Долго стоял Лукиан, задумчиво смотря вслед уходившим гостям, потом ядовито усмехнулся и стал торопливо записывать сложившийся в голове диалог: «Собрание богов…»
Собрались боги на Олимпе под председательством Зевса обсудить вопрос, как быть с массой пришельцев, варварских богов, которые без спросу, самовольно заняли места в небесных чертогах. Мом, бог смеха, выступил горячим обличителем новых членов Олимпийской семьи. Дионис, например, никуда не годного происхождения, он даже не грек, а по матери не то сириец, не то финикиец, да он же и кутила, никогда не бывает трезвым, вином от него разит чуть ли не от самого рождения. Около него куча других богов, рогатых, козлоногих сатиров, лысый грязный старик Силен, козлоногий Пан. Неудивительно, что люди презирают богов и смеются над ними, видя таких чудовищ и уродов. Глава богов, председатель собрания Зевс, просит Мома не касаться Геркулеса и других маленьких богов. Тогда дерзкий Мом обрушивается на самого отца людей и богов, высмеивая его за веселые похождения в виде быка и золотого дождя. Он ядовито высказывает опасение, как бы Зевса во время такого превращения не зарезали или не расплавили. Тем хуже для Олимпа. По примеру Зевса и боги и богини ведут бродячую, безнравственную жизнь и населяют Олимп массой любимцев и любимиц, дочерей и сыновей, вовсе не божественного поведения. Тут Мом снова набрасывается на восточных богов: Атис, Корибант, Сабазий – он недоумевает, откуда взялись они? Вот мидиец Митра с тиарой на голове; он ни слова не понимает по-гречески, не знает даже, как здороваться… Что же говорить об египетских богах, с собачьей головой, с головой быка? Ибисы, обезьяны, козлы и множество смешных божеств египетского происхождения наполнили Олимп, с едкостью замечает бог-насмешник. И самому Зевсу приставили бараньи рога! Смущенный председатель пытается успокоить разошедшегося обличителя, уверяя, что рога надо понимать в таинственном смысле. Но неугомонный Мом резко отвечает, что не надобно участвовать в таинствах, чтобы понять, что боги суть боги, а собачьи головы – собачьи головы, и предвещает Олимпу новую опасность: есть философы, которые совсем подрывают веру в богов, проповедуют добродетельную жизнь и говорят о могуществе природы, судьбы, счастья; под их влиянием находятся люди, которые вовсе перестают верить в богов и приносить им жертвы, так как боги бессильны против судьбы.
Император Марк Аврелий
Обличения Мома взволновали всех богов, и, так как пришельцев на Олимпе трудно стало кормить и ощущался уже недостаток в амброзии и нектаре, то боги порешили составить комиссию, чтобы проверить полномочия пришельцев и лишить права небесного гражданства тех, кто не докажет своего божественного происхождения.
И долго еще улыбался Лукиан, пересматривая написанное, представляя себе своих суеверных и легковерных гостей, обожающих императора-философа, стремящихся к чудесному, готовых поверить всякому ловкому шарлатану-фокуснику, забывших за новыми божествами старых богов Олимпа. Укрылась от него и жажда духовного подвига в словах того старика с военной выправкой, который упоминал имя Митры, укрылись и поиски смысла жизни у Марка Аврелия. Даже и христианская религия представлялась ему учением малоизвестного восточного ритора.
II. Последний император-язычник
Шли годы… Число христиан росло. Не только бедные люди, «нищие духом и чистые сердцем», рабы, ремесленники, мелкие торговцы принимали новую религию, но и многие знатные женщины, до сих пор замкнутые в тесном кругу домашней и семейной жизни, становились пламенными и ревностными христианками: христианство звало их на помощь к больным, отверженным, беднякам, выводило их на широкое поле работы для общества и народа. И знатная христианка обращала своего мужа. Родовитые семьи, цепко державшие в своих руках жреческие должности, считавшие для себя долгом родовой чести поставлять авгуров, понтификов, распадались, уходили от старых богов. Христианство заметно для своих врагов делалось силой, с которой надо было бороться не одним презрением и насмешкой. И те философы, которые до сих пор издевались и смеялись над христианами, стремятся теперь опровергнуть учение Христа рядом хитроумных доказательств: убеждают, оспаривают, опровергают. Но и со стороны христиан выступает ряд писателей, которые умеют тонко защищаться и остроумно нападать на своих противников. И те и другие прошли одну и ту же школу греко-римского красноречия, но внутренняя сила веры, пламенное убеждение в своей правоте, готовность жизнью своей пожертвовать за свою религию, уменье делом доказывать верность своего слова дает перевес христианскому ритору над его противником.
Еще одно последнее усилие делает философия старого мира. Некоторые философы (их звали неоплатониками) пытаются переработать сказания о богах и полубогах, объяснить, как из Единого, Бесконечного исходит мир низших божеств, а из последнего – мир изменчивый, видимый, учат познавать божество и служить ему благочестивой жизнью и различными жертвоприношениями. Но старые божества остаются холодными, чуждыми для человека, который живет не одной только умственной жизнью, не может удовольствоваться одним лишь созерцанием и размышлением, требует, чтобы ему указали цель жизни.
Живой образ Божественного Страдальца, вступившего в борьбу с мировым злом и принесшего себя в жертву за человечество, привлекал к себе с неотразимой чарующей силой и закоренелого сторонника обрядов старой религии, и философа-созерцателя, потратившего всю свою жизнь на изучение древних писателей.
И вот делается отчаянная попытка противопоставить Христу философа-подвижника из язычников.
Некто Филострат пишет «Жизнь Аполлония из Тианы»… Бог Протей возвещает добродетельной жене знатного гражданина Тианы о своем намерении воплотиться от нее. Чудесные знамения сопровождают рождение Аполлония. Суровым постом он готовится к проповеди, путешествует по Востоку, поучая нравственной жизни и благочестию, совершая чудеса и пророчествуя. Он всюду убеждает людей любить ближнего и помогать друг другу, обличает жестоких императоров – Нерона и особенно Домициана. Есть у него и беззаветно преданный ему ученик, и тайно приходящий ученик, и злобный предатель. Задержанный в Риме и судимый Домицианом, Аполлоний неожиданно избавляется от суда и является своим ученикам там, где они не ожидали его увидеть. Наконец, он чудесно исчезает с земли и, по рассказам некоторых, возносится на небо.
Ясно было, что старая религия пережила уже себя, если она пыталась удержаться, заимствуя и подражая Евангелию.
Все старания императоров силой подавить христианство оказались напрасны. И вот в 313 году указ императоров Константина и Лициния разрешает всякому свободно исповедовать свою веру. Мало того – император Константин вскоре стал открыто сочувствовать христианам, живо интересовался внутренним устроением церкви, поручил воспитание своего сына известному христианскому ритору, который не скрывал своей ненависти к представителям старой религии. Его сыновья и преемники уже окончательно стали на сторону христианства, закрывали храмы богов, усердно занимались делами христианской церкви. Епископы делались близкими советниками императоров, пользовались государственными прогонами для поездки на соборы. Императоры приняли деятельное участие в богословских спорах. Дела церковные перестали быть частными делами христианского общества. Спор о природе Христа разделил еще при Константине христианскую церковь на два враждебных лагеря: православных и ариан. Сын Константина Констанций, сделавшись после смерти 2 своих братьев-соправителей единодержавным, стал на сторону ариан.
Составляя меньшинство, арианские епископы стремились воспользоваться своим влиянием на императора, чтобы уничтожить своих противников. Пришло время господства епископов-царедворцев, чванных – с низшими, льстивых и угодливых – с высшими; они усердно искали почестей и жестоко преследовали то, что не подчинялось. Епископ-арианин Георгий въезжает в Александрию с большим войском, вооруженной силой изгоняет епископов и священников, отправляет несогласных в ссылку.
До сих пор масса людей, страдающих от гнета налогов, от притеснений чиновников, стремилась искать заступничества и совета у епископа; епископ был руководителем и вождем населения в городе и селении. Теперь епископ-арианин действовал совместно с императорским чиновником и гнал православных с такой же яростью, как прежние императоры и жрецы старой религии.
В такое время среди шума богословских споров из среды языческого общества выходит человек, который решает возродить старую религию, вернуть ей былое величие и власть над умами людей.
Сам император Констанций и его два брата после смерти отца достигли власти, перебивши почти всех остальных родственников, кроме 2 двоюродных братьев: шестилетнего Юлиана и двенадцатилетнего Галла. Первого спасло убежище в христианском храме, второго – тяжкая болезнь.
Маленький Юлиан до пятнадцатилетнего возраста был предоставлен самому себе и заботам поклонника старой религии стоика Мардония. Старик искусно таил свою любовь к старым богам и сумел развить в своем впечатлительном молодом воспитаннике нравственное чувство и любовь к прекрасным образам античного мира. Мальчик зачитывался Гомером и Платоном и с упоением мечтал о прекрасном мире олимпийских богов. Скоро суровый царственный двоюродный брат напомнил о себе: отдал юношей под строгий надзор и поместил в строгое заточение, где ариане-наставники должны были воспитать молодых людей в правилах христианской религии..
Но юный Юлиан сумел скрыть от своих новых наставников свой душевный мирок. Боясь подозрительного брата, убийцы родственников, и его шпионов, он искусно притворялся ревностным арианином. Пять лет пробыли Галл и Юлиан в принудительном заточении. Затем положение их облегчилось: подозрительность Констанция, по-видимому, улеглась. Юлиан мог продолжать свое образование у знаменитых риторов того времени.
Тогда-то он сблизился с лучшими представителями тогдашнего язычества и даже примкнул к числу последователей единого непобедимого бога солнца Митры. Но вдруг его брат Галл был вызван ко двору и умерщвлен подозрительным императором. Та же участь грозила и Юлиану, если бы не заступилась за него жена Констанция, которая выпросила для него позволения жить в Афинах для дальнейшего образования. Но не прошло и полугода, как Юлиан снова был вызван ко двору, обручен с двоюродной сестрой и назначен правителем Галлии. Юноша, который все время отдавал риторике и литературе, вдруг выказывает замечательные способности полководца и правителя: наносит жестокие поражения германцам, которые вторглись в империю, и своими разумными, твердыми мерами приобретает уважение варваров и любовь солдат и населения. Подозрительный Констанций вздумал ослабить опасного родственник