Выделять столько времени тренировкам было очень тяжело, но Таргус сформировал жёсткий график, благодаря которому, пусть иногда и в ущерб сну, успевал уделить время всем занятиям.
С боевым палашом он бы разобрался с этими легионерами гораздо быстрее, ведь боевое оружие всегда легче, но задача была не в том, чтобы унизить кого-то, а дать нужную нагрузку мышцам.
Успешную тренировку Таргус закрепил двухчасовым бегом с кратковременными ускорениями. Так он пробежал тридцать четыре километра вокруг плаца и почувствовал, что устал.
— Ваше Величество, — обратился к Таргусу адъютант.
Сам Таргус в этот момент выходил из походного душа, тщательно оттирая голову полотенцем.
— Слушаю, — бросив полотенце на лавку, повернулся к Кренцу Таргус.
— Делегация прибыла, — сообщил адъютант.
— Веди их к позициям артиллеристов, — приказал Таргус.
Он надел китель и привёл себя в уставной порядок, уточнив положение треуголки с точностью до миллиметра.
Треуголка в легионе является частью форменного обмундирования старшего офицерского состава, а весь остальной личный состав носит пилотки, а на зимнее время сменяет их меховыми шапками-ушанками.
Меховые шапки для всего личного состава — это дорого, но Таргус учился у лучших. Русские, а точнее советские, в параллельно мире, где он пребывал в США, оснащали всех своих солдат именно тёплыми меховыми шапками, на короткое летнее время сменяя их пилотками. Пилотки практичны, легки в изготовлении, а ещё прекрасно подходят в качестве подшлемника, частично амортизируя возможный удар, который не смогло выдержать подтулейное устройство.
Когда Таргус понял, что готов, выдвинулся к артиллерийским позициям.
На этот раз делегация была не слишком многочисленной — ровно десять человек.
— Через час и десять минут начнётся обстрел Большого сада, — посмотрел Таргус на часы. — Вам есть что сказать?
— Мы согласны принять ваше предложение, Ваше Величество, — вышел вперёд второй граф Стэр.
— Вот так просто? — деланно удивился Таргус.
— Но нам нужны гарантии, что вы не расправитесь с нами после капитуляции, — добавил второй граф.
— Подпишем договор, — пожал плечами Таргус.
— И укажем там про места в Сенате и сохранение имущества с привилегиями, — дополнительно добавил второй граф.
— Да, конечно же, — кивнул Таргус. — Итак, мне отменять обстрел?
— Гарнизон уже начал складывать оружие, — нервно ответил второй граф.
— Вот и хорошо, — Таргус ободряюще улыбнулся. — Не переживайте, всё худшее уже позади.
О, нет, всё худшее им только предстоит испытать. Но они даже не поймут, что были уничтожены. С соблюдением всех достигнутых договорённостей, разумеется.
//Курфюршество Шлезвиг, фортификация «А», 26 ноября 1743 года//
—… и пуля из кустов! — продолжал Карл Кренц, адъютант Его Величества. — Вокруг бой, мушкеты и винтовки стучат, хрипят и кричат раненые! Тут я достаю револьвер и начинаю палить по кустам!
Адъютант взял отпуск в честь окончания Ганноверской кампании и прибыл закрепиться в фортификации «А» на севере Шлезвига, где будет нести гарнизонную службу до востребования в войсках Его Величества.
— А он? — спросил пожилой легионер, набивающий трубку.
— Сказал просто «Сука!» — улыбнулся Кренц. — А потом поскакал к госпиталю. Там его одна юная трясучка и зашила.
— И что, уродливый шрам? — поинтересовался легионер.
Возрастом этот легионер был где-то под шестьдесят, видимо, призвался уже в годах. Когда стареешь, становится очень тяжело переносить ежедневные нагрузки, поэтому, скорее всего, старик перевёлся в гарнизон добровольно. Пусть платят тут меньше, чем в строевом легионе, зато спокойно, без лишних нагрузок. Знай себе держи орудие в порядке и достойно неси караульную службу.
— Да, хорошего мало, — кивнул Кренц. — Но, кажется мне, что Его Величеству плевать. Правда, лихорадка у него была жуть какая сильная. Рвало страшно дня три, его эскулапы какими-то лекарствами потчевали, но он выкарабкался. Ещё потом, через пару дней, троих легионеров из первой когорты деревянным палашом отдубасил! Здоровья у Его Величества на центурию легионеров хватит, думаю. Крепкий человек, сразу видно, эта, гин… гин… как там говорил ментор биологии Паульс? Ну, наука, которая изучает наследственность?
— Вообще не догоняю тебя, — пожал плечами пожилой легионер.
— Генетика! — вспомнил адъютант Кренц. — Вот! Генетика у Его Величества очень хорошая! Рана зажила очень быстро!
— А как человек вообще, Его Величество какой? — поинтересовался молодой легионер, сидящий на бочке.
— Жёсткий, но справедливый, — без раздумий ответил ему Карл Кренц. — Вы бы видели, как он ганноверцев раком поставил! Эх…
— Так получается, что Ганновер теперь наш? — недоуменно спросил молодой легионер.
Какой-то этот молодой был тощий. Скулы отчётливо видны, нет, физическая форма нормальная, то есть мышцы на костях крепкие, но всё равно слишком тощий для строевой службы. Неудивительно, что он попал в гарнизонные войска.
— Ага, точно наш, — ответил Кренц. — Все крепости сдались, стольный город сдался, армия сложила оружие и доставлена в Шлезвиг, в фильтрационные лагеря.
— А чего не разогнали? — не понял молодой.
— Так зачем столько рекрутов по домам разгонять? — усмехнулся Кренц. — Их постепенно проверят, а затем в тренировочный лагерь в Россию, где из них сделают нормальных легионеров.
— И много там этих? — спросил старый.
— Тысяч пятнадцать наскребли, — ответил Кренц. — Полноценный легион, считай.
— Да уж… — вздохнул молодой. — Блин, надо как-то проверку пройти… Надоело уже на этих бастионах торчать…
— А что за проблема? — не понял его Кренц.
— Да недовес у меня, — вздохнул молодой печально. — Комиссионные доктора говорят, что глистов нет и здоров физически. Но всё равно с таким недовесом в строевой легион нельзя. Позавчера вышел приказ коменданта, ставят меня на двойной паёк. Думаю, за пару месяцев раздобрею и убуду в Америку.
— И чего ты в Америке не видел? — усмехнулся пожилой. — Дикари, англичане и испанцы кругом, жратвы нормальной нет, враждебные индейцы норовят пристрелить из-за угла, дружественные индейцы тоже не подарок — не служба, а сплошное наказание. Или ты за длинным рейхсталером повадился?
Жалование в экспедиционном корпусе — это притча во языцах. Комиссованные по здоровью и травмам легионеры оттуда возвращались обеспеченными людьми. Настолько обеспеченными, что почётная пенсия эвоката была лишь приятным бонусом к отличному состоянию.
— А сам бы ты отказался, старик? — недовольно поморщился молодой.
— Староват я для таких путешествий, — вздохнул старый легионер. — Меня и тут хорошо кормят.
— Ладно, что-то засиделся я у вас, — поднялся на ноги Кренц. — Поеду в Александриненсбург, надо успеть пропить боевые за время отпуска.
— Повезло тебе, — снова тяжко вздохнул молодой. — Ладно, удачи тебе.
— И вам удачи, ребята, — кивнул им Кренц.
//Вольный город Ахен, дворец бургомистра, 31 декабря 1743 года//
— Ваше Величество, — тихо шепнула Таргусу Зозим. — Евгений, принц Савойский, скончался трое суток назад.
Таргус, до этого слушавший заседателей, обсуждавших условия будущего мира, помрачнел.
— На похороны я уже не успел, — тихо ответил своей заместительнице Таргус. — Передай мои соболезнования его родным. И обеспечь наследование его имущества в соответствии с завещанием.
— Будет сделано, Ваше Величество, — кивнула Зозим и убыла из зала заседаний.
Бургомистр, Якоб Колумбус, чувствовал себя не в своей тарелке. В его дворце собрались представители мировых держав, причём просто поставив его в известность о том, что мирные переговоры состоятся именно у него во дворце.
Таргус ему не сочувствовал, так как видел, что дворец чрезвычайно дорогой и явно построен не за счёт одной только заработной платы бургомистра. В Шлезвиге такое попросту невозможно…
—… Верхняя и Нижняя Силезии, таким образом, остаются за Прусским королевством, — продолжал арбитр.
Речь шла о личном провале Марии Терезии, которая выбрала не того кандидата в мужья своей сестре. Будь выбран Таргус, всё уже несколько лет как было бы кончено, и Нижняя Силезия осталась владением германских кайзеров.
Но история не знает сослагательного наклонения, поэтому король Фридрих II — это единственный из противников Таргуса, кто сумел выйти сухим из воды и получить при этом существенную прибыль в территориях.
Мария Терезия сейчас сидела недовольной, помахивая китайским шёлковым веером.
Таргус вновь посмотрел на её наряд: прогрессивное по нынешним временам платье состояло из белого мундира в стиле «милитари», а также очень короткого платья, под которым находились белые штаны в том же стиле и длинные чёрные сапоги.
Штаны на женщине — это моветон. Нравы в нынешней Европе весьма пуританские, не считая России, конечно же, где тётушка Таргуса время от времени устраивает карнавальные балы с переодеванием мужчин в женское, а женщин в мужское. Но это лишь шалости, а вот за постоянное ношение штанов любую женщину могли предать суду. Но не императрицу «Священной Римской империи», разумеется.
Таргус таких предрассудков насчёт выбора женщинами одежды был лишён, поэтому в Шлезвиге и Швеции были отменены всякие запретительные законы, касающиеся того, кто и во что должен одеваться.
Некоторые работы на производствах просто не допускали ношения длиннополых и целомудренных платьев, а короткие платья — это вообще швах, поэтому очевидным решением для женщин-рабочих было носить штаны. Кто-то для виду возмущался, особенно лютеранская церковь, но жизнь и так изменилась слишком сильно, а про тяжёлый нрав
Таргуса в Шлезвиге знала даже самая последняя шлезвигская собака.
Но выбор наряда Марии Терезии вызвал тихий фурор: первые полчаса слушания перешёптывания своей тематикой касались её и только её.
— Это не касается текущего заседания, — вмешался в длинный монолог арбитра Таргус. — Бреславльский сепаратный мир был подписан обеими сторонами, и мы не можем ставить его итоги под сомнение. Цель нынешнего заседания — итоги Прагматической войны.