падения, — сразу перешёл к делу глава делегации.
— Как тебя зовут? — спросил его Таргус. — И садитесь за стол — не люблю, когда кто-то стоит и смотрит, как я ем. Зозим, пусть принесут ещё штруделей.
— Якоб Жиль, великий пенсионарий Республики Соединенных провинций, — представился упитанный мужчина примерно пятидесяти лет, носящий на голове старомодный длинный аллонж и богатый синий костюм шлезвигской моды.
Его второй подбородок мелко трясся, пока он назывался.
Делегаты уселись за обеденный стол, а Таргус продолжил есть. Видимо, это какие-то важные шишки из голландских правящих и торговых кругов, но ему было плевать на то, что это за люди и какие посты они занимают. Для него они были жалкой мелочовкой ещё во времена курфюршества, а теперь и подавно…
— Итак, Якоб Жиль, — произнёс он. — На каких условиях договор о взаимном ненападении? Что я буду иметь с этого?
Судя по изменившемуся лицу голландца, он только что подтвердил свои намерения о вооружённом захвате Голландии.
— Мы обяжем себя не поддерживать восстание ни словом, ни делом, — начал Жиль.
— М-м-м, — протянул Таргус, посмотрев на дно опустевшей тарелки. — Маловато…
Зозим дала знак, и личный шеф-повар поднёс новую тарелку со штруделями.
Таргус признательно кивнул ему и начал есть.
Делегаты, нет-нет, но бросали короткие взгляды на обожжённые бастионы Льежской крепости, посреди которой Таргус решил вкусно и сытно пообедать.
Молчание затянулось, но его это не смущало. Это голландцы просто сидят, а он занят обедом.
— В знак признательности за долгий мир, республика готова выплатить вам, Ваше Императорское Величество, один миллион гульденов, — нарушил умиротворяющую тишину великий пенсионарий.
— Мне нравится, куда зашёл этот разговор, — улыбнулся Таргус. — Продолжайте.
— Также мы предлагаем беспошлинный ввоз терезианской стали в нашу страну, — продолжил Жиль. — Но и это не всё — мы готовы создать все условия, чтобы в Амстердаме было открыто торговое представительство предприятиям вашей Промзоны.
— Это всё за договор о взаимном ненападении, я правильно понял? — уточнил Таргус.
— Да, — подтвердил глава голландской делегации.
Возможно, в какое-то другое время, при условии слабой власти Марии Терезии, они бы с удовольствием поддержали своих соседей в освободительной войне, но сейчас время совсем не то — императорские легионы скучают в казармах, ведь на подавление мятежа в Австрийских Нидерландах отправлено лишь два легиона, причём один из них относится к легионам-ауксилариям. Все остальные легионы могут быть отправлены куда угодно, чтобы убивать кого угодно.
К счастью для них, у Таргуса хватает других дел, поэтому Голландия, пока что, может спать спокойно.
Он не может одновременно вести войну на два фронта, поэтому будет есть по кусочку за раз. Сначала подавит мятеж, затем займётся османами, после них переключится на поляков, а там можно будет задуматься и о войне против франков и англосаксов с франкским душком.
Казна, к сожалению для него, не бездонна, поэтому одновременная война против всех приведёт лишь к тому, что экономика его империй затрещит по швам и ни о каком промышленном росте не будет идти и речи.
ВВП его неестественного государственного образования, по подсчётам статистической службы, составляет 2,1 миллиарда рейхсталеров.
Но сейчас никто не считает ВВП, ведь никто не знает, что это такое, поэтому считают казну. У Таргуса за год в казну поступают 243 миллиона рейхсталеров, причём 19% из них приносит Промзона.
Предполагать что-то исходя из поступлений в казну — это максимально неточный метод, который не учитывает практически все переменные.
Его государство в 2,5 раза богаче страны франков, что известно и франкам, и островным англосаксам с франкским душком. Последние тоже очень богаты, поэтому Таргус превосходит их состоянием лишь в два раза.
Эти два личных геополитических противника Таргуса уже давно взяли курс на сокращение технологического разрыва со Шлезвигом, но получается у них не очень, хотя они стараются изо всех сил.
У англосаксов сильно припекло в заднице сразу после дебюта броненосных кораблей, неуязвимых для ядер и бомб с чёрным порохом, поэтому они ищут способ получения массовой стали. Их интересует терезианская сталь, экспортируемая из Шлезвига сотнями тонн — но тут им может помочь только чудо, потому что технологический уровень ещё не созрел для бессемеровского процесса и нужна очень подробная инструкция, которая тоже ничего не гарантирует.
Если бы не было переданной Бездной инструкции, Таргус бы мучился с этим следующие лет сорок-пятьдесят. Даже с подробным описанием каждой детали конвертера, каждого процесса и требуемой руды, конструкторы Промзоны сумели построить что-то работающее лишь с четвёртой попытки.
Инструкция также открыла, просто пояснениями к происходящим процессам, несколько десятков секретов металлургии, минимум пять из которых были фундаментальными.
Например, стало известно, что критическую роль в процессе играют кремний, сера и фосфор, из-за чего руда для конвертера подходит не каждая.
Также появилось точное понимание работы легирующих присадок — металлурги Промзоны это знали и так, в общих чертах, от Таргуса, но теперь появилась возможность массово применять легирование в производственном процессе, что дало бесценную практику и лучшее понимание происходящего.
Шлезвигская Промзона в вопросе металлургии уже далеко впереди, на десятилетия, благодаря только этим данным.
Но возникла новая проблема — Таргусу очень нужен кислород.
Иероним Давид Гауб, «первооткрыватель» кислорода, когда-то давно, разработал механизм получения обогащённой кислородом смеси — достигается это путём термического разложения калиевой селитры. На выходе получается нитрит калия и кислород. Первый идёт в цех по производству консервантов для мяса, в цех консервирующих масел для металла, а второй закачивается в газгольдер.
Содержание кислорода в обогащённой смеси составляет что-то около 40–50%, что очень хорошо для нынешнего технического уровня, но производство нужно радикально расширять и вырабатывать новые протоколы безопасности.
Этого вполне достаточно, чтобы запускать эту смесь в конвертер, но сам конвертер требует пересмотра конструкции, так как он создан под работу с обычным воздухом. (1)
Перед Таргусом стоит задача насильственного наращивания производства кислородной смеси, чтобы его хватало для терезианских конвертеров. Вряд ли у него что-то получится, выход кислородной смеси безбожно мал и быстро увеличить его не удастся, но он будет стараться — даже такая смесь увеличивает КПД процесса на 15–20%.
Даже если ничего не получится, по каким-либо причинам, он будет вполне доволен имеющейся сталью, превосходящей любую ныне существующую марку стали.
— Итак… — продолжил Таргус, как раз, закончивший со штруделями и перешедший к десерту. — Что ещё?
— Также нам требуются гарантии неприкосновенности Ост-Индской и Вест-Индской компаний, — продолжил Жиль. — Взамен мы выплатим ещё миллион гульденов.
Возможности двух империй уже сейчас позволяют достать этих маленьких торгашей в любом уголке планеты. Они это знают и чувствуют угрозу.
— И-и-и… — протянул Таргус.
— … и заключим с вами сделку на поставки терезианской стали, — вынужден был продолжить великий пенсионарий. — По рыночным ценам.
Рыночная цена терезианской стали сейчас высока, как никогда, но это временно. Объёмы выработки растут, поэтому скоро наметится тенденция к падению.
Это компонент экономической экспансии Шлезвига, нацеленный на рост зависимости окружающих стран от импорта стали. Законы рынка предполагают, что покупать они просто обречены…
— Отлично! — заулыбался Таргус. — Герцогиня Зозим, нужно утрясти бумажную часть достигнутых договорённостей.
— Да, Ваше Императорское Величество, — поклонилась та.
— Но если я узнаю, что хоть одна пуля голландского производства будет поставлена мятежникам… — посмотрел Таргус на Якоба Жиля. — То всем нашим соглашениям конец и вам придётся ускоренно готовиться встречать мои легионы. С деньгами ситуация ровно та же. Всё, до последнего гульдена, должно быть передано точно в срок.
Маленькие и беззащитные страны очень легко поддаются давлению, поэтому он посчитал уместным давить на них, пока не просочится дерьмо.
Его никто не может остановить, коалиция из франков и англосаксов ни на что повлиять не может, поэтому он волен творить всё, что пожелает. И если бы не мятежи…
//Курфюршество Шлезвиг, г. Эгида, 7 августа 1749 года//
Таргус посмотрел на статую «Амур и Психея», найденную в Риме три месяца назад, на холме Авентин. Её выкопали и сразу же повезли в Шлезвиг, где компетентные специалисты занялись реставрацией.
При раскопках «археологи» отломили Амуру половые органы, но отломленный кусок привезли вместе со статуей, поэтому сейчас всё выглядит почти идеально.
Статуя покрашена в её исходные цвета, в соответствии с римской традицией, поэтому, на взгляд привыкших к мертвенно-белым статуям варваров, смотрится она диковинно. Но для Таргуса это совершенно естественная картина. Так и должно быть, потому что именно так и задумывалось скульптором.
Новинка пополнила его коллекцию античных скульптур, собираемых им для Шлезвигского музея и собственного кабинета.
Статуя «Амур и Психея» имеет сравнительно компактные размеры, поэтому Аполлон из виллы Нерона покинул кабинет и отправился в музей, а его место заняла новая статуя.
— Я выработал стратегию, как нам эффективно бороться с мятежниками, — произнёс Таргус.
Зозим сидит перед ним, листает очередной доклад из Промзоны — после его возвращения она почти полностью сфокусировалась на экономике, с облегчением сняв с себя политические обязанности.
— Готова слушать, Ваше Императорское Величество, — кивнула она.
— Судя по всему, пресечь их мы не можем… — произнёс Таргус. — Накопилось слишком много противоречий, созданных моей политикой, поэтому следует отнести происходящее к историческому процессу. Но если не можешь остановить — перенаправь. Итак, стратегия: в наиболее напряжённых регионах необходимо форсировать романизацию, чтобы спровоцировать мятежи.