39. Складывается впечатление, что разбойники-варвары, ргаескзпея ЬагЬап, о которых говорится в главах IV. 1-4, были христианами, так как Северин использует христианские аргументы, убеждая их отказаться от разбоя. Похоже, что он обращается к ним как к христианам. Короли ругов отличались той веротерпимостью, которая вообще была характерна для монархов-ариан, и сохраняли на редкость дружественные отношения с Северином, хотя тот был бескомпромиссным католиком. Король-католик в подобной ситуации совсем по-другому относился бы к свя-тому-еретику40. Однако Северин, согласно Эвгиппию, не сделал ни одной попытки обратить их в католичество, несмотря на все свое огромное влияние. (Ему не пришлось заниматься миссионерской деятельностью среди коренного населения Норика, так как, несмотря на то что в одном месте «Житии» (гл. XI) упоминаются языческие обряды, местное население, видимо, было уже христианским к тому моменту, когда Северин впервые прибыл в провинцию.) Один из ругов, посетивших его, был приближенным короля Фелефея. Святой вылечил его сына, но не воспользовался этой возможностью, чтобы обратить знатного руга в свою веру (XXXIII). В разговоре с королем Флаккифеем Северин искренне говорит о различии в религии, которое их разделяет: «...si nos ипа Catholicafides annecteret...» (V. 2); но он ничего сделал для того, чтобы изменить положение вещей. Король много раз обращался за помощью к Северину. В первые годы своего царствования Флаккифей советовался с Северином, прося его разрешить конфликт с остроготами в Паннонии (V. 1), а также помочь в переговорах с римскими разбойниками, похитившими его людей (V. 3: особенно обратите внимание на гл. XLIII. 2). Сын и преемник Флаккифея Фелефей (также известный как Фева) с самого начала пошел по стопам отца (VIII. 1). Даже королева Гизо, твердая сторонница арианства, просила Северина о помощи в спасении сына, когда он был взят в заложники (VIII. 4). Иногда призывы о помощи исходили и с римской стороны. Святой посылал своих представителей к королеве Гизо, прося ее освободить римлян, которых она захватила в рабство, но королева отказалась выполнить просьбу (VIII. 2). Жители Бойотро просили Северина договориться с Февой о том, чтобы римлянам разрешили торговать на варварском рынке к северу от Дуная. В этом случае святой отказал им на том основании, что Бойотро скоро будет разрушен (XXII. 2). Когда Фева собирался силой выселить жителей нескольких приграничных городков из их домов и перевезти в другие жилища, святой встретился с королем и достиг с ним некоего компромисса (XXXI. 2). Находясь на смертном одре, Северин призвал (commonuit) Феву и Гизо к себе и твердо их наставлял (XL. 2): он просил их не угнетать невинных. Позже он о том же просил и Фердеруха (XLII. 1). Ни в том, ни в другом случае ничего не было сказано об их обращении в католичество41.
Интересно, что при описании подобных встреч автор никогда не упоминает о присутствии переводчика. Значит ли это, что короли ругов говорили на латыни? Если да, то где и когда они могли ее изучить и кто мог быть их учителями?
Влияние Северина на короля аламаннов (тех) Гибульда еще более удивительно, чем его связи с вождями ругов. Ведь Гибульд не был ни арианином, ни католиком, ни христианином вообще: он был язычником42. Однако он, согласно Эвгиппию, поехал в направлении Батависа для встречи с Северином, так как страстно желал его видеть. Уже после встречи он говорил, что никогда, ни на войне, ни когда-либо еще не испытывал такой дрожи, как в присутствии святого (XIX. 2). Он обещал тому освободить пленников-рим-лян, хотя и сделал это весьма неохотно. Правда, позже частые и опустошительные набеги аламаннов продолжались (XXV. 3; XXVII. 1-1; cf. XXXI. 4), а о Гибульде мы больше ни разу не услышим. Возможно, святой потерял свое влияние или король умер и набеги совершали другие pagi аламаннов, не подчинявшиеся Гибульду. Ответа на этот вопрос у нас нет43.
Но и с королевской семьей ругов отношения не всегда были безоблачными. Королева Гизо сделала попытку заново крестить некоторых католиков, то есть принять их в арианскую церковь (VIII. 1). Важно понять, что именно собиралась сделать королева. Автор не говорит о том, что она пыталась насильно обратить их в свою веру44. Вероятно, они сами готовы были стать арианами, и королева просто хотела принять их в свою церковь обычным для арианского обряда путем, то есть через повторное крещение. Ариане не признавали крещение по католическому обряду, так что, с их точки зрения, повторное крещение было необходимо. Если бы она пыталась силой обратить их в свою веру, Эвгиппий не упустил бы случая рассказать нам о таком вопиющем случае. Кто были эти католики, согласившиеся на такое моральное падение? Один из исследователей называет их просто «некоторые из ее подданных-католиков». Другой идет дальше и заявляет, что она пожелала повторно крестить всех своих подданных-католиков45. Но Эвгиппий не называет их подданными королевы. Единственное правдоподобное объяснение, как мне кажется, состоит в том, что некоторые римляне считали полезным для себя принять религию своих соседей варваров, то есть ругов; возможно, они собирались поступить к ним на службу. Больше нигде в «Житие» ни о чем подобном не говорится, тем более что для католического писателя это была болезненная тема, и вряд ли он хотел долго на ней останавливаться. Конечно, королева не собиралась обращать в арианство всех римлян, которые к ней попадали. Например, однажды она приказала увезти нескольких римлян из деревни (vicus) вблизи Фавианиса, чтобы использовать их в качестве рабов. Они должны были стать рабами самого низшего типа, хотя непонятно, о каком типе рабства здесь идет речь (VIII. 2). Но автор не говорит, что королева собиралась крестить рабов, да и вряд ли она могла к этому стремиться — ариане никогда не были сильны в миссионерстве. Интересно было бы знать, много ли было среди ругов перебежчиков (если они и вообще были) из римлян и каковы были мотивы этих перебежчиков. Во всяком случае, этот феномен нигде вдоль северной границы не наблюдался по вполне понятной причине: в это время к северу от границы не было другого племени варваров-христиан.
Когда Гизо собиралась повторно крестить людей, то, согласно догматам своей веры, она не делала ничего плохого. Единственное святотатство, о котором упоминается в «Житие», совершил Фердерух, который забрал себе одежду, предназначавшуюся для бедных, а также выкрал серебряную чашу из церкви монастыря св. Северина в Фавианисе. Более того, он не ушел, пока не вынес из церкви все ее убранство46. В разных странах ариане, бывало, конфисковывали католические церкви, чтобы проводить в них свои службы, но они редко разоряли их только ради грабежа47.
Только однажды в книге говорится о существовании в провинции язычников. В Кукуллисе, castellum ’е, населенном гражданскими людьми (cives), Северин однажды столкнулся с группой людей, все еще приносящих жертвы языческим богам. Чудесным образом святой сумел выявить виновных. После этого они открыто признали свою вину, и Эвгиппий дает нам понять, что заблудшие души вернулись на праведный путь. По словам Эв-гиппия, святой не стал разбивать принадлежавшие им предмета культа41*. Можно сказать, что ко времени прибытия Северина в Норик около 454 года язычество было уже мертво и провинция была уже практически полностью христианской.
То, что мы знаем о военных действиях варваров, касается в основном нападений на города Норика. Как мы видели, Коммагенис защищали жившие там варвары-федераты, которые так старались, что даже перерезали друг друга. У нас нет сведений о том, что город пал под натиском врагов. Фавианис также не подвергался штурму, хотя варвары совершали набеги, заканчивавшиеся у самых стен города (IV, И"., X). Тибурния, столица Норика Средиземноморского, была атакована остроготами, но город не сдался (XVII. 4). Лауриакум в Норике Прибрежном также не подвергался штурму, хотя жители в конце концов оставили его (XXXI. 6). Эвгиппий рассказывает об ехасИит ’е из городов нижнего Дуная, но он имеет в виду эмиграцию жителей, а не разрушение городов военными средствами (XXVIII. 1). Но некоторые города действительно были разрушены. Астурис был захвачен бандой неизвестных варваров (I. 2 г>шЛ<и), которые напали неожиданно и полностью разрушили город, уничтожив всех жителей, кроме одного. Эвгиппий, очевидно, не смог выяснить, какие именно варвары захватили Астурис. Это самое раннее событие в его повествовании, которое случилось более чем за пятьдесят лет до времени написания книги. Возможно, единственный оставшийся в живых свидетель так никогда и не узнал, кто именно разрушил город. Батавис был также захвачен врасплох неожиданной атакой варваров. До этого аламанны постоянно нападали на него, но не смогли захватить. Во время событий, описанных в главе XX, там еще находились войска. Но аламанны, хотя и не взяли город, захватили некоторых жителей в рабство. В конце концов, город подвергся неожиданной атаке некоего Гунумунда, под началом которого было всего несколько варваров (XXII. 4). В это время большая часть населения была на сборе урожая, и всего сорок человек остались охранять город49. Вероятно, в это время войск в городе еще не было. Однако город не прекратил существования. Жизнь в нем продолжалась, и позднее туда переселились жители Квинта-ниса (XXVII. 4). Этот город подвергался постоянным набегам аламаннов, и когда большая часть населения переселилась в Батавис, оставшиеся жители стали жертвами неожиданного нападения тюрингов, которые многих убили, а других взяли в плен (XXVII. 3 Попngis ггтепНЬш). Однако варвары не в состоянии были захватить город, поскольку в нем еще оставались все его жители. Наконец, город Иовиако был захвачен герулами, которые опустошили его, взяв в плен многих жителей и убив священника (XXIV. 3).
В одном месте книги рассказывается о том, что многочисленный отряд аламаннов «все опустошил, но форты были в безопасности» благодаря тому, что их жители вели себя как истинные христиане (XXV. 3). Очевидно, что штурм городов в Норике происходил редко и только в тех случаях, когда защитники города или частично переселялись в другие