отец моего отца, и отец его отца проливали кровь. А сам я из трибы Стелатина». Триба Стелатина – это не из Рима триба, а из города Вереи, что в Этрурии. Это недалеко от Рима, но это сельская триба. В Риме было всего четыре трибы. Еще в VI веке до н. э. Сервий Туллий якобы эти избирательные трибы нарезал: Субура, Палатина, Эсквилина и Коллина.

Д. Пучков: По холмам?

К. Жуков: Да.

Д. Пучков: Но холмов семь, а триб четыре?

К. Жуков: Да. Возможно, при Сервии Туллии Рим еще не на семи холмах стоял, а только на четырех. Сельских триб было 16, потом их количество увеличилось до тридцати пяти.

Д. Пучков: То есть Ворен был «понаехавший».

К. Жуков: Да. Но по крайней мере он-то себя позиционирует как горожанин, его «понаехавшим», видимо, по скудоумию и необразованности сценаристы сделали.

Д. Пучков: Такого парня, блин!

К. Жуков: Потому что он всем говорит, что он из Авентина вообще-то.

Д. Пучков: Фактически он говорит: «Я москвич из Горного Бадахшана», да?

К. Жуков: Нет, «Я москвич из Калуги».

Д. Пучков: Но москвич.

К. Жуков: Да. Причем коренной.

Д. Пучков: Да.

К. Жуков: Коренной москвич из Калуги. Надо было все-таки внимательнее к этому вопросу подойти… Такие вещи выяснить и проверить несложно. Если вы знаете, что такое триба, посмотрите список триб, он везде есть.

Ну и конечно, тут же взвилась Ниоба, которая с мужем присутствует на предвыборных дебатах: «Заткнись, негодяй!» Поска говорит: «Госпожа, держите себя в руках». После чего дергает себя за ухо. Тут же вокруг политического оппонента появляются обученные парни, которые бьют ему под дых и уволакивают куда-то в уголок.

Д. Пучков: Да.

К. Жуков: Оппозицию устранили незатейливо. Ну а Цезарь готовится к триумфу. Это центральное событие серии и данного периода политической жизни самого Гая Юлия. Он навещает Верцингеторикса, говорит: «Приведите его в порядок, а то он уже выглядит как покойник. Да, прощай, старый друг».

Д. Пучков: Ну, он долго в узилище-то проторчал.

К. Жуков: Пять лет, если быть точным.

Д. Пучков: Бедолага.

К. Жуков: Он прямо с Алезии попал в Мамертинскую тюрьму, откуда обычно пленников на триумф и брали.

Д. Пучков: Это рекомендовалось, да? То есть вражеского этого Паулюса притащить и всем показать?

К. Жуков: Да. Вот, смотрите.

Д. Пучков: Или Гитлера какого-нибудь тогдашнего.

К. Жуков: Да. Тем более что Цезарь справлял триумф сразу за четыре кампании, начиная с Галлии и заканчивая Египтом. Ему за Галлию-то триумфа не дали, не до того было. Ты же помнишь, чем закончилась его галльская история. Он был объявлен негодяем, преступником, врагом народа. Он вот уже девять серий ловко из этой ситуации выворачивается.

Д. Пучков: А что надо было сделать, чтобы триумф дали?

К. Жуков: Надо было одержать какую-нибудь мегапобеду. В принципе ему за Галлию полагался триумф, но часть сенаторов представила его преступником, нарушившим полномочия сената и вовремя не сложившим с себя полномочия проконсула Галлии. Получалось, что он вел незаконную войну, тут не до триумфа, в тюрьме бы не оказаться.

Д. Пучков: Чем определялась мегапобеда? Количеством добычи типа 40 талантов золота, 20 серебра?

К. Жуков: Я думаю, это было относительно. Если ты воевал в какой-нибудь Иудее, например, откуда там столько золота? Однако место важное. Ты победил, трофеев, кроме песка, нет, но триумфа ты достоин. А Цезарь отовсюду, конечно же, понавез.

Д. Пучков: Надо было обязательно везти на телегах, демонстрируя трофеи?

К. Жуков: Что-то знаковое, разумеется, нужно было везти. И чем больше трофеев будет красивых, больших, которые сразу видно, тем почетнее. Телеги с доспехами везли обязательно (подтверждение тому – множество изображений на каменных барельефах и на серебряной посуде). И триумфы всегда представляют богатое трофейное вооружение, которое свозили в Рим. Ну и, естественно, разные ништяки из драгоценных металлов: золота, серебра и т. д. Чтобы все видели, что человек не просто так приехал и уезжал тоже не просто так.

Пока Цезарь готовится к триумфу, к триумфу же пытается подготовиться наш любимец Тит Пулло.

Д. Пучков: Бежит в свое подразделение.

К. Жуков: Да. Прибежал в роту: «Пацаны, я с вами пойду на триумфе, у меня все доспехи есть, я только шлем потерял. Ни у кого нет запасного?» На что ему ротный отвечает: «Чего пришел, ты же демобилизовался. Тут только легионеры ходят. Хочешь с нами – запишись в тринадцатый и маршируй, пока ноги не отсохнут». – «Да ладно, парни, я столько крови за тринадцатый пролил». – «Это не я придумываю правила, я их выполняю». – «Встать, девочки, пора вспомнить, что вы легионеры». Тут же все засобирались маршировать, а Пулло страдает.

Д. Пучков: Жалко его.

К. Жуков: Если так посмотреть, он фактически войну выиграл.

Д. Пучков: Как известно.

К. Жуков: Да, по фильму. Без Пулло все бы рухнуло. А вот республику разрушил по тупости и алкоголизму.

Д. Пучков: Хотел как лучше.

К. Жуков: Да. Октавия возвращается домой к матери, там у них сюси-пуси, смотреть противно. А в это время в дом к Сервилии ломится какой-то небритый неряха. Его не пускают – подозрительный, а неряха начинает орать: «Ты, Брут, трус и боишься со мной встретиться, а я Квинт Валерий Помпей, сын Помпея».

Д. Пучков: Родной.

К. Жуков: Сервилия приглашает его в дом и спрашивает: «Ты родной сын Помпея?» – «Родной». Она задала ему вопрос не просто так, она уточняет у молодого человека: «Квинт Валерий Помпей?» Это значит, что он из рода Валериев, а не Помпеев, потому что имя на третьем месте – это кликуха.

Д. Пучков: Как они так, я не знаю.

К. Жуков: Никакого Квинта не было у Помпеев.

Д. Пучков: Был Секст.

К. Жуков: Были Секст и Гней Помпей-младший. А почему он Валерий? Ну ладно, они придумали сына, был бы он Квинт Помпей Валерий, это можно было бы вытерпеть. Но Квинт Валерий Помпей – невозможная конструкция, он не может быть сыном Помпея с таким именем. Сервилия удивилась: «Ты точно сын Помпея?»

Д. Пучков: Вы кто?

К. Жуков: Да. В общем, как-то выяснила, что все-таки он сын Помпея. «Ты все еще не любишь Цезаря?» – «Я вырежу ему сердце!»

Д. Пучков: «Сожгу его живьем».

К. Жуков: «Успокойся, успокойся, ты среди друзей».

Ну а теперь, собственно, триумф. Триумф показан, конечно, богато.

Д. Пучков: Красиво, да.

К. Жуков: Не могу сказать, что это точная реконструкция, но это, наверное, и невозможно просто потому, что у нас нет документов, где было бы написано, что тут ехало столько, а тут столько. Мы не знаем, как выглядел триумф Цезаря в деталях.

Д. Пучков: В походную колонну побатальонно.

К. Жуков: Да. На одного линейного дистанции.

Д. Пучков: Управление прямо, остальные напра-во!

К. Жуков: Триумфатор там как раз правильно показан, он ехал на повозке.

Д. Пучков: Отдельная повозочка?

К. Жуков: Отдельная колесница. Сзади должен быть специальный прислужник, который над ним держал золотой венок.

Д. Пучков: А вот морда зачем красной краской намазана?

К. Жуков: Этого я не знаю.

Д. Пучков: Заранее намазан, чтобы не видно было эмоций. Чтобы не краснел от восторга? Нет?

К. Жуков: Чтобы от самого себя так сильно не офигевал?

Д. Пучков: А еще и руки надо было связать, чтобы не начал махать случайно от восторга.

К. Жуков: Какой я классный, какой я классный! Ему Октавий намазал какой-то кровью лицо.

Д. Пучков: Одевание в пурпур отличное.

К. Жуков: Ты имеешь в виду, когда он еще готовился? Когда Поска ему подносил зеркало, одевал его в императорский пурпур?

Д. Пучков: Я с вашего позволения обращусь немножко к тексту.

К. Жуков: К первоисточнику.

Д. Пучков: «Не слишком?» – «В самый раз». – «По-моему, слишком насыщенный пурпур. Хочу намекать на пурпур, не надевая его». – «При ярком свете не будет таким вызывающим». – «Что скажешь?» – «Живой Юпитер, поразительное сходство». – «А что смешного?» – «Это ж нелепо, наряжаешься, играешь в бога». – «Играю? Я не играю, это не игра». – «Как пожелаешь, это не игра». Ну, раз он от Венеры, он же действительно бог. Зачем спрашивает?

К. Жуков: Цезарь-то в этом и не сомневался ни секунды. Это для нас легенда, что род Юлиев от Венеры происходит. А для них это была официальная родословная.

Д. Пучков: Если человек верующий, для него это нормально.

К. Жуков: А там в основном все такие были. Как я неоднократно замечал, классическое римское язычество, с одной стороны, атеистично, потому что у них с богами были абсолютно деловые отношения. Но с другой стороны, они твердо уверены в существовании богов и не требуют никаких доказательств. Поэтому когда киношный Марк Антоний спрашивает фактически: «Что это у тебя тут за фетиш?»… Конечно, Цезарь ему сказал, что это никакой не фетиши, он же в самом деле потомок Венеры, это не игра.

Д. Пучков: И тем не менее дает конкретные советы: «Проследи, чтобы слонам вовремя дали пурген. Не хочу, чтобы моей колеснице мешали гигантские кучи навоза». Это просто прекрасно.

К. Жуков: Не забывает. Все-таки нехорошо, когда сыну бога приходится ехать по гигантским кучам говна.

Д. Пучков: А стоящий позади раб, говорят, на ухо шептал ему гадости всякие, чтобы триумфатор не охерел, не возомнил о себе ничего.

К. Жуков: Он ему шептал нечто вроде «мементо мори», «помни о смерти», потому что триумфатор становился богом на один день, на день триумфа. Но потом он снова будет смертный… Поэтому и венок над ним держали: он достоин этого венка, но носить такой венок может только бог. А он все-таки не совсем. Эти быки с позолоченными рогами тоже намек на Юпитера (Зевса), который похитил Европу, прикинувшись быком. Триумф – это в первую очередь религиозное таинство. И, как говорят источники, в древности, то есть еще в царской древности, может быть, раннереспубликанской, во время триумфов массово забивали пленных, считалось, что это круто. При Цезаре, судя по всему, такого уже не было. Но на отдельной колесничке в качестве сигнала к началу триумфа удавили Верцингеторикса. И начинается собственно праздник. На самом деле Верцингеторикса не убивали во время триумфа, его вывели, а потом то ли его в тюрьме грохнули уже за ненадобностью, то ли он самостоятельно помер.

Д. Пучков: Приморили.

К. Жуков: Ну, его могли оставить в заточении. Сколько бы он там еще прожил – 10 лет, 15, ну и что, какие проблемы?

Д. Пучков: Ужас. Вот это судьба.

К. Жуков: Да. В сериале галлы потом его торжественно сожгли. Такие бородатые хмыри.

Д. Пучков: Ему большой памятник стоит в Алезии. Красавчик.

К. Жуков: А дальше человек-газета рассказывает, что Гай Юлий Цезарь торжественно все это отмечает и что накрыты на бычьем форуме две тысячи столов. Если прикинуть, что за стол поместится человек 5–6, то это был какой-то тотальный…

Д. Пучков: Ну, на сотню тысяч, грубо говоря, человек.

К. Жуков: Да, 100–120 тысяч он накормил разом. Причем подозреваю, что от пуза накормил и напоил.

Д. Пучков: Рабы и вольноотпущенные не допускаются.

К. Жуков: Кто не найдет сидячих мест, по требованию эдила должен удалиться. Чтобы беспорядков не было, потому что все напьются и начнут друг другу морды бить.

Ну а Брут пытается выгнать Квинта из дома. Одна из моих любимых сцен в сериале, когда Брут приходит домой к маме: «Матушка, нам нужно поговорить наедине». Тут же сидит Квинт. «У меня от Квинта нет секретов». – «Вот как раз о Квинте-то я и собирался поговорить. Он у нас не загостился?»

Д. Пучков: «Возможно, он уже устал развлекать нас своим присутствием».

К. Жуков: Брут страшно боится, что его с этим самым подонком запалят и вся его дружба с Цезарем порушится.

Д. Пучков: Верная смерть.

К. Жуков: Все это странно, потому что в это время Брут находился в качестве консула в Цизальпинской Галлии.

Д. Пучков: Ему не до Квинта было.

К. Жуков: Тем более что Квинта вообще не существовало. Но показано неплохо. Цезарь, вернувшись домой, принялся завинчивать гайки: ростовщичество прижучил, запретил портить монету и, стало быть, наживаться на инфляции. Короче говоря, начал заниматься госстроительством и пресечением демократической республиканской коррупции, которая стала уже формой управления страной. Я не говорю, что он сам и его подручные взяток не брали, но взятки перенаправили в другую сторону. Это во-первых. А во-вторых, как-то вдруг их значительно меньше стало. Наступил порядок, а значит серьезные люди пострадали.

Д. Пучков: Что недопустимо.

К. Жуков: Категорически недопустимо. Ну и тут же начали обращаться к Марку Юнию Бруту…

Д. Пучков: Мол, надо уже что-то решать.

К. Жуков: С напоминанием, из какого рода он происходит, потому что Юнии свергли последнего римского царя Тарквиния.

Д. Пучков: А тут опять претендент.

К. Жуков: У Сервилии, его мамы, один из предков был убит царем, то есть у них семья, от царей пострадавшая и царя свергнувшая. Предок был молодец, а ты что? И как раз при помощи этого вот залетного Квинта в художественной метафорической форме нам продемонстрировали то давление, которое на Брута оказывалось.

Д. Пучков: Тут хорошо показано, что Брут мягкий, как говно.

К. Жуков: Точно.

Д. Пучков: Где надавят, туда и гнется.

К. Жуков: Ну а Поска в это время…

Д. Пучков: Инструктирует.

К. Жуков: Учит Ворена основам юриспруденции. Занятие абсолютно бесполезное.

Д. Пучков: «Четвертый пункт прежнего закона применяется только в случае пожара или наводнения, если иное не предусмотрено в приложении. Понимаешь?» – «Не совсем».

К. Жуков: Видно, что это уже не первый час продолжается, может, даже не первый день.

Д. Пучков: «Вряд ли смогу объяснить еще проще». – «Этим можно заняться после выборов. Нет смысла учить, если я проиграю». – «Ты не проиграешь».

К. Жуков: «Сколько раз я говорил тебе надо мной не смеяться?»

Д. Пучков: «Я думал, ты понял систему. Остальные кандидаты – подставные». – «Подставные?» – «Отсутствие оппозиции избавляет от огромного количества бесполезных споров, но нехорошо, если человек Цезаря будет единственным кандидатом. Тебя это беспокоит?» – «Выборы благословлены Юпитером Капитолийским, они священны». – «Юпитер и Цезаря благословил, разве нет? Предсказания авгуров – триумф, всеобщее одобрение народа, все, что он делает, священно, и в каком-то смысле он полубог». – «На один день. В остальные дни он такой же смертный, как и мы». – «Смертный или нет, он пытается спасти республику». – «Фальсифицируя выборы?» И тут прислушайтесь, граждане любители: «Римлянам не нужны честные выборы, римлянам нужны рабочие места, чистая вода, еда, стабильность и мир. Ты можешь многое сделать для своего народа, можешь помочь спасти республику, а можешь вернуться в свою лавку продавать баранину и свинину – с грязными руками, но с чистой совестью».

К. Жуков: Это шикарно.

Д. Пучков: Многие, возможно, не в курсе, но это основа европейской цивилизации.

К. Жуков: Так с тех пор ничего принципиально и не поменялось.

Д. Пучков: А оно не может поменяться.

К. Жуков: Потому что еда, вода, мир и стабильность нужны всегда независимо от того, Рим это, Бадахшан, Москва, Третий, кстати, Рим.

Д. Пучков: А четвертому не быть.

К. Жуков: Да.

Марк Юний Брут оказался на форуме, а ему Цицерон принес письмецо подметное, точнее листовку.

Д. Пучков: Он сначала хамит: «Ты еще здесь? Думал, ты уже едешь в деревню, спасая достоинство». И тут ему подсовывает бумажку эту. «Ты почему меня не предупредил?» – «Все это читают, даже у храмовых проституток видел». Сохранилось ли что-то подобное?

К. Жуков: Я не смог найти. Возможно, плохо искал… Тут нужен литературовед. Наверняка что-нибудь есть. Короче говоря, подметная листовка за подписью Марка Юния Брута, призывающая к бунту против Цезаря.

Д. Пучков: «Кто это написал?» – «Ты». – «Боги подземные!»

К. Жуков: Вот он там обосрался-то, да. Переобулся в воздухе фактически.

Д. Пучков: Побежал к маме своей.

К. Жуков: Да. Он же понимает, что подобную дрянь могла написать только гадина Сервилия.

Д. Пучков: Любящая мать.

К. Жуков: Прибегает к маме: «Кто это сделал?» – «В основном, конечно, я, но мне многое советовал Кассий. Ты помнишь Кассия?» Ну и тут же встает Гай Кассий Лонгин. В фильме это тощий растрепанный задрот с ужасными волосами. На самом деле Гай Кассий Лонгин, я уверен, выглядел и действовал немножко иначе, потому что он был квестором Марка Красса. Сам Красс в Парфянском походе погиб, а Лонгин остался жив, спас войско и отвел его в Сирию, которую потом прикрыл от парфян. То есть Лонгин – матерый ветеран. Потом он разбил флот Цезаря во время гражданской войны, а после Фарсала ловко к Цезарю перебежал и командовал легионом, будучи легатом.

Д. Пучков: Вот это замес!

К. Жуков: И когда Сервилия сказала Бруту: «Ты же помнишь Кассия?» – Брут должен был на нее посмотреть большими глазами, потому что Кассий был его зятем. После возвращения Брута из Цизальпинской Галлии они вместе занимали должность городских преторов. Было две претуры – одна разводила уголовные и прочие юридические разногласия, короче говоря, суды между римлянами в Риме, и вторая, которая разводила юридические разногласия между римлянами и неримлянами. Конечно, мама не могла в здравом уме сморозить: «Помнишь ли ты Кассия?»

Д. Пучков: «Ты, разумеется, знаком с Кассием». – «Разумеется».

К. Жуков: «Мама, это муж моей дочки!» Кассия Цезарь простил и обласкал. Сделал он это только потому, что за него очень просил сам Брут. Кассию претором позволил стать, но выше ему уже хода не было. В консулы Лонгину было уже не попасть. И в историографии есть мнение, что начальником заговора против Цезаря был вот этот тощий задрот, которого нам в сериале показали.

Д. Пучков: Ну, тут-то мама всем рулит. В фильме все равно хорошо показано, как человеческие отношения складываются, что в качестве благодарности преподносится. «За предоброе отплатил презлым». Помнишь х/ф «Холодное лето 53-го»?

К. Жуков: Конечно.

Д. Пучков: «А люди, Сашенька, такие козлы».

К. Жуков: Создатели фильма вольно обращаются с данными источников, а иногда просто против них по-тупому косячат, как в случае с Квинтом Валерием Помпеем или с этой самой трибой, которой никогда не было в Риме. Но от этого не менее интересно смотреть, потому что самое главное в любом художественном произведении это люди, а люди показаны замечательно. Когда смотришь в нормальном переводе – они говорят интересно, диалоги напоминают реальный разговор.

Кстати, про перевод. Я раза два смотрел эту серию в разных переводах, но момент, когда Поска учит Ворена юриспруденции, очень сложно понять.

А Тит Пулло задумал жениться.

Д. Пучков: И пошел отписывать свою Ирину из рабства.

К. Жуков: Да.

Д. Пучков: Зачем ему это?

К. Жуков: Обратился к Ворену, чтобы тот выступил свидетелем у нотариуса, чтобы ее перевести в вольноотпущенницы и жениться.

Д. Пучков: А зачем ему это надо было? В чем смысл?

К. Жуков: Он хотел законных отношений. Пулло, как ты мог заметить по ходу фильма, человек крайне душевный. Недалекий, но с богатым внутренним миром. Он не может просто так сожительствовать с женщиной, к которой у него явно теплые чувства. Несмотря на то что он перетрахал всю Галлию и уже часть Египта…

Д. Пучков: И Нарбонну.

К. Жуков: Ну, Нарбонна – это в Галлии. И часть Египта, причем лучшую часть.

Д. Пучков: Зачем – отказываюсь понимать.

К. Жуков: Вот я и говорю – я вижу только одну причину: из-за крайней душевности. Но сейчас Пулло проявит свою душевность по полной программе.

Д. Пучков: Это тоже прекрасный переход от полного расположения к смертоубийству…

К. Жуков: Причем мгновенно.

Д. Пучков: Да.

К. Жуков: Ирину они освободили, и она бросается Пулло на шею: «Ты самый добрый господин, который только может быть. Мы вот с этим вот мальчиком…»

Д. Пучков: Какой-то там хромой, кривой, подволакивая ножку.

К. Жуков: «Мы копили много лет на освобождение и еще бы копили, а ты взял меня и освободил. Теперь мы с ним можем пожениться». – «Жениться?!» После чего берет мальчика практически за ногу и бьет его об колонну.

Д. Пучков: Размеренно, да.

К. Жуков: И конечно, убил его на фиг. Это все происходит ночью, во дворе дома Люциуса Ворена. Ворен слегка от этого обалдел: «Ты зачем это сделал?»

Д. Пучков: Это, по всей видимости, какое-то адское осквернение жилища, да?

К. Жуков: Жилище нужно очищать после этого. Вот если бы к ним бандиты прибежали от Эраста Фульмана и они бы их там всех перерезали – это самозащита, что делать. Считай, в бою пролили кровь. Тоже, конечно, ничего хорошего, потому что дома этого делать не рекомендуется. А тут-то просто взял и забил человека. Это осквернение жилища, нужно приглашать жреца очищать его, это первое. И второе, Ворен говорит: «Это вообще-то была моя собственность, ты что сделал?!» – «Я тебе заплачу». – «На фиг мне твои деньги, это неуважение, неуважение!»

Д. Пучков: Disrespect.

К. Жуков: Да, отписка и дизлайк фактически. Я во всем этом не понял одного – если это был раб Ворена, как же они могли сразу пожениться с Ириной? И зачем Пулло его так обул? Пулло же не полный идиот, он должен был сказать: «Какой брак, вы что, дурачки, что ли? Пока этот не выкупится, никакого брака не будет».

Д. Пучков: Акт государственного сочетания с говорящим орудием.

К. Жуков: Невозможно жениться на дрели.

Д. Пучков: Некоторые ухитряются.

К. Жуков: Но это не зарегистрируют. Сожительствовать можешь, регистрировать тебя не будут с дрелью никогда. А тут фактически она с дрелью собирается обручиться. В тамошнем ЗАГСе на нее посмотрели бы с некоторым интересом.

Д. Пучков: Но получилось хорошо. Ворен на дыбы: что это вообще такое?! Ну и тут же пошло: «Никакой я не идиот, нельзя обзывать Пулло идиотом. Тебя ж не понижали в звании, не пороли, не сажали за решетку».

К. Жуков: Типа того, что ты-то, Ворен, умный.

Д. Пучков: Это говорит опытный нарушитель воинской дисциплины, да. «Ты вышел наверх, и теперь ты в красивой чистенькой белой тоге. Чудная одежка – остается чистой, сколько ни валяйся в грязи». Оскорбление. «Договаривай». – «Как хочешь. Когда-то ты говорил, что Цезарь мятежник и изменник, а теперь он подкинул тебе монет и земли, и вот ты уже спаситель республики, ты целуешь его царскую жопу. Терпению приходит конец – встань!»

К. Жуков: Он собирался ему набить морду.

Д. Пучков: Но не стал, что тоже правильно. Все-таки Ворен понимает, что Пулло дурак и его бить нельзя.

К. Жуков: Он не поймет все равно ничего.

Д. Пучков: Да-да-да. И выгнал его.

К. Жуков: Ворен выгнал Пулло из дома. Очень зря. Потом это плохо кончится. У них эта завязка, которая должна разрешиться плохо, буквально через все десять серий сквозит. Постепенно какая-то дрянь нарастает. Вот вроде бы все хорошо, но где-то что-то безумное из этого вылезает. Ловко сделано. Цепь событий, вроде бы друг с другом не связанных, но запускающих процессы, которые проходят через весь сериал и в конце концов заканчиваются трагической кульминацией.

Д. Пучков: Мастерство.

К. Жуков: Мастерство дирижера, который управляет коллективом сценаристов. Я уверен, что такие закладки сценаристы (друг с другом незнакомые) только на творческом совещании могли бы придумать.

Д. Пучков: Не совсем так. Там гигантская доска, на которой все это прикреплено.

К. Жуков: Ну, я имею в виду, что сначала нужно придумать реперные точки: вот в этом месте теоретически случится что-то в этом роде, а в этом – что-то еще. Потом сценарист скажет – так или нет.

Д. Пучков: Очень грамотно. Я, конечно, не большой сценарист, но тут уровень небесный.

К. Жуков: Да.

Д. Пучков: Уровень «бог».

К. Жуков: Точно.

Пулло выгнали из дома, а Брут в сенате бегает кругами вокруг Цезаря.

Д. Пучков: Надо же как-то оправдаться.

К. Жуков: Общий лейтмотив такой – это был не я. «А кто?» – «Кто угодно, я не знаю». Не сдал негодяя Квинта.

Д. Пучков: Немедленно вспоминается х/ф «Голый пистолет», где негр поломанный лежит: «Кто это мог быть?» – «Да кто угодно! Почтальон, сосед, п**орас-любовник».

К. Жуков: Цезарь говорит: «Что ты беспокоишься? Ты же мне друг, ну и все». И Брут, утирая пот, уходит.

Д. Пучков: Опять поверил, теперь этому. Хотя все запомнили.

К. Жуков: Ну, гражданская война никогда не заканчивается так просто. Это такая война, в которой невозможно подписать мирное соглашение, потому что нет субъекта, с которым ты его будешь подписывать. Вот был Помпей. Но он трагически убился об Египет. Все остальные прибежали вроде бы как мириться, но это же не значит, что разница объективных интересов куда-то пропала. А раз есть конфликт интересов, будут и субъекты, которые этот конфликт в себе несут. И рано или поздно это кончится кровищей. Поэтому когда я читаю, например, дневник Лидии Осиповой, который так и называется «Дневник коллаборантки» (она жила у нас в городе Пушкине)…

Д. Пучков: Я эту гадину тоже читал.

К. Жуков: …выясняется, что у нас прошла, значит, революция, гражданская война, чудовищные сталинские чистки, всех убили. И под городом Ленинградом в замечательном Царском Селе, в самых лучших элитных домах проживает группа интеллигенции – властителей дум, которые вроде бы работают в советских учреждениях, пишут какие-то книги. А сами ждут и молятся за приход нацистов, чтобы, наконец, избавиться от большевиков.

Д. Пучков: Рады их приходу и верно им служат.

К. Жуков: Так точно. И сразу понимаешь, что наш Иосиф Виссарионович был очень гуманный человек. Он, в отличие от Цезаря, не был прекраснодушным. Потому что Цезарь, несмотря на все свои дарования, не разбирался в том, как нужно обращаться с людьми.

Д. Пучков: Диктатор Сулла хорошо разбирался.

К. Жуков: Это да.

Д. Пучков: Лучшая фраза первого сезона: «Когда в прошлый раз в городе были солдаты, дома можно было красить кровью».

К. Жуков: А Иосиф Виссарионович разбирался и понимал, что эту мразь можно только физически уничтожить. Других вариантов нет, в противном случае они будут сидеть и гадить.

Д. Пучков: Чем они и занимались.

К. Жуков: Причем гадить они могут от разговоров на кухне (тоже ничего хорошего, потому что это формирует некий общественный фон) до прямых диверсий и предательства. Пример Цезаря это подтверждает. Он всем все простил, вроде бы как все помирились, но поскольку объективный конфликт интересов никуда не делся, то закончилось тем, что пролилась кровь. В данном случае Цезаря.

Д. Пучков: Отблагодарили.

К. Жуков: Так точно. Как говорил Никколо Макиавелли, если ты собираешься наказать человека, наказывай его страшно, потому что за малое зло человек отомстит, а за большое никогда.

Д. Пучков: Разбирался в людях Никола.

К. Жуков: Никола-то о Цезаре читал в оригинале, ему было на каком материале выводы делать.

Ну а в это время пьяного Пулло прихватывает ловкий немецкий еврей Эраст Фульман.

Д. Пучков: Пулло опять решает свои проблемы путем выжирания огромного количества алкоголя.

К. Жуков: Ну, это ж первейший рецепт. Если плохо, нужно нажраться.

«Что-то ты плохо выглядишь». – «Я пьян».

Д. Пучков: «Для ветеранов сейчас времена тяжелые. В Рим вернулось слишком много легионеров, работы не хватает, печальная ситуация. Но это преступление – видеть такого человека, как ты, безработным». – «У меня все нормально. Куча планов». – «Ну, если твои планы не сложатся, спроси на любой улице Авентина Эраста Фульмана, у меня для тебя всегда найдется работенка».

К. Жуков: «Я легионер, а не убийца».

Д. Пучков: «В наше-то время, Пуллон, разве это не одно и то же? Выпей, угощаю. А протрезвеешь, приходи ко мне, поговорим о делах». Так вот незаметно, по-военному, ловко поговорив с ветераном, склонил его…

К. Жуков: К криминалу.

Д. Пучков: К душегубству.

К. Жуков: Так точно.

Д. Пучков: Очень хорошая серия. Они все хорошие, в общем-то. Некоторые просто потрясают воображение, как в случае с Клепой…

К. Жуков: Да-да-да.

Д. Пучков: «Легионер Тит Пулло для исполнения служебных обязанностей прибыл!»

К. Жуков: Я вот не помню, Клепа во втором сезоне приедет в Рим или еще в первом?

Д. Пучков: Во втором.

К. Жуков: Во втором?

Д. Пучков: Мне так кажется.

К. Жуков: Она должна была в это время уже быть в Риме, потому что ее туда Цезарь приволок, чем инициировал замечательный скандал в городе. Если бы у них были соцсети, они бы взорвались – и потоки фекалий затмили бы солнце минимум на неделю. Это же египтянка с его (!) ребенком. И так все солдаты, демобилизовавшись, разные песенки про него распевали, а тут он ее еще и привез! Поскольку Клепа – это живое воплощение Изиды, а Изида то же самое, что Венера, а Цезарь – потомок Венеры, получился инцест.

Д. Пучков: Некрасиво.

К. Жуков: Вот так.

Д. Пучков: Ну, ему было плевать.

К. Жуков: Да, потому что он триумфатор.

Ответы на вопросы про десятую серию

Что было такого страшного в расформировании, что весь легион ломанулся на холм за аквилой?

К. Жуков: Имеется в виду былинный эпизод, когда Гай Юлий Цезарь метнул в сторону врагов аквилу легиона и весь легион пошел в атаку. Давайте вместе подумаем.

Д. Пучков: Лишение зарплаты, начнем отсюда.

К. Жуков: Да. Потому что всех накажут.

Д. Пучков: Просрали аквилу.

К. Жуков: Кроме того, у римлян две тысячи лет назад был несколько другой склад мышления, чем у нас. Аквила – это средоточие легионного божества, и отношение к этому было запредельно серьезное. Я даже не знаю, что нужно сейчас сделать, чтобы вызвать такой эффект у личного состава. Что нужно метнуть в сторону врага, чтобы все так побежали. А когда масса в несколько тысяч человек начинает двигаться, то побежит и тот, кто не хотел.

В чем была проблема для Тита Пулло в самом деле пойти и записаться в легион?

К. Жуков: Это во время триумфа. Никакой проблемы не было, если не считать, что Тит Пулло собрался на пенсию. А если он запишется в легион, ему придется еще от двух до пяти лет лямку тянуть. И можно будет загреметь в сторону военных действий. Оттуда можно и не вернуться.

Д. Пучков: Воинская служба налагает некие обязательства. Опять в Галлию пойдешь или к белгам.

К. Жуков: Или в Испанию. Ты что думаешь, можно записаться в какое-нибудь подразделение воздушного десанта с целью пройти парадом по Красной площади и все? Нет. Так и теперь не получится.

Д. Пучков: Если сейчас ты пойдешь в «контрабасы», то завтра можешь оказаться в Сирии.

К. Жуков: Тит Пулло уже свое отмаршировал и собрался на пенсию по выслуге лет. Но хотел с однополчанами пройти торжественным маршем. А тут ему коллеги-однополчане намекнули, что так не получится.

Д. Пучков: Данный эпизод говорит только об одном: Тит Пулло – жизнерадостный идиот и разгильдяй, а войсковые товарищи серьезно к этому относятся.

К. Жуков: Сейчас же на Красной площади невозможно просто так в коробку пристроиться, даже если вы служили вместе.

Д. Пучков: В дембельских аксельбантах.

К. Жуков: Постукивая пулеметными гильзами о колено.

Тит Пулло, желая участвовать в триумфе, заявляет: «Сохранил почти все доспехи, только шлем потерял». Почему уже демобилизованный легионер хранит у себя военное имущество, которое, к слову, стоит немало, и еще элементарно разбазаривает его? Мог ли легионер что-нибудь присвоить из того, что ему выдавалось для несения службы?

К. Жуков: Оно, конечно, выдавалось, но Тит Пулло прослужил много лет. За это время он мог успеть выкупить его, это было вполне возможно. Ландскнехтам в Германии тоже выдавали доспехи из арсенала, и они имели полное право выкупить эту шмотку, если денег хватало и желание было. А желание было, потому что за собственное снаряжение доплачивали.

Д. Пучков: Амортизация.

К. Жуков: Да. Это первое. Второе: он мог за время службы купить себе шмотки. До сих пор специалисты военного дела любят покупать себе снаряжение по своему вкусу и кошельку. Прицелы, ножи, разгрузки, костюмчики, ботинки. Тогда было то же самое. Римская армия постоянно воевала. Где гарантия, что ты не окажешься завтра на передовой? А на передовой нужно, чтобы все было удобное.

Д. Пучков: Я замечу, что поначалу, когда солдат моет полы, грузит уголь, его не сильно интересует, как он одет. Там подменка все время циркулирует, вообще непонятно, чья одежда. А как только служба налаживается, у тебя уже своя собственная форма, которую надо ушить, приталить. Штаны у нас, например, были как лосины. Одеть их можно было только лежа. Залезть в машину можно было только задирая ноги, как Джеки Чан. Что касается офицеров, если кто не в курсе, офицерам не так давно давали материал, из которого можно было форму сшить в ателье. Что тут такого, если солдат хочет хорошо выглядеть и получать за это дополнительные деньги?

К. Жуков: Конечно, поэтому потерять свой шлем мог только идиот.

Д. Пучков: Шлем тоже денег стоит. Разгильдяй.

К. Жуков: Он мог пропить, учитывая характер персонажа.

Что случилось бы, если бы галлы победили в римско-галльской войне? И не Цезарь вез на триумфе Верцингеторикса, а наоборот? Не было бы Римской империи?

Д. Пучков: Случилось так, как случилось.

К. Жуков: Если бы у бабушки были колеса, это была бы не бабушка, а велосипед. Это во-первых. Во-вторых, Цезарь вел некоторым образом частную войну. Потому что у него не было санкции сената на продолжение всей этой кампании. Поэтому если бы слили Цезаря, Римской республике от этого не было бы ни холодно ни жарко. Все вздохнули бы с облегчением: «Наконец-то этот беспокойный дурак куда-то делся и больше нас не тревожит. Людей побили, но зато им не нужно выплачивать пенсию и давать земельный надел». С деньгами еще можно было разобраться, а вот земля к моменту правления Гая Юлия Цезаря в Римской Италии была уже распределена. И воткнуть туда кого-то было сложно, земельный вопрос стоял чрезвычайно остро. А Римская империя стала империей не из-за Цезаря. Там от одного человека ничего не зависело. Попытался сделать Сулла то же самое – не получилось. Попытался Цезарь – получилось ограниченно. Потом попытался Октавиан Август – и уже получилось по-настоящему. Не было бы Цезаря, был бы кто-то другой. Один человек в таких гигантских процессах играет только декоративную роль. Цезарь в силу своих особенностей сделал это вот так. Но образование империи из республики – это гигантский, прежде всего экономический процесс.

Галлы представляли собой примерно то же, что Русь перед приходом монголо-татар. Только вместо монголо-татар была Римская республика, которая как девятый вал катилась, расширяясь. И все эти, условно говоря, галльские княжества, притом что они были замечательные, каждое галльское племя было просто великолепно… Они строили города, которые во многом не уступали второстепенным римским. Какой-нибудь Капуе, к примеру. Это были очень хорошо построенные крепости. Оружие у галлов с раннего железного века было одним из лучших в мире, римляне у них почти все украли, это о многом говорит.

Д. Пучков: Это была, на мой взгляд, одна из особенностей данной цивилизации. Тащить все, что к полу не приколочено. Все перенять, все украсть, все переделать. И использовать для собственного блага.

К. Жуков: При этом они все были разрозненны и ничего не смогли бы сделать, даже если бы Верцингеторикс победил. Ровно через неделю после его победы обнаружилось бы, что, слишком сильно поднявшись, он наступил на хвост своим коллегам-вождям. Может, его и не убили бы, но объединить Галлию и сделать противовес Риму ему не дали бы ни в коем случае. Ну, продолбал бы Цезарь Галльскую кампанию, ничего бы с Римом не случилось. Галлия не могла конкурировать с Римом в этот период. Времена, когда кельты ставили Римское царство на уши, давно миновали.

А были ли у легионеров какие-то нормативы чести в бою?

К. Жуков: Странный вопрос.

Д. Пучков: Лежачий может поднять саблю и ткнуть тебя в спину. Поэтому, проходя мимо лежачего, неплохо расшибить ему башку кувалдой. Вот это ключевое, так сказать.

К. Жуков: Это война. На войне вопрос только в том, чтобы победить и остаться в живых. Или проиграть и, наоборот, не остаться в живых. Поэтому никаких нормативов у них не было. Римляне воевали много и очень свирепо. Окружающие их откровенно побаивались. И, в общем, было за что.

Существует ли какая-то информация о длительности участия в сражении подразделения легиона? Сколько времени легионеру приходилось сражаться: час, два, сутки?

К. Жуков: Такой информации у нас нет. Римляне сражались разрозненными тактическими группами, то есть когортами, которые в единую формацию практически никогда не объединялись. Это значит, что когорты могли сменять друг друга во время боя, это во-первых. Во-вторых, римляне практиковали дистанционный бой. До непосредственной резни, когда легионер машет мечом героически час-два-три, доходило крайне редко. Дротиками кидаться могли, пока есть дротики.

Д. Пучков: Их запасали изрядно.

К. Жуков: Ну, если у каждого по одному пилуму, а идет 500 человек, то передняя шеренга может запустить 500 дротиков. Или сменяя друг друга. До сих пор ученые спорят, как это выглядело: они, как мушкетеры в Новое время, сменяли друг друга в стрелковом ряду или передавали дротики. Мне кажется, второе. Мушкетеры сменяли друг друга, потому что им нужно было мушкет перезаряжать. Его невозможно передавать. А дротик можно, он уже готов к использованию.

Д. Пучков: Вперед надо поставить пацанов, которые ловчее всех их кидают.

К. Жуков: И через это римляне имели большой успех, потому что дистанционный бой всегда безопаснее для участников, чем рукопашная резня.

Д. Пучков: А вот у первобытных есть какие-то палки-металки.

К. Жуков: Копьеметалки с неолита известны.

Д. Пучков: Какой-то крюк жуткий, я с детства понять не мог, как это… Спасибо ютуб, показали.

К. Жуков: Это же рычаг.

Д. Пучков: У них не было таких палок?

К. Жуков: Не было. А куда их девать? Этой же самой рукой, может быть, придется меч вытаскивать. Причем быстро и сразу же. А тут у тебя какая-то копьеметалка дополнительная. Это хорошо, когда ты на свинью охотишься. Свинья в атаку не сможет перейти с решительными целями. Вернее, может, но у нее холодного оружия нет. Она не бронирована и одна, а вас много. А тут врагов много, и, скорее всего, их придется быстро резать. Поэтому дополнительные предметы в руке не допускались. Я наблюдал за тренировкой метания пилумов с участием XI Клавдиева легиона в Крыму. Это было познавательное зрелище. Кидать эту палку очень непросто. Когда ты один ее кидаешь – еще как-то… А когда кидает подразделение, происходит масса всяких удивительных моментов. Потому что наши парни – на уровне римских самых зеленых новобранцев. Начали кидать по мишеням с пяти метров. Иначе было не попасть.

Д. Пучков: Навык нужен.

К. Жуков: А когда стали кидать как положено, передняя шеренга и две задние навесом, – это было полное безумие. Все летело непонятно куда, не втыкалось, начинало вертеться. Все друг другу мешают, пихаются. Раза с тридцатого эти пилумы хотя бы в нужную сторону полетели на указанные пять метров. Жалкое зрелище. Но если бы они остались в Крыму на полгода и проделывали это упражнение три раза в день, то, я думаю, это приобрело бы совсем другой вид.

Д. Пучков: Под руководством толкового сержанта.

К. Жуков: Да.

Где во время боя в строю находились сигнифер и корницен? Если на марше они шли впереди колонны, то во время битвы отходили в задние ряды или держались с правой стороны центурии?

К. Жуков: А что мешало им отойти и находиться с правой стороны центурии в последнем ряду? Считается, что сигнифер шел в середине когорты, нес когортный сигнум, то есть знак. А трубач должен был находиться рядом с командиром когорты, чтобы подавать сигналы. Командир когорты видел, что ему машут флагом из штаба, и говорил трубачу: «Командуй паническое бегство». И тот командовал паническое бегство.

Правда ли, что у Цезаря прямо перед битвой при Тапсе случился эпилептический приступ и все это видели, но битва началась? Он присоединился к ней потом, после того, как пришел в себя.

К. Жуков: Именно так. Слухи о том, что Цезарь был эпилептиком, это только слухи. Объективных данных у нас нет. Другое дело, что битва при Тапсе велась во многом спонтанно. Несмотря на всю легендарную дисциплину римской армии, это армия рабовладельческого периода, которая управляется при помощи палок и свистков. При скоплении 10 тысяч человек произойти могло все что угодно. Ломанулись люди вперед, что, ты будешь их тормозить? Уже поздно, они тебя не услышат просто. То есть нужно, как сделал Марк Антоний в битве при Филиппах во втором сезоне, расслабиться и получать удовольствие. Ты на процесс уже не влияешь. Кто-то услышал звук трубы, воспринял его как команду и пошел в атаку. Такое вполне возможно. Тем более все в шлемах. Хотя у них дырки слуховые были, все равно слух ограничен. Плюс боевые товарищи лязгают рядом. Кто-то попердывает. Когда попердывает один человек, это ничего, но когда их 500 – совсем по-другому звучит. Все топочут своими сандаликами, калигами. Масса звуков.

Д. Пучков: Как говорится: «Все побежали – и я побежал».

К. Жуков: Да. А Цезарь как толковый человек не стал вмешиваться.

На каком языке общались между собой Цезарь и Клеопатра?

Д. Пучков: Клеопатра была грамотная, говорила на разных языках. На разных языках общались.

К. Жуков: И Цезарь тоже был грамотный, говорил на разных языках.

Если рабы являлись вещью, то откуда у них могли взяться деньги для выкупа из рабства? Может ли хозяин забрать деньги и отправить раба дальше быть рабом?

К. Жуков: Теоретически, конечно, может. Практически раб от дрели отличается тем, что дрель не может ходить и думать, а раб может. Поэтому можно было устраивать бизнес, одалживая раба для каких-то работ на стороне. Если, например, он толковый плотник или плитку кладет.

Д. Пучков: Мозаичную плитку.

К. Жуков: Он пошел, положил плитку на вилле твоего друга. Друг заплатил тебе денег. Чтобы рабу было интереснее заниматься всем этим, лучше разрешить ему чем-то владеть. Это не значит, что он этим будет владеть всегда. Ты можешь сделать с ним в любую секунду все что угодно. Но если ты сам от этого выгоду получаешь, у тебя есть прямой стимул его как-то похвалить. И рабы иногда могли… Не все далеко, и это не было общепринятым, но могли собрать денег, чтобы выкупиться.

Д. Пучков: Я замечу, что это был не единичный случай. Вокруг тебя были товарищи, которые имели опыт с подобными рабами и могли поделиться опытом: «Я своего Петрова отправил… Он мне заработал столько. На что мы на прошлой неделе плясали». – «Почему бы мне своего не отправить?» Кажется, Катон написал, как управлять рабами, поместьем? Четко написано. Открой ПТУ, учи их, давай профессию, повышай квалификацию, тогда они вырастут в цене.

К. Жуков: Иногда эксплуатировать вольноотпущенников было выгоднее, чем рабов. Потому что за рабом надо ухаживать, кормить его, а вольноотпущенник сам себя кормит. И он тебе до конца жизни обязан, деньги заносить должен, выказывать уважение непрерывно. Если вдруг окажется, что у него нет наследников никаких, то все его имущество переходит тебе. А вдруг он заработал до фига?

Д. Пучков: Как обычно, внизу бестолковая серая масса, которая ничего не знает, не может, не хочет. А выше – специалисты, отхожий промысел, выкуп себя из рабства, развитие. И в конце концов рабы самые богатые люди Древнего Рима.

К. Жуков: Вольноотпущенники.

Д. Пучков: Неважно.

К. Жуков: В итоге римская экономика развалилась, а с ней и Римская империя.

Не совсем понятно про рабов, убийство в доме и религию. Раб же вроде не человек даже. Почему боги должны разозлиться?

К. Жуков: Это имеется в виду, как Тит Пулло прибил хромого ухажера рабыни Ирины.

Д. Пучков: В Риме было римское право, в рамках которого людей надо убивать по закону и только тем, кому их можно убивать. Забраться в чужой дом – раз, убивать чужих рабов – два. Видимо, Ворен его под суд-то не отдал по дружбе. И третье: ты же кровь пролил, осквернил, нужно теперь переосвятить все, а не только пол помыть. Звать жреца денег стоит.

К. Жуков: Раб, с одной стороны, конечно, вещь, но с другой – из этой вещи течет кровь. А кровь – это нечистая субстанция. Все профессии, связанные с кровью (цирюльники, врачи и прочие), считались не вполне чистыми. Убойщики скота тоже. От этого нужно очищаться. Пришел пьяный дурак, без спроса испортил чужую вещь – раба. Это неуважение. «Ты пришел ко мне в дом, но ты не выказываешь уважения». Плюс еще мозгами все заляпал. Кому это понравится?

По Данте, Люцифер в девятом кругу ада в трех пастях терзает трех величайших предателей истории: Иуду, Брута и, собственно, Кассия…

Д. Пучков: А где же Солженицын?

К. Жуков: Когда Данте писал, Солженицына еще не было. Теперь, наверное, есть.

…С первыми двумя все понятно. Но почему предательство Кассия для средневекового автора стоит с ними в одном ряду?

К. Жуков: Потому что средневековый автор Данте неплохо знал римскую историю. Именно Кассий подбил Брута на эту фигню. То есть Кассий был виноват сильнее, чем Брут. Другое дело, что Брут был родственником Цезаря. И он мало того, что предатель, так еще и предатель родной крови.

Д. Пучков: А в каком году Данте сочинял?

К. Жуков: В начале XIV века.

Д. Пучков: Тогда еще Романовы историю не переписали, а он уже знал про Древний Рим? Интересно. Фоменко насторожился.

В начале сезона Атия, отправляя с Октавием раба, обещает выколоть глаза его детям, если с Октавием что-то случится. Получается, рабы могли жениться по разрешению хозяина?

К. Жуков: Жениться нет, но это не мешает им иметь детей. Сожительница у раба может быть, и даже не одна.

Д. Пучков: Она грозится отрезать им все на свете, но это вовсе не значит, что отрежет. Она их пугает.

А вот стала Ирина вольноотпущенницей. Судя по сериалу, вольноотпущенники сильно поражены в правах «по старой памяти» и являются некоторым переходным состоянием из рабов в «неграждан» или даже плебеев. Какие права были у их детей, если оба родителя имели такой статус? Не «забривали» же детей назад в рабство? Светило ли таким потомкам гражданство?

К. Жуков: Ко временам Цезаря вольноотпущенник в Риме становился гражданином. Его ставили на учет, драли с него налоги. Он получал общие гражданские права. Другое дело, что происхождение не то. Смотрели косо, на всякие мероприятия могли не пускать. Ну, а дети вольноотпущенников – это абсолютно полноправные граждане. По римскому обычаю сын за отца не отвечает. Мало ли что папа был не очень, но хотя бы гражданин.

Д. Пучков: У нас масса граждан из Средней Азии, много ли у вас среди них друзей? И, получив российское гражданство, становятся ли они вхожи в ваше чудесное общество?

К. Жуков: Может быть, среди вчерашних гастарбайтеров у нас есть депутаты, губернаторы?

Д. Пучков: Занимают какие-то государственный должности? Сильно сомневаюсь. А в Древнем Риме вся «администрация президента» состояла из «таджиков» фактически. И никто не жужжал.

Как у граждан Рима обстояло дело с культурным отдыхом? Были ли «регулярные» театры? Выступали ли в городе бродячие труппы? Игры устраивались по поводам и праздникам или римлянин мог сказать: «Сегодня пятница, гоу в цирк, свежих галлов завезли»?

К. Жуков: Об этом я расскажу, когда будем двенадцатую серию обсуждать. Насчет галлов и всех прочих гладиаторов – нет. Гладиаторские бои устраивались строго по случаю. На постоянной основе их не проводили. Гладиаторов было не так много, чтобы их резать ежедневно. Не напасешься.

Д. Пучков: Отбегая чуть назад, к вопросу про рабов и вольноотпущенников. Есть же замечательное произведение «Сатирикон» гражданина Петрония, к сожалению не дошедшее до нас целиком. Там персонаж Трималхион, вольноотпущенник. Беседа Трималхиона с друзьями, кто он, «что мы сейчас будем кушать», «где я был, что видел» – отвал башки. Я читал, переведено так себе. Накал идиотии надо повысить и еще матерные слова должны быть. Но даже так он прекрасен.

К. Жуков: Нас Петрония заставляли читать в вузе. Исключительно ловкий словоплет, крайний юморист. Это вам не Довлатов. Помните, кто такой Довлатов? Те, кто 1990 года рождения и не слышали о нем. А гражданина Петрония до сих пор читают.

Д. Пучков: Рекомендуем. Особенно пир у Трималхиона.

Вы сказали, что Цезарь участвовал в бою непосредственно. Делал ли он это по образу Марка Антония, показанному далее в сериале (наблюдал с конницей и ждал момента), или как-то иначе?

К. Жуков: Это Марк Антоний делал по образу Цезаря. Марк Антоний был младше Цезаря, поэтому смотрел на старшего коллегу и пытался обезьянничать. Неудачно, в силу отсутствия таких дарований, как у Цезаря. Повторю, эта эпоха похожа на нашу на первый взгляд, но сходство кажущееся. Командир должен быть готов к тому, что ему придется махать саблей. Вот Цезарь это и делал периодически. Хотя, строго говоря, это не функция легата. Ему этого делать не надо категорически. Могут грохнуть, а значит, управлять войсками будет некому и как все дальше развернется – вопрос. Если начальник оказывался в такой ситуации, то или положение сложилось уже не очень хорошее, или он специально личным примером возглавлял какое-то действие. Например, атаку или паническое бегство. Опять же, легат – это освященное богами лицо. Если он оказывался впереди, то солдатам было обидно, что такой джентльмен наступает, а они еще нет.

Д. Пучков: Такая красота!

К. Жуков: Да. Кроме того, отличившись на глазах у легата, ты мог сделать серьезнейший рывок в карьере. Легат тебя сам видел, он тебя представит к наградам, даст денег, назначит на хорошую должность. Потом у легата закончатся легатские полномочия, он пойдет дальше (руководить сенатом, магистратурами и т. д.) и вспомнит толковых людей из легиона, подтянет их.

Д. Пучков: Обратите внимание, у нас тут два исторических персонажа – Тит Пулло и Луций Ворен, – которых мы помним через две тысячи лет. Они даже попали в сериал.

К. Жуков: Потому что Цезарь видел, как они ловко отчебучивали. Заметьте, про простолюдинов мы почти ничего не знаем. Мы не знаем их имен, о них практически ничего не пишут. А про этих написали.

Д. Пучков: Хотя я вас уверяю, там была масса примеров, достойных подражания.

К. Жуков: Так точно. Нужно понимать, что войны, ведущиеся при помощи холодного оружия, безумно страшные. И тем не менее уровень смертности в бою тогда был во много раз меньше, чем теперь. Под Сталинградом рота за два месяца пятнадцать раз обновилась – и это было в порядке вещей. А тут шансов помереть от поноса было в десять раз больше, чем от меча, стрелы или копья. Случаи тотального стратегического залета, типа Тевтобургского леса, когда два легиона были вырезаны полностью, происходили редко. Даже из абсолютно тупого похода Марка Красса, закончившегося битвой при Каррах с парфянами, когда все было разбито, разгромлено, люди под управлением квестора Гая Кассия Лонгина смогли выйти, сохранив порядок. То есть они выжили, сохранили здоровье и свободу. Поэтому проявлять геройство было опасно, но не так опасно, как теперь. Если сейчас ты со знаменем под пулеметы выскочишь, тебя грохнут с вероятностью 99,9 %. Тогда геройство не сопровождалось таким риском.

Про человеческие жертвоприношения можно подробнее? Читал, что в Риме во времена, описанные в сериале, человеческие жертвоприношения считались обычаем варварским и недопустимым. Дескать, даже был обряд у римских жрецов, когда они шли кого-то завоевывать, то местным богам обещали сохранять все обряды и традиции, кроме человеческих жертвоприношений. А по сериалу получается, что ради триумфа можно было и «гульнуть». Так ли оно было?

К. Жуков: Я уже говорил, что Верцингеторикса никто на триумфе не убивал. Его уморили в тюрьме. То ли его там прибили, то ли он скончался от плохих условий содержания. Это не было жертвоприношением.

Д. Пучков: Он никому уже не был интересен. На триумфе провезли, показали: «Вот видите, он пытался пускать стрелы в римских солдат».

К. Жуков: По поводу человеческих жертвоприношений. Римляне в свое время этим занимались. В частности, гладиаторские бои – это человеческие жертвоприношения. Это этрусский обычай, который римляне с удовольствием переняли. А так, чтобы привели человека и закололи его на жертвеннике… Нет, римляне этого не делали никогда.

Д. Пучков: «Только в Карфагене такая фигня была», – рассказывали римляне друг другу.

К. Жуков: Да. «При Сципионе Африканском такой фигни не было», – говорил Марк Юний Брут Марку Туллию Цицерону.

Родственная связь Цезаря с Венерой давала какие-то льготы в римском обществе?

К. Жуков: Никаких льгот. Это был исключительно бонус престижа: ты не просто так выступаешь, а как потомок Венеры. Если ты выступаешь удачно, все говорят: «Ты посмотри!» А если ты дурак, то: «Потомок Венеры и такой дурак!»

Как у легионеров обстояло дело с женитьбой? Если до армии женился, как Ворен, то понятно. А если нет – как быть солдатику? Уходили ради этого в отпуск? Разрешались ли свадьбы непосредственно в лагере?

К. Жуков: Теоретически легионер во время прохождения службы никаких браков заключать не мог. Только свободная любовь. А практически бывало по-всякому. Мальчика старались в 14 лет женить, чтобы он до ухода в армию успел наплодить детей. С 15 лет можно было забирать в армию. В 14 лет – совершеннолетие, в 15 лет – военно-пригодный. Соответственно, за год ты с большой долей вероятности успеешь кого-нибудь наплодить, а потом пойдешь служить. Род уже не угаснет. Если ты уже служишь, то теоретически никаких браков. Но, как мы знаем из исследований, легионеры крайне редко служили подряд весь срок – двадцать лет. Четыре года прослужил, его отправляли на дембель. И на дембеле уже мог жениться.

Д. Пучков: Плюс краткосрочный отпуск на родину, если ты показал себя героем.

К. Жуков: За заслуги, да.

Мог ли хозяин не отпускать раба даже за деньги? Не принимать выкуп?

К. Жуков: Мог. Повторяю, хозяин с рабом мог делать все что угодно. Не захочет он его отпускать – и не отпустит. Хотя уже во времена поздней республики были вполне конкретные материальные стимулы, чтобы хозяину было выгодно рабов отпускать.

Вы рассказывали про Гая Кассия Лонгина. А это не тот Лонгин, что, по легенде, проткнул копьем умирающего на кресте известного Еврея и чье копье Адольф Алоизыч искал?

К. Жуков: Гай Кассий Лонгин погиб в 42 году до н. э. в битве при Филиппах номер два.

Д. Пучков: Сорок два плюс тридцать три.

К. Жуков: Да, получается 75 лет. Сомневаюсь, что центурион Лонгин и Гай Кассий Лонгин были знакомы.

Д. Пучков: А наука что говорит? Я только у Тацита читал.

К. Жуков: Ты имеешь в виду про центуриона Лонгина?

Д. Пучков: Да.

К. Жуков: Понимаешь, христианство не знает о своей предыстории практически ничего. Многие подробности из жизни Христа, всякие праздники мы украли у наших прямых врагов, у гностиков. Из разных апокрифических сочинений. Потом все это было включено в святоотеческий свод и признано годным.

Как звали этого центуриона, неизвестно. Из единственного источника, который считается христианами безоговорочным, из четырех Евангелий, мы знаем лишь, что ткнули копьем. Почитайте, например, «Деяния апостолов» и «Послания апостолов». Ни в одном из них даже не сказано про Нагорную проповедь. Христос ими расценивался как спаситель, а не как учитель. Он умер и воскрес, по их мнению. Все остальное не считалось чем-то важным. Все подробности – это пересказы гностиков, которые то ли придумали это, то ли не придумали – может, и в самом деле было так. Мы знаем с большой долей вероятности, как это попадало в христианское святоотеческое предание. Это мы можем отследить.

Д. Пучков: Ну, то есть был Понтий Пилат.

К. Жуков: Да.

Д. Пучков: Это же при нем происходило.

К. Жуков: Архивов нет. Тем более это в Иудее.

Д. Пучков: А копье волшебное? Копье судьбы.

К. Жуков: То, что у Алоизыча болталось, оно вообще века V нашей эры. То, что в Вене демонстрируют под названием «копье Лонгина», – это очень позднее германское копье.

Д. Пучков: Чушь какая-то. Ты слыхал, тут третьего дня какой-то армянский священник пулю пустил, что Благодатный огонь от лампады зажигают? Не слышал?

К. Жуков: Это еще в XIX веке выяснили.

Д. Пучков: А он опять сказал, что все это фигня. Минимум три раза он наблюдал, как зажигают от лампадки.

К. Жуков: Так это еще в XIX веке выяснили турки.

Д. Пучков: А турки что, комиссию послали?

К. Жуков: Да.

Д. Пучков: Мусульманскую комиссию, со всей строгостью: «Ну-ка, покажите, что тут у вас происходит!» И что оказалось?

К. Жуков: Что от лампады зажигают.

Д. Пучков: А чего они турок не забоялись? Химический опыт бы какой сделали.

К. Жуков: Турки-то тоже не дураки были. Образованные люди, как это ни странно.

Посмотрел оба сезона и вот чего не понял: в кадре есть любые животные от улиток до слонов, а кошек и собак нет. В Риме не держали, что ли, собак и кошек?

К. Жуков: Огромное упущение сериала. Котов не замечено, а должны быть. Вот в фильме «Крестный отец»…

Д. Пучков: Или «Форма воды».

К. Жуков: Марлон Брандо в самом начале, на свадьбе у своей дочери, троллит своего нерадивого подопечного: «Ты не выказываешь мне уважения…» Он это делает с котом на руках. Это очень важно. Он кота за ухом почесывает.

Д. Пучков: А вот в «Форме воды» этот псевдоихтиандр коту башку отгрыз. Плохой герой.

К. Жуков: И кино плохое.

Д. Пучков: За кота можно и ответить, я считаю.

К. Жуков: «Крестный отец», наоборот, хорошее кино.

Д. Пучков: Там котов любят. А «Форме воды» зачем-то «Оскара» дали.

К. Жуков: В «Риме» непонятно, что с котами. Их нет. Должны быть. У меня есть литературная группа «ВКонтакте», называется «У Жукова», где я выкладываю свои произведения. Я там раз в день обязательно кота выкладываю какого-нибудь, потому что коты – это хорошо.

Д. Пучков: Я тебе так скажу. Еще на заре российского интернета у меня у первого была галерея котов.

Как обстояли дела с санитарией в Риме? Все знают о римских банях, о том, что они любили купаться и регулярно это делали, но в то же время мы видим в фильмах и сериалах, как римляне ходят в общественный туалет и подтираются какими-то губками из общего ведра. Говно текло по улицам так же, как и в Средние века?

К. Жуков: Во-первых, если они ходили в общественный туалет, говно текло по канализации под общественным туалетом.

Д. Пучков: Там была проточная вода, а специальные люди, которые грели «очко», чтобы уважаемый человек сел не на холодный мрамор, а на теплый и приятный.

К. Жуков: Конечно, в Риме санитария была, но люди, которые жили две тысячи лет назад, понимали ее немножко не так, как мы.

Д. Пучков: Говорят, что достаточно поехать в Бомбей, Калькутту и там посмотреть, на что это похоже.

Есть районы, где живут богатые люди, где вода льется рекой, смывает все на свете, губка для жопы у каждого индивидуальная. И есть нищие кварталы, где говно реками течет по улицам… Не знаю. Я бы, при деньгах будучи, не разрешил… Во-первых, у меня соседей бы не было таких, которые бегают с ведром говна по улице, чтобы вылить мне под ворота. Таких соседей там быть не может. Все-таки имущественный ценз – это страшное дело. Во-вторых, там же везде вода проточная, она до сих пор течет.

К. Жуков: В бедных кварталах не было своего водопровода. Приходилось за водой куда-то ходить, наполнять баки и прочее. И «очка» своего не было, бегали в общественный туалет. В каждый дом отвод от этой клоаки не провести.

Д. Пучков: Пьяный мог насрать и на углу где-то.

К. Жуков: И сейчас так делают. Говоря о том, как у них было с санитарией, мы тут же смотрим на себя, вспоминая, что мы сегодня утром ходили в душ. Нет, эти люди не принимали каждый день душ и в баню ежедневно не ходили. Они мылись, чистились, но уровень чистоты понимался иначе, чем сейчас. Потому что это все-таки южная цивилизация и это было давно. Те, кто бывал в Юго-Восточной Азии, обращают внимание на то, что все эти южные прибрежные люди грязи просто не замечают. К официанту обращаешься: «А чего это у вас грязная скатерть в ресторане? Хотелось бы чистую». А официант говорит: «Хорошо, хорошо, она же чистая». Он не понимает, что это грязь, она же не пахнет. Если бы пахла плохо, тогда другое дело. А что значит «плохо пахнет»? Это очень относительно. То, что у меня вызовет тошноту, у какого-нибудь готтентота вызовет, наоборот, приступ радости, выделение желудочного сока и желание перекусить тем, что так пахнет.

Д. Пучков: После того как ты съешь тухлую акулу, этот мусор ни о чем.

Был я в городе Помпеи. Улица в Помпеях – чисто канава. Она мощеная, у нее огромные поребрики, или, как говорят малограмотные, бордюры. А на пешеходных переходах лежат здоровенные камни продольные. Экскурсовод сказал, что по ним надо было прыгать, потому как остальное все засрано было. Но там собирали воду, и время от времени по этой улице, как по каналу, вода пролетала и все вымывала. В конце концов, нюхать вонь никому не интересно, я так думаю. Что-то там как-то убиралось, подметалось. При таком количестве рабов, наверное, можно было чистоту поддерживать.

К. Жуков: А баня была не только санитарно-гигиеническим учреждением. Это было в первую очередь учреждение общественное. При бане часто имелись библиотека, гимнастическая площадка, бордель. То есть римлянин шел в баню пообщаться с пацанами, поесть, выпить, а заодно помыться. Возможно, книжку почитать, поговорить про умное. А потом уже и домой к вечеру. Чистенький, отдохнувший.

Д. Пучков: Замечу, что Помпеи – типичный европейский город, хоть и древний. А город, многие не понимают, – это каменные джунгли, там нет голой земли, она не нужна. Человек все мостит, все закрывает. Я много старых французских городов проехал. Улицы везде вымощены. У французских каменщиков все хорошо было с глазомером, камни ровные, никаких канав посередине. И то же самое: сверху льешь, вниз все уносится. Разве что в базарный день какие-то очистки валяются. Ничего не пачкается в результате.

К. Жуков: Правда, попав первый раз в Лондон, я охренел от того, что на улицах нет деревьев. Вот дом, из дома «растет» тротуар, из тротуара – проезжая часть, потом еще один тротуар, еще один дом. Все, больше ничего нет.

Д. Пучков: Лучшие деревья в Люксембурге. Они растут в квадратных кадках на колесах. Их с утра выкатывают. Деревья пострижены так, чтобы не мешало никому. Ветки растут, как гребень у панка. Закончился день – кадку укатили. Из нее грязь не течет. Не выдувает землю. Поэтому вокруг чистота и благообразие.

Еще к вопросу полевой почты. Сколько стоили писчебумажные принадлежности в ту пору, легионеру по карману бы было послать письмо?

К. Жуков: Во-первых, бумаги у них тупо не было. Был папирус. Папирус стоил охренительно дорого. Писали на пергаменте, который тоже стоил ни разу не дешево, потому что это кусок специально выделанной кожи. Треугольником свернутых писем даже приблизительно не было. Легионер, если ему в самом деле нужно, наверное, мог письмо послать. Даже если сам не умел писать, грамотные товарищи помогли бы.

Д. Пучков: Не сохранилось писем «от солдата любящей жене»?

К. Жуков: Нет. По крайней мере, я такого не знаю. Может быть, археологи что-то и нашли. Они копают непрерывно, я не успеваю следить.

Д. Пучков: Приведу пример, а ты меня поправь, если что. Египетские мумии, если я правильно помню, заворачивали в «Книгу мертвых», в папирус, где написано, как проходить все этапы погружения в ад. Потом перестали: заменившие древних египтян «понаехавшие» греки забыли, что писать надо было. Но они знали, что мумию надо во что-то завернуть. И заворачивали в «Илиаду», «Одиссею», а также в бухгалтерскую отчетность. И сейчас если находят, их осторожно распутывают и читают. Кумранские рукописи в какой-то пещере в кувшинчиках… А правду говорят, что их в Ватикане прячут, потому что там что-то такое написано?

К. Жуков: Никто их не прячет. Их публикуют постоянно, исследуют. Это же богатейшее наследие. Кумранская библиотека – это сокровищница. Все, что можно опубликовать, опубликовано сто раз, исследовано вдоль и поперек. Исследования продолжаются, потому что с налету это не возьмешь.

Д. Пучков: Повторюсь. Это священные рукописи, аккуратно свернутые, в кувшинчик запечатанные. Сохранились они в сухой пещере. Письма солдат к своим «шмарам» никто не хранил.

Почему заговорщикам так важен был Марк Юний Брут? Ведь среди убийц был Децим Юний Брут Альбин, который тоже был «потомком» Луция Юния Брута, соратником и другом Цезаря и активным участником заговора. Почему же именно Марк Юний Брут считается теперь главным предателем и убийцей Цезаря?

К. Жуков: Ну, так раскрутили. Он был просто более прямым потомком, вот и все.

Как перевести с русского на римский «наука конструирования из говна и палок»?

К. Жуков: Можно по-разному. Например, Ars stroere et stercore et baculis.

Д. Пучков: Vita brevis, ars longa. Все, что знал, сказал.

При разборе серии были упомянуты храмовые проститутки. Туда шли профессионалки или любительницы? Насколько это было распространено в античном мире?

К. Жуков: Некомпетентен в этом важном вопросе.

Д. Пучков: Почийте книжку «Таис Афинская». Помню, меня там поразила сцена, где на храмовой проститутке надо было порвать какую-то сеть и отодрать ее тут же прилюдно. Многие не могли порвать, и их резали там. Фантазия у гражданина Ефремова работала по полной. После книги «Час Быка» я, конечно, ничему не удивлялся. Хорошие книжки. Ты читал?

К. Жуков: Я Ефремова вообще все читал.

Д. Пучков: «Лезвие бритвы», «На краю Ойкумены».

К. Жуков: «Час Быка», «Туманность Андромеды».

Д. Пучков: Рассказы еще. Я как-то на заправке купил аудиокнигу «Час Быка». Сунул в проигрыватель – озвучка отвратительная. Актер читает плохо: заметно, что текст первый раз видит. Когда предложение начинает, не знает, чем оно закончится. Интонации дурацкие. Там аббревиатур масса, которые знать надо. Он на каждой заикается.

К. Жуков: Ефремов как литератор был никакой. Он был крайне интересный мыслитель и идеи высказывал весьма интересные, но теперь читать его очень тяжело. В детстве нормально было.

Д. Пучков: Подружился бы с кем-то, кто ему помогал бы. Я не смог дослушать.

К. Жуков: Так как я в детстве все прочитал, все помню.

Д. Пучков: Аналогично.

На протяжении всего сериала Юлия Цезаря зовут просто Цезарем. Скажите, современники могли звать его Цезарем? Или же современники звали его Гаем Юлием?

К. Жуков: Могли. Почитайте «Записки о Галльской войне», где Цезарь о себе в третьем лице всегда пишет. Он там зовет себя то Гай Юлий, то Цезарь. По прозвищу могли назвать. Ведь прозвище дали, чтобы было удобнее общаться. Потому что в Риме Гаев Юлиев было как донов Педро в Бразилии. А Цезарей немного.

Что случилось с семьей Помпея (с его сыновьями, дочерями) после его смерти? Были ли у него клиенты? Если были, то что с ними стало?

К. Жуков: Во-первых, дочь у него была одна. Гней Помпей после битвы при Мунде сбежал. Гней Помпей Младший до Испанской войны дожил, потом его поймали и 12 апреля 45 года до н. э. убили. То есть он Цезаря не пережил. Секст Помпей после битвы при Мунде сбежал на Сицилию и «ураганил» аж до 35 года. Он пережил Цезаря. Его поймали в Милете уже люди Октавиана Августа и там казнили. А у Помпеи Магны (у дочки) все было хорошо: она жила, ходила замуж, рожала детей.

Вы говорили, что во время гражданской войны Римская республика была разделена на два лагеря: оптиматов и помпеянцев. Были ли третьи силы? Оказали ли они существенное влияние на политический процесс того времени?

К. Жуков: Оптиматы – это и есть помпеянцы. Общество разделилось на оптиматов и популяров. Других значимых сил не было. Были неприсоединившиеся, которые смотрели, чем дело закончится. Если ты ничего не делаешь, то влияния никакого оказать не можешь.

Вы упоминали, что Цезарь проводил триумф за четыре кампании, в том числе за галльскую. За какие еще кампании он был удостоен триумфа?

К. Жуков: Он сам себя удостоил триумфа. Четыре кампании: галльская, африканская, греческая, испанская.

Д. Пучков: Бывало ли больше у кого-то?

К. Жуков: Так навскидку не скажу. Но Цезарь один из чемпионов.

Вы сказали, что Цезарь был уже в очень преклонном возрасте, когда стал пожизненным диктатором в Риме. Заговорщики выбрали как способ убийства Цезаря закалывание кинжалом. Известно ли, почему был выбран именно такой способ? Отравление, к примеру, проще списать на божественное провидение (то есть на возраст).

К. Жуков: Я подробно расскажу об этом в двенадцатой серии. Это было не убийство, а казнь. И важно было провести ее прилюдно, при свете дня, при помощи уважаемых людей. Чтобы никто не подумал, что это воля богов. Это, конечно, воля богов, но приведенная в исполнение как ритуальная казнь. Кстати, есть мнение, что закололи его не кинжалами, а стилусами. Потому что кинжал было сложнее пронести, запрещено такое в сенат таскать. Могли обыскать при входе. А стилус можно.

Д. Пучков: Авторучками затыкали.

К. Жуков: Стилус – это стальная палочка, которой можно дырку оставить. Понятно, почему он пережил 23 удара. Если бы это были 23 удара римским пугио, думаю, чтобы он бы столько не выдержал. Учитывая, что там были люди, которые служили в армии и умели им пользоваться. А вот авторучкой затыкивать тяжело.

Д. Пучков: Надо сделать скидку на то, что было много народу. Все друг другу мешали, забежали с разных сторон. Друг друга еще, поди, перетыкали.

К. Жуков: Римский стилус – это такая железная ручка, с одной стороны острая, с другой стороны лопаточка, чтобы можно было по воску затирать. Вещь как средство обороны или нападения очень действенная.

Подскажите, пожалуйста, что почитать для получения базовых знаний по истории Рима? Подойдет ли учебник Кузищина или он уже устарел?

К. Жуков: Для начала подойдет любой вузовский учебник.

Д. Пучков: Извините, перебью. Если мне что-нибудь было интересно, я ехал в наш университет, покупал базовый курс. По-моему, за авторством Сергеева. Исторический период разобран, литература, относящаяся к этому периоду, перечислена. На мой взгляд, прекрасно.

К. Жуков: Вузовский учебник почитайте, лучше советский, издания ЛГУ. Сейчас пишут хуже. И обязательно смотрите на методические материалы. Заинтересует – можно проследовать по ссылкам далее.

Д. Пучков: А вражеское что-нибудь можно посоветовать? Недавно вышла книжка «Здесь был Рим», не попадалась тебе?

К. Жуков: Моммзена пусть для начала читают. Пока Теодора Моммзена не прочитаете, считайте, что ничего про Рим вы не знаете.

Хорошо бы послушать поподробнее про философские труды Марка Туллия Цицерона. О чем писал, к какому из популярных направлений принадлежал? А то говорят, что он только переводил чужое.

К. Жуков: Нет, он был очень писучий автор. Всем бы так. Крайне неленивый. Нравилось ему это делать. Он написал более сотни речей. Сохранилось 58 – целиком или во фрагментах. Марк Туллий Цицерон – это образец оратора и ритора, публичного выступальщика. Рекомендую его почитать. О том, как нужно развивать память и красноречие. Как нужно публично говорить. Он знал, как это нужно делать по-настоящему.

Д. Пучков: Жаль, что детей в школах этому совсем не учат.

К. Жуков: Раньше немножко учили. Теперь нет.

Д. Пучков: Как выстроить речь, как ее запомнить. Как говорить, как публику увлечь, чтобы тебя слушали.

К. Жуков: Кроме того, Цицерон написал 19 самостоятельных философских трактатов. Самый известный – «О государстве». И более 300 писем до нас дошло.

Д. Пучков: Я, к сожалению, читал только об ораторском искусстве. Граждан древности это так сильно впечатляло, что считали нужным копировать, хранить, читать. Видимо, был суров.

К. Жуков: Да. В свое время пираты взяли в плен Цезаря, когда он ехал в Грецию учиться риторике у Марка Туллия Цицерона. Всем хотелось так же ловко выступать, как Цицерон. И поэтому Цезарь с ним носился как с писаной торбой. Не наказал его никак, не унизил, даже в ссылку не отправил, хотя надо было бы. Просто потому, что это был Левитан, Пучков и Киселев в одном лице.

Отпусти Цезарь Поску – тот мог бы поименовать себя Поска Юлий? Звучит как полный бред.

К. Жуков: Вольноотпущенник по уставу принимал имя господина.

В соответствии с завещанием Помпея освободили массу его рабов. По-моему, всех, которые лично ему принадлежали. И они все стали Помпеями. Это как у нас толпы Орловых, например. Граф Орлов, один из богатейших людей Российской империи, был фаворитом Екатерины Великой. Потомками графа Орлова все быть не могут. А когда в 1861 году отменили крепостное право, то крепостных стали отпускать с фамилией их бывшего владельца. Отсюда миллионы Орловых. Поэтому в 99 случаях из 100, когда вам человек с фамилией Орлов «затирает», что он потомок того самого Орлова, советую рассмеяться. Скорее всего, это потомок его крепостного. То же самое было и в Риме.

Д. Пучков: А правду говорят, что была масса народа с фамилиями типа Мохножопин, Соплин?

К. Жуков: Не знаю.

Что вы думаете про Сурайкина, его партию и деятельность?

К. Жуков: Не знаю в разрезе сериала «Рим», что вам сказать. В Риме Сурайкин бы не выжил, это я могу сказать точно.

Д. Пучков: В сенат не попал бы.

К. Жуков: Да.

XI