Порох до сих пор применяется чёрный, но сильно улучшенный: в состав добавлено 10% сахара, предназначенного для уменьшения дымности.
Серийное производство револьверов налажено три года назад и мощности Промзоны I позволяют выпускать по 8000 экземпляров в год.
На револьверном производстве трудится 94 мастера и 213 подмастерьев, которые и производят все эти револьверы, строго соблюдая требования отдела технического контроля.
Но револьверы — это далеко не самое важное направление.
Конструкторский цех Иоганна Штокмара разработал первую в мире винтовку с продольно-скользящим затвором, поступившую в первые когорты I-го, II-го и III-го легионов на войсковые испытания.
Серийное производство гильзовых патронов, после лет мучительного поиска решений, налажено — патроны калибра 12×52 миллиметра накапливаются на складах.
Винтовка Штокмар модель.11 признана лучшим пехотным вооружением из когда-либо созданных, но проблема наращивания патронного производства до сих пор удерживает Таргуса от старта массового перехода легионов на вооружение с цельнометаллическими гильзами.
Существует винтовка Штокмар модель.9 с клиновым затвором, питающаяся картонными патронами калибра 12×52 миллиметра с латунным основанием — она и стоит на вооружении легионов, так как массовое производство картонных патронов давно налажено и проблем с боеприпасами нет и никогда не будет.
Таргус поправил пояс с револьвером, вышел из спальни и прошёл в свой кабинет. Мария Терезия займётся фотосессией с детьми — она очень любит фотографироваться и тратит немало денег из выделяемого ей бюджета на фотодокументирование практически каждого мало-мальски значимого события при дворе или на выездах.
Почти две недели назад она посещала казино «Розовый фламинго» в Александриненсбурге, где аристократы и богатеи просаживают свои состояния в блекджек, покер, вист, бинго, рулетку и фараон.
Сама она не играла, хотя Таргус ей ничего не запрещал, но сделала вид, что играет, потому что это модно. Главный казначей «Розового фламинго», Афанасий Куликов, даже временно выдал ей три тысячи фишек номиналом в 1000 имперских денариев, с которыми она сфотографировалась, изображая триумфальную победительницу.
В течение следующих трёх дней был изготовлен фотоальбом, который размножили на две сотни копий и разослали её многочисленным подругам по всей «Священной Римской» империи.
Фишки казино, к слову, имеют защиту не меньше, чем у серебряного имперского денария и бумажного имперского солида, поэтому принимаются в любой момент времени в любом казино Александриненсбурга, Царского села, и Гётеборга.
Игорный бизнес — это слишком прибыльная штука, поэтому закономерно, что аналоги Александриненсбурга были учреждены в России и Швеции. Там ежедневно спускаются миллионы денариев и сотни тысяч солидов, которые сразу же оседают в имперской казне — все игроки сразу же попадают под наблюдение тайной службы Зозим, которая любит вербовать агентуру среди азартных игроков.
Во всех казино завелись «теневые брокеры», торгующие информацией, компроматом, а иногда даже политическими позициями в сопредельных странах — естественно, все они под колпаком Зозим, владеющей теневой частью имперского мира.
Её уже давно прозвали Императорской паучихой, потому что невозможно столько лет скрывать её главную роль в политической и шпионской деятельности Императорской секретной службы…
Генерал-легат Георг Мейзель вскочил сразу же, как вошёл император.
— Итак, — сел Таргус за свой стол. — С чем пожаловал?
— С идеей, Ваше Императорское Величество, — ответил Мейзель. — Недавно я имел оказию побеседовать с Её Светлостью Зозим Александриненбургской — мы обсудили возможность нашего военного участия в Индии.
— Далеко и дорого, — покачал головой Таргус.
— Я не предлагаю отправлять легион в Индию прямо сейчас, — покачал головой Мейзель. — Но планировать наши действия, в случае поражения Османской империи, стоит заранее.
Он занимает должность в отделе военной разведки Императорской секретной службы, параллельно совмещая с этим должность генерал-легата XXV-го легиона «Ультима Нокс», по сути, являющегося легионом для тайных операций.
— Индия всё ещё недоступна для нас, — покачал головой Таргус. — И будет оставаться недоступной ещё долгое время. Легионы не перебросить через Гималаи, а строительство железной дороги через Персию отнимет у нас непозволительно много времени и денег. Да и ты сам знаешь, что там сейчас происходит.
Последняя Османо-персидская война закончилась без месяца полгода назад. Длилась она пять лет и в ходе неё сменилось два султана — Махмуд I умер по естественным причинам в 1754 году, а занявший престол после него Осман III умер от неких острых кишечных болей.
Ныне здравствующий султан Мустафа III продолжил эту затянувшуюся войну и закончил её — последний оплот Карим-хана Зенда, город Мешхед, пал под грохот османской артиллерии.
Султан приказал казнить шаха Исмаила III, марионеточного правителя Персии, реально управляемой Карим-ханом Зендом, а затем установил провозгласил власть над всей Персией.
Но Мустафа начал радоваться слишком рано, потому что с восточных гор спустился Ахмад-шах Дуррани, падишах Дурранидской империи, образовавшейся не без помощи Таргуса, поддержавшего юное дарование оружием и деньгами.
Ахмад-шах нацелился на завоевание Мешхеда, но не успел, потому что Мустафа III оказался быстрее — это молодого падишаха не расстроило и он просто атаковал османов, не меняя изначальной цели. Он посчитал, что Мешхед придётся брать, это неизбежно, а поэтому нет разницы, кто его сейчас занимает.
Османо-дурранидская война пребывает в активной фазе и Таргус открыл Ахмад-шаху возобновляемую кредитную линию, с минимальным процентом, поэтому ему есть на что воевать, а учитывая, что почти все кредитные средства сразу же расходуются на приобретение вооружений у курфюршества Шлезвиг, ему есть чем воевать.
Султану такое положение вещей очень не нравится, но он опасается делать какие-либо заявления — он чувствует, что император двух империй только и ждёт подходящего казуса белли…
А Таргус бы и рад напасть на него, но Польша систематически восстаёт, несмотря на значительное военное присутствие.
Он рассчитывал, что поляки успокоятся со временем, но регион до сих пор нестабилен и ни о каком мирном строительстве речи ещё не идёт.
Польское общество расколото и, де-факто, уже идёт подковёрная гражданская война — монархисты сражаются против республиканцев.
Под «монархистами» понимаются сторонники интеграции с державой Таргуса, а под «республиканцами» понимаются сторонники восстановления Речи Посполитой.
Они никак не желают интегрироваться, поэтому Таргус раздумывает о том, чтобы ввести тотальное военное положение и разобраться с этими десятками тысяч людей, мнящих себя аристократами.
— Но мы должны как-то использовать сложившуюся ситуацию — англичане и французы побеждают моголов, и может сложиться негативный для нас сценарий, — вздохнул Мейзель. — Я считаю, что нам необходимо вмешаться в эту войну, пока не стало слишком поздно.
Империя Великих Моголов официально воюет против франков и англосаксов с франкским душком — сначала англосаксы отняли у голландцев Цейлон, затем безвозмездно отдали франкам его южную часть, что было неслыханно, а после взялись за моголов, сначала поддерживая князей маратхов, начавших против моголов войну на англосаксонские и франкские деньги, а затем и прислав туда свои войска.
Они захватили юг Индии и теперь наступают на север, угрожая уничтожить давних союзников Таргуса и завладеть всем субконтинентом.
Это нисколько не опасно для державы Таргуса, но Индия — это самоценность. Она сделает англосаксов и франков безумно богатыми, а этого допускать никак нельзя.
Но возможностей достать их на другом краю планеты у императора нет.
У него есть океанические броненосцы, но их всего три, вернее, два — третий спущен на воду, но ещё достраивается.
Англосаксы же сумели построить флот из ста семидесяти паровых крейсеров, оснащённых 170-миллиметровыми орудиями в центральных башнях.
Таргус такого себе позволить не мог — у него не было такого флота под переделку и качество подобных кораблей оставляет желать лучшего. Его броненосцы способны в одиночку уничтожать десятки подобных судов, но их слишком мало, чтобы конкурировать с англосаксонскими и франкскими флотами.
Всё это время он тратил значительную часть своего годового бюджета на строительство гигантской сети железных дорог, что уже сделало его непозволительно богатым, но строить железные дороги и флот одновременно он просто не мог. Нужно было выбирать и он выбрал железные дороги. И не прогадал.
После пуска в эксплуатацию железной дороги из Стокгольма в Санкт-Петербург, деловая активность региона удесятерилась за два года — раньше всё это тормозила логистика, но теперь нет никаких преград.
На средства двух с лишним тысяч мелких промышленников, которым законодательно запрещено вырастать крупнее установленного размера, разрабатывается проект строительства железнодорожного моста из Мальмё в Копенгаген, то есть, на остров Зеландия, а оттуда в Ютландию, в город Нюборг. Это обещает соединить Швецию и Россию со Шлезвигом, что радикально ускорит и без того колоссальный товарооборот.
Но всё это было работой на долгую экономическую перспективу, и в краткосрочной перспективе Таргус провалился — у него всё ещё нет огромного океанического флота, чтобы достать колонии англосаксов и франков.
Экономически он их уже победил, несмотря на их жалкие потуги сократить разрыв, но физически достать их он ещё не может. И это очень досадно.
— Твоя идея похожа на прожектёрство, — произнёс хмурый Таргус. — Слишком много «если». Нам нужно победить османов, а затем дурранидов, а потом строить очень длинную железную дорогу на крайне сложном рельефе. Давай думать о чём-то более реальном.
Примечания:
1 — Продажа должностей во Франции — должностями торговали во Франции начиная с XIII века н.э., причём началось всё с частного подряда на сбор налогов — король продавал частным лицам право на сбор налогов на определённой территории, сразу получая интересующую его сумму и более не заботясь, что и как будет делать откупщик, чтобы собрать всю сумму. Но завяз коготок — всей птичке пропасть. Далее началась торговля официем, то есть, государственными должностями, причём к