Давайте перенесемся во времена правления императора Клавдия… Например — в 48 год.
Торжественная процессия, во главе которой на колеснице, запряженной четверкой белых лошадей, едет сам император, спускается с Капитолия по Священной дороге на Форум. По случаю праздника император одет в пурпурную тогу, расшитую золотыми листьями. Свита императора, одетая в белоснежные тоги, составляет примерно треть процессии. За ней идут музыканты и участники игр, далее следуют жрецы и боги (разумеется, не сами боги, а их изображения или символы, которые несли на носилках или везли на особых двухколесных повозках).
Выстроившиеся вдоль дороги люди приветствуют проходящих криками и аплодисментами, а затем присоединяются к процессии — все идут в цирк! Вступив в цирк, процессия делает круг и разделяется — император с приближенными следует в ложу, зрители рассаживаются по местам, а участники начинают готовиться к выступлениям. Помимо колесниц, на арену выходили борцы и гимнасты — праздник длился весь день до захода солнца!
Колесницы, обычно запряженные четверкой, должны были объехать арену семь раз. Во избежание путаницы, подсчет туров производился наглядно — на четырех, поставленных квадратом, колоннах лежала подставка для семи больших деревянных шаров, приставленный к счетчику служитель, вынимал по шару после каждого тура. Колесницы должны были объехать арену семь раз. Впоследствии на другом конце арены установили второй счетчик — семь вращающихся деревянных дельфинов. Прохождение тура обозначалось поворотом одного дельфина.
Разумеется, делались ставки, жаль, только, что до нас не дошло сведений о том, как именно был устроен древнеримский тотализатор. Но суть всегда одинакова — особые люди принимают ставки и выплачивают выигрыш, исходя из баланса, оставляя какой-то процент в свою пользу.
Цирк и арену (то есть — гладиаторские игры) древнеримский поэт Публий Овидий Назон рекомендовал в качестве мест, хорошо подходящих для романтических знакомств:
Небесполезны тебе и бега скакунов благородных —
В емком цирке Амур много находит удобств.
Здесь не придется тебе разговаривать знаками пальцев
И не придется ловить тайные взгляды в ответ.
Здесь ты хоть рядом садись, и никто тебе слова не скажет,
Здесь ты хоть боком прижмись — не удивится никто.
Как хорошо, что сиденья узки, что нельзя не тесниться,
Что дозволяет закон трогать красавиц, теснясь!
Здесь-то и надо искать зацепки для вкрадчивой речи,
И ничего, коли в ней пошлыми будут слова…
Благоприятен и цирк началу любовных подходов —
Благоприятен и шум возле песчаных арен.
Здесь над кровавым песком воюет и отрок Венеры —
Метко он ранит сердца тем, кто на раны глядит.
Заговорить, коснуться руки, попросить объявленье,
Спор предложить об заклад, кто из бойцов победит, —
Тут и почувствуешь ты,
как трепещет стрела в твоем сердце,
Тут-то из зрителя сам станешь участником игр[36].
Надо сказать, что овидиева «Наука любви» представляет собой не только руководство по заведению знакомств, но и замечательную бытовую хронику Древнего Рима начала I века. Добавьте к этой поэме ювеналовы «Сатиры» и марциаловы «Эпиграммы» — и вы получите исчерпывающее представление о жизни древних римлян. А тем, кто хочет увидеть гладиаторов, можно порекомендовать фильм режиссера Стэнли Кубрика «Спартак», снятый в 1960 году. С историческими реалиями сценаристы обошлись довольно вольно, а вот одежда, обстановка и прочие бытовые реалии переданы без искажений.
Ведущими видами искусств Древнего Рима были скульптура и архитектура. В деле «монументальной пропаганды» римляне показали себя непревзойденными мастерами. Римские зодчие изобрели такие «ноу-хау», как возведение полукруглых арок без связывающего раствора и устройство куполов (до римлян сводчатые потолки строить не умели).
Карта Древнего Рима
До середины III века до н. э. искусства в Риме развивались довольно медленно, но по мере установления господства над Средиземноморьем возрастало количество богатых римлян, которые могли щедро оплачивать труд художников (произведения искусства во все времена использовались для обозначения статуса). В Рим массово начали переезжать мастера из сопредельных земель, что дало мощный толчок культурному прогрессу.
Основы были переняты у греков, но римские художники не только копировали греческие образцы, но и создавали свое искусство, то самое, которое впоследствии стало основой эпохи Ренессанса (Возрождения). Этруски тоже внесли свою лепту, причем немалую. Многое было перенято у финикийцев… Считая Рим центром Ойкумены, а себя — «пупами земли», римляне были восприимчивы ко всему хорошему и старались улучшить то, что перенимали у других народов.
Чужеземца, впервые оказавшегося в Риме, в первую очередь поражали постройки (как размерами, так и красотой) и обилие всевозможных скульптур. Удивляло и большое количество общественных построек, начиная с бань и заканчивая базиликами. В других столицах в глаза бросались только храмы да дворцы. Архитектор и механик Марк Витрувий Поллион в конце I века до н. э. написал трактат «Десять книг об архитектуре», в котором обобщил опыт греческого и римского зодчества. И не только зодчества, которому было посвящено семь книг из девяти. Восьмая книга содержит сведения о воде — о способах ее нахождения, о свойствах водных источников, о признаках хорошей воды и о ее проводке. Девятая посвящена астрономии, а десятая — сооружению различных машин и орудий, как гражданских, так и военных[37].
О римских скульпторах мы знаем очень мало. Навскидку можно вспомнить два имени — Аполлония Афинянина и Пасителя, живших в I веке до н. э. (оба они были греками). Пасителю приписывается изобретение техники снятия гипсовых слепков со статуй для изготовления копий, а Аполлоний оставил нам два своих творения — мраморную статую, известную под названием «Бельведерского торса» (сохранившийся фрагмент экспонируется в ватиканском Музее Пия-Климента) и бронзовую статую кулачного бойца, которую можно увидеть в Национальном музее Рима.
Греческое стремления к гармонии римляне соединили с культом силы, царившем в Древнем Риме. Если греческие скульптуры в первую очередь изящны, то римские дышат мощью и жесткостью. Сравните типично греческого Геркулеса Фарнезского — мраморную копию бронзового оригинала, созданного в IV веке до н. э. известным древнегреческим скульптором Лисиппом, и типично римского Марса, созданного неизвестным скульптором в I веке.
Скульптуры Геркулеса Фарнезского (слева) и бога Марса (справа)
Образы конкретных людей, созданные римскими скульпторами, отличает высокая достоверность. Развитый культ предков побуждал римлян снимать на память посмертные восковые маски, которые могли использовать скульпторы. Льстили только императорам, которых могли изображать более красивыми, более совершенными, атлетически сложенными. Чаще всего скульптуры богов наделялись чертами правящих императоров, что очень полезно с исторической точки зрения.
Если древнегреческие скульпторы преимущественно использовали в своем творчестве мифологические сюжеты, то их римские последователи изображали и жанровые сцены (в первую очередь — батальные и триумфальные), и животных, и натюрморты. Также получили большое распространение эротические изображения, пользовавшиеся большой популярностью.
«А что, если я возьму бани вольноотпущенников?» — ворчал философ Сенека, недовольный повсеместным распространением роскоши. — «Сколько там изваяний, сколько колонн, ничего не поддерживающих и поставленных для украшения, чтобы дороже стоило! Сколько ступеней, по которым с шумом сбегает вода! Мы до того дошли в расточительстве, что не желаем ступать иначе как по самоцветам… теперь называют тараканьей дырою ту баню, которая устроена не так, чтобы солнце целый день проникало в широченные окна, не так, чтобы в ней можно было мыться и загорать сразу, чтобы из ванны открывался вид на поля и море».[38]
Если вас пригласил в гости богатый римлянин, то будьте готовы к обилию скульптур, картин и фресок, а также к мозаичным полам, обилию ювелирных украшений и драгоценной посуде. Недаром же говорилось (в шутку, конечно), что ювелиры — вторые после консулов. «В дверях стоял привратник… этот лущил горох на серебряном блюде», — рассказывает Петроний о доме богача Трималхиона. — «Над дверью висела золотая клетка, из которой пестрая сорока кричала входящим приветствие… На одной картине продавались гуртом рабы… сам Трималхион, еще подростком, вступал… в Рим, ведомый Минервою; дальше было про то, как научился он вести счета, как кассой стал ведать, — все это трудолюбивый художник добросовестнейшим образом снабдил надписями. В конце галереи Меркурий за челюсть втаскивал его на высокую трибуну. Здесь же присутствовала Фортуна с непомерным рогом изобилия и три парки, прядущие златую нить. Еще я… в углу увидал большой шкап: в его углублении вроде домика стояли серебряные лары, мраморное изваяние Венеры и золотой ларец весьма внушительной величины…». У самого Трималхиона… на левом мизинце… было толстое позолоченное кольцо, на кончике безымянного пальца той же руки — кольцо поменьше, и, как мне показалось, чистого золота, только усеянное сверху железными звездочками. А чтобы не этим только убранством похвалиться перед нами, он обнажил правую руку, на которой красовался золотой браслет и кольцо слоновой кости, сомкнутое сверкающей пластинкой».[39] Короче говоря, Древний Рим недаром называли «плавильной печью для золота». Если изначально золотое кольцо было знаком принадлежности к сословию всадников, то в имперский период золото стали носить все, кому это позволял достаток. Хорошо знакомые всем перстни — печатки появились в Древнем Риме, их носили и мужчины, и женщины. Для украшения одежды, обуви, оружия и посуды широко использовались геммы. Наиболее распространенными ювелирными изделиями были броши и заколки, используемые для скрепления одежды.