Глава VII. Огонь и бронзовые трубы
//Тринадцать колоний, 24 декабря 1741 года//
Мейзель получил от курфюрста чёткие указания…
Конечно, такое дело можно было поручить любому командиру разведчиков, но Карлу Петеру нужен был гарантированный результат.
Капитан Мейзель должен был высадиться на побережье Северной Америки с пятью сотнями легионеров-эксплораторов, то бишь разведчиков, найти оптимальное место для первого форпоста и обеспечить его снабжение.
Денег в дорогу дали много, но здесь они стоят гораздо меньше, чем мушкет или топор.
И он высадился на границе земли семинолов и британских владений.
— Господа! — заговорил он, устав слушать уже десяток минут длящиеся переговоры старейшин племени Спокойных Быков. — Я предложил вам пятьдесят мушкетов и пятьсот патронов за небольшой прибрежный клочок земли сроком на десять лет. Неужели нельзя дать однозначный ответ?
Переводчик, который работал здесь представителем английских колоний в племени семинолов, перевёл слова Мейзеля и замолк.
Адам ван дер Бейл был голландцем, потомком колонистов из Нью-Амстердама, который исторически недавно захватили англичане и назвали Нью-Йорком. Голландцев англичане не слишком привечают, но ван дер Бейл занимает неплохую должность, за которую хорошо платят, в основном за риск быть убитым индейцами в любой момент, ведь их психологию мало кто знает и никто не может точно сказать, когда именно ты переступил черту.
Один из пожилых индейцев, флегматично куривший трубку мира, к которой в самом начале разговора пришлось причаститься самому Мейзелю, поднял взгляд на него и начал что-то говорить на своём языке.
— Старейшина Лёгкий Барсук говорит, господин капитан, что гром-палки бледнолицых бесполезны, если не уметь ими пользоваться, — сообщил переводчик. — Ещё он говорит, что доверия между вашими племенами нет, поэтому нужны гарантии, что вы не займёте их земли навсегда.
— Гарантией выступает слово курфюрста Карла Петера I, а также договор, — изрёк Мейзель, вытащив из командирского планшета несколько листов бумаги. — Эти индейцы владеют письменностью?
— Насколько я знаю, нет… — ответил переводчик.
— Тогда напишем договор на латыни, — решил Мейзель. — Объясни им, что такое письменный договор.
— Они это и так знают, — ван дер Бейл усмехнулся. — Англичане охотно заключают с индейцами письменные договоры и столь же охотно их нарушают. Договор не добавит вам доверия.
— Вот, значит… — Мейзель начал соображать, пытаясь решить возникшую проблему. — Тогда пусть скажут, какое из недружелюбных для них племён должно исчезнуть. В качестве подтверждения серьёзности наших намерений мы готовы пролить кровь их врагов.
Переводчик начал переводить. Индейцы активно зашушукались на своём, бурно обсуждая поступившее предложение, а затем курильщик трубки прервал их одним движением руки.
Он испытующим взглядом посмотрел на Мейзеля, на присутствующих тут центурионов-эксплораторов, а затем заговорил сам.
— Старейшина Лёгкий Барсук говорит, что им не нужно никого убивать, — начал перевод Адам ван дер Бейл. — Они могут навсегда отдать вам этот участок земли взамен на сто пятьдесят мушкетов и… это ваше оружие на поясе.
Мейзель опустил взгляд на шестизарядный револьвер, который ему выдали в оружейной по особому поручению курфюрста.
— Это дар самого курфюрста, — покачал головой Мейзель. — Я не могу отдать это оружие. Но взамен могу предложить ещё пять мушкетов и пятьдесят патронов.
Переводчик сдержанно кивнул и перевёл его ответ.
Револьвер «Модель.1» был настоящим техническим чудом, как на взгляд самого Мейзеля. Довольно длинный ствол позволял уверенно поражать цели на дистанции до ста метров, причём если промахнёшься, можно выстрелить ещё пять раз, но даже не это главное, больше всего поражала перезарядка: нужно сдвинуть барабан в сторону и высыпать гильзы, после чего быстро зарядить новые патроны, закреплённые в специальной металлической обойме, которая легко отсоединяется после перезарядки.
При должном умении можно убить шесть человек подряд, а затем потратить секунд пятнадцать на перезарядку и убить ещё шесть и так до тех пор, пока не кончатся обоймы. Но если закончились обоймы, то тоже ничего страшного, так как револьвер позволяет перезарядку по одному патрону.
Ничего подобного Мейзель не видел вообще никогда, хотя во времена своего бытия охотником имел возможность видеть лучшие охотничьи штуцеры и мушкеты.
Это не какое-то широко распространённое оружие, это что-то концептуально новое, придуманное и изготовленное на Промзоне, о которой до сих пор только и говорят как при самых знатных дворах Европы, так и в казармах легионов.
Пока Мейзель размышлял над даром курфюрста, главный индеец заговорил.
— Они согласны продать вам тот участок земли, но при условии, что вы научите их воинов пользоваться мушкетами, — перевёл ван дер Бейл.
— Вот и договорились, — удовлетворённо кивнул капитан Мейзель. — Пусть соберут своих мужчин, сколько нужно, с завтрашнего дня будем тренировать их пользоваться мушкетами.
— Я бы не советовал вооружать туземцев, господин капитан, — шёпотом сообщил ему ван дер Бейл. — Они совершенно дикие и единственное, что сдерживает их от нападений на колонии…
— Так пусть нападают, — пожал плечами Георг Мейзель. — Мы что, похожи на тех, кто не может защитить себя от нападения индейцев?
— Но другие колонии… — попытался выдать контраргумент переводчик.
— Я отвечу тебе точно так же, как ответил мне курфюрст, когда я полгода назад попросил оплачиваемый отпуск на две недели, а также аванс за следующий месяц, — заулыбался капитан разведывательной когорты. — Мне насрать!
Переводчик не нашёл, что ответить.
Мейзель удовлетворённо кивнул, припомнив тот разговор с курфюрстом.
Ему нужно было обновить мебель в своей квартире, а это требовало времени и денег. Он запамятовал тогда, что все вопросы с отпусками решаются через Маргариту фон Ганау, являющуюся начальницей отдела кадров и курирующую не только кадры гражданские, но и военные.
Курфюрст внимательно и терпеливо выслушал все запросы Мейзеля, даже кивал, когда тот расписывал аргументацию, почему именно сейчас лучший момент для обновления мебели и что его заместители прекрасно справятся и без него. А когда он закончил, курфюрст выдал фразу: «Мне насрать, Мейзель! Абсолютно насрать на твою мебель, твоих замов и прочие словоплетения, которые ты тут выдал! Этим вопросом уже три года как занимается Маргарита! Сейчас развернись и иди без остановки, до тех пор, пока не дойдёшь до кабинета с табличкой „Отдел кадров“, твою мать!»
И в тот день он понял, что ни разу за эти годы не брал отпуска. Слышал в разговорах, но даже не задумывался, что можно весьма продолжительное время отдыхать за счёт казны курфюрста. И это было ему уроком.
«Всё-таки, он много делает для нас», — подумал Мейзель, выходя из душного индейского шатра и оглядев девственную природу вокруг поселения. — «И мы ответим ему тем же».
//Крымское ханство, Перекоп, 24 февраля 1742 года//
— Что по аборигенам? — спросил Таргус у пришедшего в его походный шатёр капитана Хартмана.
— Разведывательные дозоры кочевников выходят в окрестности каструма, — доложил тот. — Мы выбили большую часть, но некоторые смогли уйти.
— Пусть уходят… — задумчиво произнёс Таргус.
— С прошедшим Днём Рождения Вас, Ваше Высочество! — ударил себя кулаком в кирасу один из легионеров, несущий вместе с товарищем ящик с бомбами.
— Спасибо, — кивнул Таргус, повыше запахнув воротник толстой и тёплой шубы.
Никто, даже Елизавета, не ожидал, что боевой поход состоится зимой.
Для любой другой армии поход в зимнее время закончился бы печально, но только не для легионов Таргуса.
IV-й легион выдвинулся на вражескую территорию первым, прорвавшись через не особо организованное сопротивление татар на подступах к Перекопу, а затем разбив перед ним первый каструм.
Таргус очень тщательно планировал этот поход.
Он понимал, что если позволить кочевникам шастать по тылам, то ни о каком устойчивом снабжении не может быть и речи. А отсутствие снабжения в противостоянии с высокомобильным противником — это неминуемая смерть.
— Артиллерия готова? — встал на лестницу своей башенки Таргус.
— Да, Ваше Высочество, — ответил штаб-капитан Пауль Денглер.
Денглер был высокорослым германцем, физически сильным, какими обычно становятся через пару лет службы в легионе, но, в отличие от большинства легионеров, у него было в избытке мозгов, поэтому он сумел добраться до высшего командования IV-го Легиона.
Возвысился Денглер на Балканах, когда они били османов во исполнение договора с ныне покойным кайзером Карлом VI. Он хорошо проявил себя при преследовании организованно отступающих янычар и их последующем уничтожении. Тогда никто не ушёл, в то время как остальные когорты упустили довольно много беглецов.
Таргус всегда старался нанести максимум потерь противнику, чтобы ему было намного тяжелее оправиться от поражения. Ведь отступивших и выживших солдат можно реорганизовать и уговорить взять реванш, а вот мертвецов…
— Начинайте долбить по центральным укреплениям, — дал указание Таргус, а затем недобро усмехнулся. — Не жалейте бомб, пусть это станет одним из худших дней в столь несправедливо короткой жизни этих кочевников…
Поднявшись на башенку, Таргус сразу же приник к стационарной подзорной трубе, которую пару месяцев назад пришлось переделать, так как по росту он уже не соответствовал её ограничениям.
Время прошло, а он непрерывно рос, поэтому даже сейчас пришлось немного пригнуться, чтобы поудобнее пристроиться к окуляру.
«Надо вообще решить этот вопрос раз и навсегда, приделав достаточно длинную калибровочную рамку», — подумал Таргус, глядя на стены Перекопа. — «Впредь буду точнее формулировать техзадание».
Артиллерию крепости уже давно посчитали, девяносто восемь орудий, исключительно бронза, причём половина из свежего фонда — это османский султан проявил заботу о вассале.