Церемония прошла с должным уровнем торжественности, но, на взгляд Таргуса, слишком чопорно и скучно. Строгие протоколы монарших свадеб обязывали, чтобы все ходили с постными минами, долженствующими подчеркнуть всю величину ответственности и важности.
А вот дальше было празднование, на котором все и «оторвались»…
— Ваше Императорское Величество, — тихо подошла к нему герцогиня Зозим Александриненсбургская.
— Что у тебя? — спросил Таргус.
— Есть новости о восточном соседе, — сказала она.
Император посмотрел на сына, а тот всё понял. Готфрид наклонился к жене и что-то ей прошептал. Вильгельмина кивнула.
— В мой кабинет, — сказал Таргус.
Дождавшись в кабинете Готфрида, он сказал:
— Начинай.
— В Цинской империи, судя по всему, происходит государственный переворот, — сообщила Зозим. — Поступают противоречивые донесения — границу пытаются пересечь то ли беженцы, то ли какие-то военные, но подробностей не узнать, потому что их убивают маньчжурские солдаты. Единственное, что точно известно — в приграничных регионах идут бои с применением артиллерии.
Таргус вопросительно посмотрел на Готфрида.
— Нужно усилить границы и просто ждать, — произнёс тот. — Мы ничего не можем сделать — у нас на носу более важная война.
— Наверное, это как-то связано с индустриализацией? — спросил Таргус. — Какой контекст происходящего?
Китай — это до сих пор загадка за семью печатями, поэтому о многих происходящих в нём вещах они узнают только постфактум.
Например, подробности земельных реформ некоего Лянь Хэя, главного советника императора, стали известны лишь спустя пять лет после их реализации.
А реформа заложила основы для индустриализации, которая, судя по косвенным признакам, идёт полным ходом. Но Китай не торгует ни с кем и всё, что в нём производится, идёт на внутренний рынок — и, ввиду численности населения, это целиком и полностью обоснованная стратегия.
— Боюсь, что это просто госпереворот, — покачала головой Зозим. — Возможно, это главный советник Лянь Хэй восстал против императора, либо какая-то другая сила восстала против них обоих, что тоже возможно.
— Сделаем, как сказал Готфрид, — решил Таргус. — Всё, сын, возвращайся к жене — но через две недели мы начинаем войну и мне потребуется всё твоё время.
Глава XXIVОгневое подавление
// Венецианская республика, г. Падуя, 11 декабря 1772 года//
С неба падали хлопья мокрого снега, формирующие на земле неприятную кашицу, губительную для легионера с плохими сапогами.
К счастью, у декана Ивана Николаевича Крицына сапоги в полном порядке, они выданы за две недели до начала войны против итальянцев и декан заботился о них пуще, чем о родных детях.
Дети его, как и жена, Евлампия, остались в Киммерии, в селе Милитии, где похоронены его отец и мать.
Отец был кузнецом, уважаемым человеком, одним из первых, кто выполнил наставление императора и выучил всю семью имперской латыни — братья Ивана осели в Феодосии, где устроились в градоуправление, а сёстры повыходили замуж за соседских и, тем самым, ушли из семьи. Сам Иван решил, что таскать бумажки из кабинета в кабинет ему не хочется, поэтому пошёл в легионеры.
Эвокаты, жившие в Милитии, отговаривали его, говорили, что там только боль, смерть и никакой чести, но он не послушал. Он не за честью и почётом в легионе, а за положением — надо лишь пережить пару кампаний, а там долгий мир и спокойная служба…
Переставляя нудящие от многочасового перехода ноги, Иван вёл свою боевую группу к деревне Рубано, где засело несколько десятков вражеских солдат.
Усталость берёт своё, кампания идёт уже долго и тяжело, ведь неделю назад они брали крепость Лонгароне, а до этого очень долго шли через Альпы.
Крепость была взята, но лично Иван потерял троих легионеров своей боевой группы, которых заменили легионерами из расформированных групп.
Нагрудник врезается в плечи, ранец — в поясницу, шлем давит на шею, а простуда саднит горло, но Крицын не подаёт виду, потому что он — пример подчинённым. Он должен быть быстрее, сильнее и выносливее, потому что именно таким должен быть лидер. Не могут легионеры подчиняться тому, кто слабее их — так не бывает.
Примером для всех служит император, который, как говорят, способен одолеть пятерых гренадеров в ближнем бою, а также пробежать тридцать километров и потом даже пострелять на стрельбище в своё удовольствие.
Говорят также, что именно из-за таких полезных привычек он и выглядит так молодо. Злые языки молвят, что это колдовство или особое проклятие, но за такие разговорчики положены десятки плетей.
Воспоминание о «милой знакомой каждого легионера» вызвало фантомные болевые ощущения в области спины. В тренировочном лагере Иван четырежды получал плети, но не за то, что нарушал режим, а за то, что был слишком слаб — неуспеваемость каралась лишь чуть менее строго, чем нарушение устава легиона…
Зато всё пошло впрок — он уже не замечает, как проходит по шестьдесят-семьдесят километров в день, в нагруднике, шлеме, с винтовкой, патронами, гранатами и ранцем на спине.
— Все вправо! — приказал Иван, услышав сзади звук клаксона. — И стоять!
Боевая группа сошла с дороги.
Раздался металлический скрежет и мимо поехала колонна артиллерийских тягачей, везущая куда-то 150-миллиметровые гаубицы.
Паровые тягачи выглядят неказисто, угловато, как паровозы, сошедшие с рельс и поехавшие по грязи…
Стальные колёса чем-то похожи на колёса водяных мельниц — из них торчат лопасти, которые улучшают сцепление с землёй или, в этом случае, с грязью.
Мощность MTAP.3 — 70 лошадиных сил, чего с лихвой хватает даже на перевозку 250-миллиметровой осадной гаубицы.
Machina Tractoria Artilleriae Popovi Modelus III — это разработка капитана инженерной когорты I-го легиона Михаила Иннокентиевича Попова, уроженца Великого Новгорода. Иван видел его вживую, в Александриненсбурге — Попов отмечал там Анну II-й степени, для чего арендовал банкетный зал казино «Розовый фламинго».
В казино Крицын не был, но слышал, что там целую неделю царил чад и кутёж, с бордельными блядями, реками дорогого вина и целыми девятью дуэлями, две из которых закончились смертью.
Попов отдохнул на славу, а потом вернулся в Петербург и продолжил службу.
Ещё ходят слухи, будто бы его хотели забрать в Промзону IV, но он решительно отказался — оттуда возврата нет и непонятно, как там сложится жизнь.
— Вперёд! — скомандовал Иван, когда тягачи проехали.
Пока ждал проезда артиллерии, он сверился с маршрутом — скоро им идти по полю.
Кампания, на самом деле, пошла совсем не так, как ожидало командование — слышал Иван случайно разговор капитанов когорт…
Ожидалось, что будет фронт, что враг нароет новомодных траншей, чтобы легион завяз на подольше, но ничего подобного венецианцы не сделали, а вместо этого начали повстанческую войну.
Все их подразделения были рассредоточены по местности, с организацией полевой обороны, и с надеждой непонятно на что.
Каждый такой укреплённый пункт нужно брать, ведь каждое подразделение врага представляет угрозу логистике, если просто уйдёшь дальше, а это трата времени. Следственно, наступление замедляется.
Надежды у таких отрядов венецианцев нет никакой, но всё закончилось бы гораздо раньше, вступи они в «обычный бой», с линиями траншей и стратегическими манёврами — ну, так получается, если верить капитану Сундквисту, в строгом соответствии с уставом, проводящим тактические занятия с деканами, опционами и центурионами.
Пробивать новомодные траншеи легионы умеют очень хорошо, пусть и слишком редко сталкиваются с ними в реальных боях — штурм траншейных линий давно входит в обязательную подготовку легионера…
Через шесть километров пришлось сойти с дороги и двигаться по полю — это уже зона боевых действий.
С северо-востока загрохотала артиллерия. Судя по звуку, это 150-миллиметровые гаубицы легиона, а не те 105,4-миллиметровые недоразумения, которыми воюют венецианцы…
Наконец, спустя ещё девять километров, боевая группа достигла пункта назначения.
— Готовьте пулемёт, — приказал Иван. — Легионер Крафтберг, бери ван Роббена и посмотри, что творится в деревне. Остальные — рассредоточиться и беречь расчёт.
Пулемёт системы Дюрана калибра 8×52 миллиметра — это главная огневая мощь и самая дорогая часть их боевой группы. Пулемёт этот стоит дороже всех их жизней вместе взятых, поэтому приказано беречь его, как зеницу ока.
Патроны в нём другие, бездымные, более мощные, поэтому летят дальше и точнее, а ещё склонны выбивать солдата из боя с одного попадания. (1)
«От винтовочной пули ранения тоже не шлезвигский шоколад, конечно…» — подумал Иван. — «Но хотя бы спастись можно…»
Разведчики вернулись быстро.
— Силы противника числом не больше двадцати, артиллерии не обнаружено, — сообщил легионер Иоганн фон Крафтберг.
«Он из разорившихся благородий, вроде бы, баронет», — припомнил Крицын. — «Но в легионе все равны».
Сословия уже давно упразднены и Конституция официально уравняла всех граждан в правах. Но есть ещё перегрины, которым отведён ограниченный перечень основных прав. Естественно, все стремятся получить гражданство, потому что в Римской империи настоящая жизнь предусмотрена только для граждан…
Боевая группа, стараясь действовать скрытно, приблизилась к деревне под прикрытием кустарников.
— Нашли хорошую огневую точку? — спросил Иван, рассмотревший, будто бы спящую, деревеньку.
Но видно часовых противника, а ещё в домах кто-то есть.
— Есть тут одно местечко, — кивнул легионер Клод ван Роббен. — Покажем расчёту.
— Действуйте, — разрешил декан Крицын. — Остальные — рассредоточиться и приготовиться к бою.
Пулемётный расчёт установил пятнадцатикилограммовую махину на оптимальной позиции и зарядил магазин на двадцать патронов.
Магазин торчит сверху, поэтому прицельные приспособления отведены чуть влево.