– Просто так? – настороженно спросила Елизавета, не отрывая глаз от развязанных Таргусом мешочков.
Четыре мешочка весили суммарно семь килограмм, что в его возрасте довольно тяжеловато.
– Разумеется, нет, – улыбнулся Таргус. – Мы не в сказочном мире, где маленький мальчик может передать своей тётушке две тысячи рейхсдукатов просто так. Есть необременительная работа, которая также может пойти тебе на пользу, тётушка. Анна Иоанновна, долгих лет ей царствия, не вечная…
– Охо… – только и смогла произнести цесаревна Елизавета.
– Надо будет разучить специальный шифр, – Таргус вытащил из стопки чистый лист и начал что-то писать на нём. – Выучи его здесь, тётушка, потрать хоть всю ночь, но этот лист не покинет кабинета. Писать это тоже нигде будет нельзя, всё должно храниться в твоей голове.
– Что это такое? – приняла бумагу цесаревна.
– Шифр, сейчас покажу, как это работает… – Таргус пододвинул светильник на ворвани поближе.
Примерно полтора часа пришлось потратить на то, чтобы она поняла, как работает шифр «Каламус». Это простой для освоения, но достаточно стойкий шифр, позволяющий зашифровывать сообщения длиной от 60 до 200 символов, посредством решётки 24×25 ячеек. Таблицу для дешифровки Таргус дал ей одну, больше пока что не понадобится. Этот шифр идеально подходит для агентурной работы и понятен даже ребёнку. Что-то более сложное Таргус своей «тётушке» доверять не собирался.
Как только Елизавета поняла принцип работы шифра, так сразу же, с восьмой попытки, начеркала Таргусу на этом же листе шифрованное сообщение: «Скажи-ка ты мне, мой золотой, зачем же нам всем нужно вот это вот всё это?
Таргус зашифровал следующее: «Следует сказать, что это лишь небольшая, но очень необходимая часть твоей будущей работы, тётушка».
– В Петербурге скоро появится один человек, который пришлёт тебе письмо со словами «Рекомендую вам отведать вишнёвый штрудель», – начал объяснение Таргус. – Тебе надо будет передать посланцу зашифрованное сообщение с приветствием агента. Далее, в течение следующих суток, тебе придёт зашифрованное сообщение, в котором будут предложены возможные варианты тайников для сообщений, выберешь такой, который будет тебе удобен. Через них ты будешь вести переписку с моим агентом. Через тайники будут передаваться задания, которые необходимо будет выполнить. Разумеется, если ты хочешь продолжать получать от меня деньги, тётушка.
Елизавета молча думала. Разговор повернулся в совершенно иную сторону, нежели она ожидала.
– Такие же суммы? – спросила она наконец.
– Это минимальная сумма, – ответил Таргус с улыбкой. – Будут успехи, будет повышение оплаты. Поверь мне, тётушка, я не собираюсь экономить на тебе.
– Смею надеяться, Петер, – улыбнулась ему в ответ цесаревна.
Таргус мысленно удовлетворённо усмехнулся. Идею «закинуть» агента сразу так высоко он обдумывал уже давно. Мышки-детишки прошли необходимое обучение, некоторые из них за эти годы достаточно выросли, чтобы поручить им агентурную работу.
//Курфюршество Шлезвиг, замок Готторп, трапезный зал, 14 февраля 1736//
– … я обещаю тебе, сынок, что стану хорошей матерью для тебя, – продолжала разглагольствовать Елизавета Александрина де Бурбон.
Таргус кисло улыбался, точно также, как это делал Карл Фридрих, прекрасно понимавший, что эти сюсюканья – верный способ испортить отношения с его сыном.
– Спасибо, «мама», – вежливо ответил хмурящийся Таргус, выделив последнее слово. – Я же в свою очередь обещаю тебе, что не доставлю слишком много проблем.
– Это так мило… – растроганно улыбнулась Елизавета Александрина. – Я…
– Дорогая, давай сменим тему, – попросил её Карл Фридрих, положив правую руку ей на плечо. – Чем ты обычно занималась в Версале?
Супружеский трёп продолжался весь завтрак, Таргус же молча жевал кашу.
Сегодня на послеобеденное время у него назначена беседа с тем франком, Антуаном де ля Кондомом, который, похоже, действительно попытался отравить его, так как в бокале Таргуса оказалась ампула с лошадиной дозой мышьяка. Служанка, обслуживавшая торжественный зал, припомнила, как этот франк проходил мимо места Таргуса. Этого уже было достаточно, чтобы подозревать ублюдка, но Таргус решил помариновать его в тёмной комнате подземелья до обеда, а затем начать его «колоть».
Арнольд уже выехал из Киля и прибудет как раз к обеду.
Таргус узнает всё у этого франка, а затем убьёт его. Не лично, лично он здесь никого ещё не убивал.
Зачем марать руки и одежду, когда есть несколько десятков тысяч надёжных исполнителей?
Глава XX. Седьмой год
//Курфюршество Шлезвиг, замок Готторп, подземелье, 14 февраля 1736//
– Судя по виду, ты храбрец, ничего не боишься, да? – Таргус посмотрел на дрожащего франка, привязанного к сколоченному слугами замка Готторп Х-образному кресту. – Наверное, нам будет бессмысленно тупыми и ржавыми ножницами отрезать тебе палец за пальцем, сначала на руках, а затем на ногах? Ведь ты стойко перенесёшь всю эту адскую боль и будешь молчать?
В ответ шевалье де ля Кондом проскулил что-то жалобно-просящее и обоссался прямо в красные брюки.
– Хм… – хмыкнул Таргус, поморщившись. – Ладно, мы поняли друг друга. Я хочу знать, кто заказчик этого покушения.
– Н-н-н-н… – промямлил де ля Кондом. – Н-н-н-не знаю… Я не знаю!
– Эх… Хорошо подумай, а то Арнольд очень опечален новостями, что нам не придётся отрезать тебе пальцы тупыми ножницами… – разочарованно вздохнул Таргус.
– Я не знаю его имени! – заорал де ля Кондом. – Я не видел его лица! Но он говорил со шведским или германским акцентом!
– Сколько тебе заплатили? – захотелось Таргусу узнать, во сколько ценят его жизнь.
– Восемь тысяч экю авансом, а остальные двенадцать тысяч по выполнению! – ответил жалобно глядящий на него франк.
– Приятно знать, что меня оценили дороже, чем моего папашу, – усмехнулся Таргус. – Но этого мало. Где сейчас находятся деньги?
– В моём доме в Париже… – ответил франк.
– Ты врёшь мне, – нахмурился Таргус. – Я впечатлён твоей готовностью сотрудничать, но ложь всегда всё портит. Где сейчас находятся деньги?
– В тайнике недалеко от замка, – ответил де ля Кондом.
– Где он находится точно? – Таргус приблизился к франку.
– Близ ручья под деревом с дуплом! – испуганно заорал тот. – Рядом дом пасечника! Я оставил там пометку ножом!
– Готфрид! – заорал Таргус.
В помещение вбежал гренадёр из личной охраны.
– Да, Ваше Светлейшее Высокородие?
– Бери десяток легионеров и езжай к дому пасечника недалеко от замка, – приказал Таргус. – Там будет ручей, возле которого есть дерево с дуплом, там зарыты деньги, пальцами не трогайте, ни в коем случае, это ключевое требование. Привезите в свёрнутом виде сюда. Эй, франк, деньги ведь в какой-то ткани?
– Да, Ваше Светлейшее Высокородие! – заверил его де ля Кондом.
– Выдвигайтесь, – повернулся Таргус к гренадёру. – Увидите кого-то подозрительного, реально подозрительного, тащите его сюда.
– Есть! – шарахнул себя по кирасе гренадёр.
Гренадёр ушёл, а Таргус вернулся к франку.
– Скоро прибудет инспектор из следственного комитета и снимет отпечатки пальцев, – сказал он Арнольду. – Не трогай его до тех пор, понял меня?
Арнольд проворчал что-то недовольно-соглашающееся и с поникшими плечами покинул каземат.
Таргус поднялся наверх, в холл и увидел мило беседующих у камина Карла Фридриха и Елизавету Александрину.
Он уже не первый раз думал над тем, что у местных аристократов большие проблемы с именами. Вокруг все Карлы, Фридрихи, Кристианы, Георги, Елизаветы, Анны и Екатерины.
«То ли дело старая-добрая Грета или Брунхильда…» – усмехнулся Таргус.
Нянечку от него уже удалили, они видятся пару раз в неделю и то зачастую случайно. Также было решено, что репетиторы ему больше не нужны, так как эти занятия с большей частью неполной, а то и неверной учебной информацией, походили на бесполезную трату времени.
– Карл Петер, идём к нам, – позвала его официальная мачеха.
– Ага, – Таргус приблизился к своим «родителям» и ожидающе уставился на них.
– Я узнала, что у тебя совершенно нет друзей! – начала нести бред Елизавета Александрина. – И посчитала нужным пригласить детей местных аристократов!
Таргус был из тех людей, которые не особо нуждаются в компании друзей: друзья бывают полезны, но поддержание многочисленных дружеских отношений всегда отнимало у него много сил. Он не экстраверт, поэтому вполне неплохо себя чувствовал без «дружеского плеча», как сказал бы Арким, его уже очень давно не виденный меч-оруженосец.
– Я очень ценю все ваши усилия, «мама», – начал Таргус. – Но у меня уже есть очень много друзей, поэтому я откажусь от чести проводить время с бесполезными детишками и потрачу его гораздо продуктивнее. Отец?
– Да-а-а, дорогая, не стоит отвлекать Карла Петера от его дел… – неуверенно начал курфюрст.
– Но это никуда не годится! – заявила Елизавета Александрина. – Ребёнок должен расти в окружении сверстников!
– «Папа», можно тебя на пару слов? – потянул Таргус курфюрста за рукав. Они отошли в другой конец помещения. – Решай проблему со своей женой. Пусть не лезет в мои дела.
– Но она же из лучших побуждений… – начал мямлить Карл Фридрих.
– Знаешь, что происходит сейчас в подвале твоего замка? – Таргус сменил тон, добавив в голос стальные нотки. – Там сейчас распят на кресте франк, который попытался отравить меня. Сейчас с ним отработают свою часть инспекторы следственного комитета, а потом за работу возьмётся Арнольд, который кусок за куском освежует его, а мясо и кости следственный комитет «найдёт» в трущобах на окраине Шлезвига. Спишут на криминальные разборки уже не существующих в городе банд. О чём я, твою мать, могу говорить с детьми своего возраста? Разберись со своей женой, чтобы она не лезла в мои дела. Я и так слишком многое сделал, чтобы она здесь оказалась.