К. Жуков: Тем более что он всех знает. Поска сделал такое лицо, что я бы ему тут же хотя бы тысячу отвалил.
Д. Пучков: Конечно.
К. Жуков: В это время Тимон со своим братом-террористом гуляет по Риму…
Д. Пучков: Сионистом.
К. Жуков: Сионистом-террористом-утопистом…
Д. Пучков: И видят Ирода. «Сволочь!» – «Тсс!» – «Сволочь подлая!» – «Тихо! Какой толк орать на него на улице?» Тимон все-таки сдерживает себя. «Это по-детски, только неприятности наживешь». – «Поверь, он хуже своего отца, не остановится, пока не превратит наш народ в рабов и идолопоклонников. Он должен сдохнуть! Эта сволочь должна сдохнуть!» – «Да, это была бы мицва». – «Я серьезно». – «Перестань. Кто – мы?» – «Ну а если не мы, то кто? – как гвардеец-десантник кричит брат-сионист. – Ирод здесь, мы здесь. Будущее нашего народа в наших руках». Ну, мягко говоря, абсолютно непонятное поведение – Тимон-то все-таки умный, потом скажет: «Ты обалдел. Зарежем этого – придет новый. И ничего не изменится вообще». Но этот упертый.
К. Жуков: Он религиозный фанатик, у него слегка поехавшая голова.
Д. Пучков: Подтекает немножко.
К. Жуков: Подтекает потолок чуть-чуть.
Д. Пучков: А Поска уже бежит к Меценату и говорит: «Ты производишь впечатление человека, умеющего хранить секреты». «Да», – отвечает Меценат. «И если кто-то поделится с тобой секретом, ты расскажешь его другим, не раскрывая свой источник?» – «Да». – «И возможно, ты – человек, который знает, как достойно вознаградить того, кто поделился с тобой секретом?» – «Именно так, ты хорошо разбираешься в людях». Ну и дальше Поска сливает информацию Меценату о том, что Марк Антоний крысит общее бабло.
К. Жуков: Когда опять появляется Марк Антоний, там уже сидит Октавиан, которому все рассказали. Марк Антоний появляется с воплями, что нужны львы.
Д. Пучков: «Львы, которых ты купил мне, бесполезны – вообще не тащили мою колесницу и откусили руку отличному конюху». – «Ну, львы – животные своенравные. Мне удалось получить жирафа, если тебе интересно». – «Да на кой мне жираф!» – «Может, верблюды?» – «Верблюды? Б…ь, неужели я похож на торговца финиками? Львы, которые бегают. Убирайся! Ну, какие новости, юный Цезарь?»
К. Жуков: Отличная идея – запрячь повозку львами!
Д. Пучков: Комод гонял на львах. А Октавиан сразу задает наводящий вопрос: «А сколько будет одна треть от двадцати тысяч?» – «Ну, где-то шесть тысяч шестьсот шестьдесят шесть примерно». – «За дурака меня держишь?» – «Ну, вопрос за вопросом – так беседы не ведут. Если есть недовольство, так и скажи». – «У нас был уговор делить все доходы». – «Да». – «Ирод согласился дать тебе 20 тысяч фунтов золота – я требую свою долю». – «Кто это тебе сказал?» – «Ты это отрицаешь?» – «Кто ему сказал?» – «Я подкупил человека Ирода. Ты это отрицаешь?» – «Ну, если Ирод столь добр, что преподнес мне дар, какое тебе до этого дело? Дар – это не доход». – «Это не дар, это взятка за политическую и военную поддержку, стоимость которой должна подтверждаться государством». – «Это педантизм». – «Будем реалистами: наше соглашение не имеет силы, раз ты ищешь любую возможность возвеличиться за мой счет». – «Возвеличиться? И это говорит мальчик, чей так называемый отец провозглашен богом?» – «Он заслужил эту честь». – «Он так сделал только для того, чтобы тебя называли сыном бога. У тебя нет своих достижений, поэтому ты стремишься заимствовать славу у других». – «Верно, победить тебя под Мутиной – это не достижение». – «Ты победил меня?! Мелкое трусливое говно! Да он даже из палатки не выходил! Ты никогда и ни в чем меня не побеждал!» – «Господа, не будем горячиться. Уверен, мы можем прийти к разумному соглашению». – «Я надеялся, ты научился смирению и дисциплине, но теперь вижу, что ты все тот же неотесанный и наглый развратник».
К. Жуков: «Да!»
Д. Пучков: «Все верно, я тот же, и я по-прежнему е… твою мать». Вот это важнейшее замечание!
К. Жуков: Да-да-да.
Д. Пучков: Выступил на все деньги: тут братву кинул, здесь нахамил и, разосравшись со всеми, гордо ушел. Зачем?
К. Жуков: Антоний в одном фильме – герой-любовник, в другом – недалекий дурак, в третьем, например здесь, какая-то жадная неуравновешенная крыса… Замечательный, конечно, персонаж, но в реальности-то он был совершенно не такой. Во-первых, он не находился постоянно в Риме, он в это время должен быть в Киликии, то есть практически в Армении, куда вызывал из Египта Клеопатру чтобы познакомиться, так сказать, поближе. Именно тогда она прибыла на огромной пентерне размером с линкор-авианосец, полной голых девок и замечательных мальчиков. Все были покрашены в золото, с приделанными крылышками, играли музыкальные инструменты. Антоний очень заинтересовался всем этим.
Д. Пучков: Ох, не в то время мы живем, Клим Саныч!
К. Жуков: Да. Умели знакомиться красиво девчонки – сама приехала на такой штуке.
Ирка ревнует Пулло и говорит, что эта мерзавка Гайя…
Д. Пучков: «Видишь, теперь она послушная рабыня после того, как ты хорошенько ее отпорол». – «Ну разумеется», – отвечает Пулло. «Ты должен так ее пороть каждый месяц». – «Хм…» Цирк!
К. Жуков: Ну а глупенькая старшая дочь Ворена сбегает к человеку Меммия, а Меммий их «палит» в постели.
Д. Пучков: И вот она уже с ним обсуждает, что у них будет на ферме: «Какие у нас будут животные?» – «Овцы, козы, свиньи». – «И куры?» – «Да, еще лошади. Слоны, если захочешь». И тут Меммий заходит как бы невзначай: «Амнипур, я искал… Извините. Это…?» – «Это никто, просто девушка. Я сейчас выйду». – «Это дочь Люция Ворена». – «Нет, это не она!» – «Не п… ди, у меня есть глаза! Сколько это продолжается?» – «Ну, пару месяцев». – «Девочка, ты с ума сошла? Ты не понимаешь, какое неуважение проявляешь к отцу?» Дальше девочку понесло: «Я его ненавижу!» и прочее. На что Меммий ответил: «Вы поставили меня в безвыходное положение…» – «А я сделаю все, что скажешь, – говорит малолетняя дура, – только не рассказывай ему!» – «Не знаю, но, может, смогу тебе помочь. Окажешь мне услугу взамен?» – «Любую». Тут Меммий переходит к самому главному: «У нас с ним много общих дел. Если бы ты слушала и смотрела, а потом рассказывала мне, что происходит, мне бы это очень помогло». – «Это я могу». – «Вот и молодец». Это называется вербовочная беседа.
К. Жуков: Так точно.
Д. Пучков: Найден грамотный вербовочный подход, тебе уже никуда не соскочить: или-или. И вот теперь ты будешь стучать. Ну и эта мразь, ненавидя собственного отца, будет стучать.
К. Жуков: Да. Ну а на самом деле в это время Марк Антоний находился на востоке. Ирод-то, скорее всего, к нему не в Рим приезжал, а в Киликию. Но неважно. Пока Марк Антоний находился на востоке и знакомился с Клеопатрой VII, Октавиан вернулся в Италию, где принялся заниматься самым главным – раздавать землю отслужившим ветеранам после всех гражданских войн. Контрактные условия одни: ты отслужил – тебе земля полагается. А это была главная проблема. Аппиан говорит о том, что Октавиан находился в настолько сложном положении, что вынужден был выселять итальянцев куда-то, чтобы наделить легионеров землей. Непонятно, в самом деле так было или нет, но в любом случае после серии войн ветеранов набралось много, им государство было должно. Не выделить им землю было невозможно, потому что они как посадили этих троих на трон, так могли их и скинуть. Тем более что где-то на горизонте маячил Секст Помпей, который: а) жаждал мщения; б) до сих пор не утихомирился. Его не убили, не взяли в плен. Ну и к Сексту Помпею массово сбегали люди – и рабы, и свободные, потому что видели в нем некую альтернативу. Из-за этого дезорганизовывались ремесло, торговля и сельское хозяйство. И так много лет подряд шли гражданские войны – а теперь еще такая нестабильность. Гаю Октавиану пришлось с этим разбираться, как теперь говорят, в ручном режиме.
Ситуация усугубилась тем, что (этого в фильме, к сожалению, вообще не показали, а было бы интересно), пока Марк Антоний находился на востоке, его интересы в Риме представлял его брат Люций (или Луций), а также его жена Фульвия, которые решили, что Октавиан раздает землю легионерам и пытается как-то стабилизировать экономику за счет интересов Марка Антония, и от имени Марка Антония развязали войну против Октавиана. Луций не абы кто, он был консулом. Марк Антоний добился его избрания консулом. В итоге Октавиан вынужден был бросить на этих двух персонажей – на Фульвию и на Луция – войска, в Перузии (современная Перуджа) он Луция в конце концов осадил и вынудил сдаться, а город к чертовой матери сжег. Антоний обо всем этом знал, но ничего не предпринимал, не выказывал ни малейшей поддержки брату, как будто это его частная инициатива. И в то же время не помогал Октавиану, говорил, что у него важные дела на востоке: готовится вторжение парфян, нужно его отражать. Вроде бы как остался ни при чем, с одной стороны, а с другой – он явно ждал, когда позиции Октавиана ослабнут. Антоний не мог не знать, в чем дело, и поэтому Октавиан с Антонием поссорились. Вот тут показали, что он ему нахамил, а на самом деле все было значительно хуже. Из-за 20 тысяч евро они бы так не поссорились. Кстати, не знаю, что в фильме имели в виду под фунтами.
Д. Пучков: Такой меры в Древнем Риме не было.
К. Жуков: Нет. Драхм, тетрадрахм, талантов? Если это евреи – что они имели в виду? Боюсь представить себе.
Д. Пучков: Не перестают эти вещи изумлять. Вроде у них консультанты есть. Почему не назвать так, как было на самом деле?
К. Жуков: Непонятно.
Д. Пучков: Фунты – чтобы американцам было понятно, сколько там золота?
А тут уже Атия мирит сына и любовника: «Значит, договорились: дар Ирода будет разделен на три части». «Минус комиссионные нашедшему», – тут же подмечает нашедший. «Каждый из вас будет советоваться с другими, прежде чем назначать кого-то на должность выше эдила. То же касается назначения чужеземных вождей, князей, царей и т. д. Все полученные деньги, включая налоги, таможенные сбо