Эта действовала из-за любви — её муж находится в лагере перевоспитания из-за казнокрадства. Его пример Марианне ничего не сказал, поэтому она решила присоединиться к мужу в лагере столь экстравагантным способом.
«Даже немного жаль, что они там не увидятся», — подумал Таргус. — «Сегрегированное содержание заключённых уменьшает шанс их встречи до нуля».
Он продолжил читать сообщение.
Зозим сообщила, что в Индии началось очередное полномасштабное противостояние великих моголов против князей маратхов.
Маратхи совершенно утратили связь с реальностью и почувствовали себя достаточно сильными, поэтому атаковали княжество Хайдарабад, с которым у султана Ахмад Шаха очень тёплые и трогательные созависимые отношения.
Султан, пользуясь поддержкой Таргуса, вторгся в Хайдарабад и захватил его, взяв в плен всю семью его низама. (1) Теперь у Ахмад Шаха могольского есть фактический контроль над этим княжеством, которое очень хотят забрать маратхи.
Ранее моголы терпели тяжёлые поражения под Аджмиром, Дели и под Агрой, но султан Мухаммад Шах всякий раз восстанавливался и отыгрывался, возвращая территории, пусть и не без труда.
С султаном Мухаммадом у Таргуса сложилась дружеская переписка, а также установились крепкие военно-торговые отношения — под Дели даже был учреждён небольшой тренировочный лагерь, в котором легионеры готовили могольских солдат по передовым европейским методикам.
Дела у Мухаммада шли неплохо, но окончательно маратхов победить он не смог, передав эту задачу своему наследнику, султану Ахмаду, более известному как Ахмад Шах.
Таргуса раздражало это сходство имён. У него в голове одновременно два Ахмад Шаха. Один — падишах Дурранидов, а другой — падишах Великих Моголов. Он решил для себя, что дурранидского Ахмад-шаха будет называть падишахом, а великомогольского Ахмад Шаха — султаном.
Могольский султан начал своё правление в 1748 году, сразу после скоропостижной смерти отца, под конец жизни свихнувшегося от опиума.
Первое же его действие — военный поход против маратхов и отвоевание отколовшихся от империи княжеств Рохилкханд и Ауд, что расположены на самом севере Индии.
Военный успех и покорение мятежных княжеств позволили объединить всю северную Индию, а сохранить её позволило посредничество Таргуса — готовившийся поход падишаха Дурранидов пришлось направить в Персию, потому что имперский эмиссар ясно и чётко, но мягко, дал понять падишаху Ахмаду, что если тот воспользуется временной слабостью моголов, то император будет им очень недоволен.
Султан Ахмад, памятуя о дружеских отношениях Таргуса со своим отцом, писал письма с просьбой посоветоваться о дальнейшем ходе военной кампании против маратхов.
Таргус посоветовал ему соединить провинции и отсечь марахтов от основной Индии, то есть, уничтожить Хайдарабад. Собственно, сейчас он получил сведения о том, что султан Ахмад прислушался к совету.
Теперь великие моголы, как бы, опоясали владения маратхских князей и могут ударить в любое место.
Но последних активно снабжают оружием англосаксы и франки, что не мешает им проигрывать почти каждое сражение.
«Это иллюзия, что моголы справятся сами», — подумал Таргус. — «Им нужно удержать взятое. Обязательно будут восстания маратхов, козни иностранцев и набеги пуштунов».
Впрочем, султан Ахмад выиграл Таргусу дополнительное время. Другое дело, что моголы могут быстро потерять всё достигнутое, поэтому следует торопиться.
«Трансоксиану будем ускорять», — решил император.
На самом деле, в падении моголов ничего критичного нет, потому что, весь этот процесс сопряжён с огромными жертвами — маратхи будут ослаблены, в любом из исходов. И когда придут имперские легионы, разгромить их будет легче.
«Лучше, конечно, делать это вместе с моголами, доказавшими свою лояльность», — подумал Таргус. — «Но если султан похерит все достижения своего отца, то ничего сильно страшного».
//Российская империя, г. Санкт-Петербург, 30 июля 1758 года//
— Я почти жалею, что потратил столько времени на это путешествие, — признался Таргус Ломоносову. — Все эти встречи, приёмы, балы, идиоты-заговорщики… Две у меня отрады — Промзона III и твоя результативность…
— Перехваливаете, Ваше Императорское Величество, — улыбнулся главный консилариус Сената Российской империи.
— Нет, с ханами ты, конечно, гениально придумал, — произнёс Таргус. — А что если бы я опоздал или не приехал?
— Вообще, изначально они ехали на встречу со мной, — ответил Михаил Васильевич. — Но я подумал, что было бы продуктивнее устроить им императорский приём, чтобы вы могли сами донести до них ваши желания.
— Хвалю, идея хорошая, — кивнул император. — Когда они будут?
— Сейчас они должны уже заезжать в город, — ответил Ломоносов. — Их встретит мой заместитель с центурией почётного караула.
— Назначь приём на сегодня, — приказал Таргус. — Сколько их?
— Откликнулись все три хана, — сообщил Михаил Васильевич. — Они взяли с собой большие свиты и везут дары. До Саратова добирались почти три месяца, а оттуда ехали до нас два дня.
— Хорошо, — улыбнулся Таргус. — Я надеюсь, что эта поездка оставила им неизгладимые впечатления о моём могуществе. Давай уточним время — я хочу видеть их через три часа, в Зале Воинской славы.
Ломоносов поклонился и ушёл отдавать распоряжения, а Таргус подошёл к окну и начал рассматривать дворцовый парк, в котором играют его дети, под пристальным наблюдением наставников, гренадеров из стражи и нянек.
Этот дворец, названный им «Латинским», завершён в 1756 году и сейчас это его основная петербургская резиденция.
Отличительной особенностью этого дворца является наличие высокой башни в центре комплекса, представляющей собой огромную смотровую вышку, на вершине которой установлено «воронье гнездо» с маяком. А в самой вышке располагаются казармы дворцовой стражи.
Это одно из самых защищённых мест в Российской империи, если не считать Московский Кремль и Промзону III.
— Я всё устроил, Ваше Императорское Величество, — вернулся Ломоносов. — Ханскую делегацию пригласят в назначенное время.
Кто-то назовёт кочевников дикими варварами, но Таргус варваров на сорта не делил, поэтому казахские ханы у него стоят в одном ряду с англосаксонским и франкским королём, а также остальными царьками и королями Европы…
«Одинаковые они все и хотят одного и того же», — подумал он.
— Как вам Промзона III? — поинтересовался Михаил Васильевич.
— Неплохо, как я и ожидал, — ответил император. — Только зря вы посетили её с внеплановой инспекцией накануне моего приезда — всё слишком тщательно вымыто и слишком ярко блестит, что смазывает ощущение.
— Виноват, Ваше Императорское Величество, — повинился Ломоносов. — Перестраховался.
— Перестраховки редко бывают лишними, — улыбнулся Таргус. — Что мне расскажешь о ханах и ситуации в Средней Азии?
— По существу: три хана делят неравные участки Великой степи, как они её называют, — начал главный консилариус. — Недавно у них отгремела война с ойратами, в ходе которой, как вы знаете, первым подданство попросил самый слабый — Младший жуз. Но тогда была особая ситуация, период слабости, а сам хан Абулхаир практически с самого начала своей политической активности имеет амбицию стать ханом всех казахов. Он амбициозен, способен адаптироваться под ситуацию. И был период, когда он де-факто контролировал часть Среднего жуза.
— С этим всё понятно, — кивнул Таргус.
— Хан Среднего жуза, Абильмамбет — этот не менее амбициозен, чем предыдущий и главный его соперник, — продолжил Ломоносов. — Ещё он коварен — пытался поддерживать дружеские отношения со всеми сторонами конфликта, даже с ойратами. Но с ойратами ему подружиться не получилось, они продолжали свои набеги, а затем и вовсе сделали часть правителей Среднего жуза своими данниками.
— М-хм, — хмыкнул Таргус.
— Хан Старшего жуза — Абылай, — продолжил Михаил Васильевич. — Он ставленник Абильмамбета, но ведёт свою собственную политику. Я здесь, честно сказать, немного запутался, но могу смело утверждать, что вот этот хан имеет потенциал стать всеобщим ханом казахов.
— Что, прямо так? — слегка удивился Таргус.
— Да, его очень уважают в Среднем и Старшем жузах, а в Младшем есть определённое количество его сторонников, — кивнул Ломоносов. — Возможно, стоит сделать ставку на него одного, а не на троих?
— Нет, — покачал головой император. — Divide et impera. Мы поддержим всех троих и посулим им равные доли от Трансоксианы. Только они трое будут иметь легитимное право называть себя ханами.
— А другие чингизиды… — начал Ломоносов.
— Остаются с носом, — усмехнулся Таргус. — Всякий, кто посягнёт на власть в степи, должен быть уничтожен этими тремя. Каждый новый хан должен приехать ко мне и получить из моих рук знак признания легитимности. Иного сценария быть не может и ты проследишь, чтобы не возникало никаких прецедентов. Нет детей у хана — пусть рожает.
Он хочет поставить их в ещё большую зависимость от себя. Сегодня он защищает их от маньчжуров, которые не рискуют лезть дальше в степи, а завтра даст им возможность завоевания южных соседей. Причём южные правители будут уничтожаться на корню — больше никаких ханов, никаких султанов.
«Будет только три „лицензионных“ хана, а все остальные — это низкокачественные подделки», — подумал Таргус.
Естественно, пределом их завоеваний будут земли Дурранидов и Моголов.
В Персию им всё равно зайти не получится, а Ахмад-шаха они потеснить могут. В этом и будет их задача — создать опасность дурранидскому падишаху, чтобы он стал более сговорчивым.
Время встречи подошло и Таргус прошёл в Зал Воинской славы, отличающийся от всех тронных залов стенами, увешанными трофейным оружием и боевыми знамёнами покорённых народов.
Через десяток минут в зал вошли казахские ханы в сопровождении своих свит.
Герольд сразу же объявил титулы и имена ханов, но Таргус их и так пр