— Это слишком рискованный шаг, — высказал общее мнение сенатор Гуннарсон.
Михаил вперился в него тяжёлым взглядом. Умей он убивать взглядом…
Он их понимал. Всеобщая мобилизация — это непопулярный ход, резко понижающий их шансы на следующих выборах. Только вот они не понимают, что ещё чуть-чуть и не будет никаких следующих выборов…
— Да поймите вы уже наконец: никто, кроме нас, не защитит Швецию! — воскликнул Ломоносов. — Или вы надеетесь на женские легионы, которые так презираете?! Так зря надеетесь! Никто не придёт!
Это он знал буквально из первых рук: графиня Зозим писала, что из-за датского флота оперативная передислокация легионов в Швецию невозможна. Они одни.
— Как это не придёт?..
— Не могут же они нас всех тут…
— Невероятно…
— Умом непостижимо…
— Надо ведь что-то делать, господа…
Ломоносов с удовлетворением видел панику на лицах сенаторов. Привыкли жить без войны, решать мирные вопросы, но когда настало по-настоящему трудное время, внезапно оказалось, что никто не хочет брать на себя ответственность.
— В связи с вызовами времени, предлагаю избрать диктатора до окончания войны, — вновь ошарашил сенаторов Михаил Васильевич.
Магистрат — это весьма простая и понятная структура. Есть высшие должности: цензоры, преторы и консулы. А есть низшие: трибуны, квесторы и эдилы. Все эти должности коллегиальные, то есть назначается два человека. Но имеются также экстраординарные должности: военный трибун и диктатор.
Последний — это человек, наделённый всей полнотой власти для решения определённых проблем. Например, управление страной в военное время. И пусть древние с диктаторами неоднократно обжигались, но Михаил Васильевич решил, что по-другому сейчас нельзя. Решимость его подкрепила и Зозим, настоятельно советовавшая ему стать диктатором.
— Избирать его будем сейчас, — постучав молотком по подставке, продолжил Ломоносов. — Ответственность за действия, совершенные во время войны, избранный сегодня диктатор будет нести после подписания мирного договора. Нет времени на раскачку, нет времени на споры и рассуждения. Нужно решать прямо сейчас.
— Но это захват власти! — возмутился сенатор Гуннарсон.
— Кем? — не понял Ломоносов. — Я что, навязываю вам свою кандидатуру? Диктатором может стать любой из присутствующих! Выставляйте свои кандидатуры!
Сам он взял бумагу с кафедры и начал заполнять список.
Кандидатов было всего трое: канцлер Ломоносов, старший сенатор аф Ингерланд и сенатор вон Платен.
— Открытое голосование начинается! — провозгласил Михаил Васильевич. — Кто за наделение сенатора вон Платена диктаторскими полномочиями?
Леса рук не было. Двадцать семь человек отдали свои голоса вон Платену, недовольно оглядывающему зал.
— Кто за наделение старшего сенатора аф Ингерланда диктаторскими полномочиями? — задал следующий вопрос Ломоносов.
Тут уже побольше, семьдесят восемь рук. Аф Ингерланд — уважаемый человек, автор законопроекта, регулирующего взаимоотношения между акционерными обществами. Экономист, но не диктатор, это понимали почти все.
— Кто за наделения канцлера Ломоносова диктаторскими полномочиями? — спросил Михаил Васильевич.
А вот здесь ситуация была кардинально иной: из пятисот присутствующих сенаторов за Ломоносова проголосовало четыреста восемь. Остальные воздержались.
— Большинством голосов канцлер Михаил Васильевич Ломоносов избран диктатором Шведского королевства до окончания войны с Датским королевством! — соблюл протокол Ломоносов.
Сенаторы дали ему овации, но это тоже протокол. Не думал он, что когда-нибудь придётся брать на себя такую ответственность, но, увы, смерть императора изменила абсолютно всё…
— Первый мой диктаторский эдикт: объявляю императивное принятие всеобщей мобилизации, — продолжил Ломоносов.
Облегчение на лицах многих сенаторов. В будущем, когда их будут спрашивать, почему чьи-то дети погибли во время войны, они смогут сказать: «Это не мы! Это всё он!»
«Трусы», — подумал Михаил Васильевич, но внешне отношения не проявил.
Но созвать ополчение — это даже не полдела.
— Военным трибуном назначаю Карла Генриха Врангеля, он будет ответственен за оснащение и устройство нового ополчения, — продолжил Ломоносов. — Эдикт в письменной форме будет в ближайшие два часа. Далее привожу в действие законы военного времени.
Последнее — ужесточение наказаний по действующему уголовно-процессуальному кодексу.
Сенаторы отнеслись к этому с равнодушием. Ответственность за эдикт будет на Ломоносове и на их избирательной кампании это никоим образом не скажется.
— Сенатор аф Ингерланд — вас назначаю чрезвычайным цензором по средствам массовой информации, — вновь заговорил Ломоносов. — И вот вам сразу поручение: в полной мере доведите до населения информацию о всеобщей мобилизации и введении законов военного времени.
Аф Ингерланд степенно кивнул.
С гулким металлическим звуком на мраморный пол свалился утяжелённый шлем-маска гренадерского образца. Ломоносов недостаточно надёжно закрепил его. На фронтальной части шлема виднелись пулевые вмятины, местами сколовшие чёрную краску.
— Последний на сегодня диктаторский эдикт: расконсервировать королевский резерв оружия и провианта, — Ломоносов поднял с пола шлем(2). — Квестор по общественной безопасности — обеспечить утроенную охрану. Оружие выдавать мобилизуемым, провиант распределять среди населения. Меньшее, что мы можем сделать в это тяжёлое время — накормить людей. У меня всё, продолжаем работать над нынешним законопроектом.
Сейчас, после того, как он взял на себя диктаторские полномочия, Михаил Васильевич почувствовал облегчение. Теперь, когда больше нет препон, можно навалять зарвавшимся датчанам по сусалам, а затем взять наконец-таки заслуженный отпуск.
Примечания:
1 — Кальдарий — от лат. calida — «горячая вода» — самое горячее место в римской терме. Там горячая вода, там заседали самые выносливые из посетителей, но я вас уверяю, уважаемые читатели, что это полная фигня на фоне обычной отечественной парилки!
2 — Шлем Ломоносова -
Глава XVI. Частичный успех
//Российская империя, дорога Воронеж — Белгород, близ с. Скородное, 1 сентября 1747 года//
*Персона*
Бросаться в погоню за хаоситами Таргус не стал. Это было бы глупо и необдуманно.
Намного разумнее было определить направление движения колонны и организовать засаду. Так и поступили.
Карта местности обнаружилась в сундуке у Бирона, поэтому Таргус выбрал неминуемый участок трассы и организовал там засаду по передовым в этом мире методикам агентов Арканиума.
«Жаль, что нет нормальной взрывчатки», — мысленно посетовал Таргус.
С мощной взрывчаткой можно было бы закрыть вопрос с хаоситами за несколько минут, но ввиду её отсутствия придётся рисковать.
Шли часы.
Осень начала забирать своё и листва берёз с осинами постепенно меняла цвет. Трава уже давно пожухла, но это случилось ещё жарким летом. Таргусу местный климат чем-то импонировал, было что-то таинственно-магическое в этих лесах. Неудивительно, что многие сельские жители верят в существование множества магических созданий, обитающих в этих лесах.
«Даже в Шлезвиге многие селяне, несмотря на десятилетия борьбы с безграмотностью, всё ещё верят во всяких лесных фей и им подобных…» — подумал Таргус и поёжился.
Он-то видел настоящих лесных фей. И у них нет ничего общего с фольклорными представлениями этого мира.
«Дерьмовое было времечко», — Таргус вновь поморщился.
Наконец, наблюдатель на дереве подал знак и пришло время действовать.
Таргус выглянул из-за дерева, прикинул расстояние до первой кареты и спустя несколько секунд поджёг фитили.
Бомбы зарыты в листве, поэтому на скаку их обнаружить не удастся. Мощности взрывов будет достаточно, чтобы пробить днище любой кареты готовыми поражающими элементами. И да, пришлось переделать бомбы под новое техническое задание, чтобы максимум поражающих элементов направились вверх.
Лошадей жалко, конечно, но Таргус не видел иного безопасного способа быстро уничтожить хаоситов.
Всего в колонне насчитывалось две кареты, на каждой по четыре человека, считая с кучерами. Ещё двое ехали верхом, являя собой что-то вроде передового дозора.
Когда всадники и кареты пересекли заранее условленную отметку, дорогу перекрыли упавшие деревья. Классика жанра, работающая в любую техническую эпоху. Даже с поездами, если надо.
Теперь всё зависело от компетенции назначенных метателей бомб и стрелков. Ну и самого Таргуса.
Он вышел из-за дерева и вскинул винтовку.
Выстрел — ближайший всадник завалился с новым отверстием в груди. Это летально в 99 случаях из 100.
Перезарядка заняла пару секунд.
Выстрел — второй всадник, начавший спешивание, лишился левой руки. Руку буквально оторвало, откинув на листву у дороги.
И в этот момент догорели скоростные запальные шнуры.
Взрыв был не слишком громким, но и Таргус устраивал всё это не ради потрясающих спецэффектов. И словно в контру громкости, ущерб от взрывов получился выше всяких похвал: готовые поражающие элементы, представляющие собой свинцовые шарики, превратили кареты и лошадей в кровавый фарш. Одна карета была буквально порвана пополам, а вторая села на «брюхо», завалив пассажиров под грузами и крышей.
«Вот так это и работает», — подумал Таргус с удовлетворением.
Он прошёл к первому всаднику и проколол его грудь штыком. Второго всадника постигла та же участь.
Подав условные знаки охране Бирона, он аккуратно подошёл к первой карете и сразу же понял, что делать там нечего: пассажиры превратились в сочащийся кровью фарш. Но это и неудивительно.
«По четыре бомбы с каждой стороны, твою мать», — подумал Таргус.
Восемь бомб на одну карету, а ведь в каждой бомбе по сто двадцать грамм хлоратита, направляющих во все стороны чугунную рубашку и готовые поражающие элементы, доработкой Таргуса сфокусированные в направлении врага. Избыточность эффекта была намеренной, так как была у Таргуса склонность работать с гарантией.