Лидия всегда была симпатичной, но самой обычной римской служанкой — круглолицей, с простоватыми чертами и мозолистыми руками. Теперь же ее лицо словно вытянулось, скулы стали острее, губы — полнее. Кожа приобрела удивительную бледность, но не болезненную, а какую-то аристократическую.
Больше всего поражали глаза. Они стали больше, глубже, и в них появился странный блеск — почти гипнотический.
— Лидия, — окликнул я ее, когда она проходила мимо библиотеки. — Как самочувствие?
— Хорошо, господин, — ответила она, и я заметил, что даже голос изменился — стал мелодичнее, соблазнительнее. — Только все время хочется пить.
— А есть?
— Нет, — она поморщилась. — От одной мысли о еде тошнит. Но пить... пить хочется постоянно.
В тот же вечер произошло то, чего я боялся. Марк прибежал ко мне среди ночи, бледный и взволнованный.
— Виктор! — задыхался он. — С Лидией что-то происходит! Она... она напала на кухарку!
Мы поспешили на кухню, где застали странную картину. Лидия склонилась над упавшей без сознания кухаркой — полной женщиной средних лет. Служанка держала запястье кухарки у своих губ, и я ясно видел, как она... пьет.
— Лидия! — резко окликнул я.
Девушка подняла голову, и я увидел, что ее губы окрашены кровью. Но самое поразительное — выражение ее лица. Она выглядела как хищница, которую потревожили во время охоты.
— Господин... — прошептала она, и в голосе звучала смесь стыда и непреодолимого голода. — Я не могу себя контролировать. Мне нужно... нужно...
— Крови, — закончил я за нее.
Она кивнула, и слезы покатились по ее бледным щекам.
— Что со мной происходит? — всхлипнула Лидия. — Я чувствую себя... другой. Сильнее, красивее, но и... ужасной.
Кухарка застонала и пришла в себя. На ее запястье виднелись два небольших прокола — точно такие же, как на руке Лидии три дня назад.
— Помогите мне отнести ее в комнату, — сказал я Марку. — А Лидию... Лидию придется изолировать.
Мы устроили превратившуюся служанку в отдельной комнате в подвале, подальше от остальных обитателей виллы. Я принес ей кувшин с водой и кусок мяса, но она отвернулась от еды с отвращением.
— Мне нужна только кровь, — тихо сказала она. — Я чувствую ее запах... у всех людей. И не могу думать ни о чем другом.
— А что чувствуешь еще? — спросил я, изучая ее преображенное лицо.
— Силу, — ответила Лидия, сжав кулаки. — Я могла бы сломать железные прутья голыми руками. И красоту... я вижу себя в отражении. Я стала такой, какой никогда не была.
— Это временно, — солгал я. — Мы найдем способ вернуть тебя в прежнее состояние.
Но в глубине души я знал — обратного пути нет. Наши эксперименты создали нечто новое. Нечто, что могло передаваться от одного существа к другому.
— Что будем делать? — спросил Марк, когда мы вернулись в лабораторию.
— Наблюдать, — ответил я. — И молиться, чтобы это не распространилось дальше.
Но уже было поздно. Через два дня кухарка тоже начала меняться. А еще через неделю мы обнаружили, что один из садовников, которого она укусила в приступе голода, тоже становился другим.
Наши невинные эксперименты с кровью обернулись чем-то гораздо более серьезным. Мы создали заразу. Заразу красоты, силы и жажды крови.
И я понял, что мы открыли дверь в нечто такое, что может изменить мир. Или уничтожить его.
К счастью, заражение еще не вышло за пределы виллы. Я действовал быстро, как только понял масштаб происходящего. Первым делом нужно было выявить всех зараженных и не дать заразе распространиться по Риму.
Лидия укусила кухарку Марту. Марта в приступе голода напала на садовника Гая. Гай успел укусить еще одного раба — Луция, работавшего в конюшне. На этом цепочка заражения, к счастью, обрывалась.
Четыре человека. Это было управляемо.
— Марк, — сказал я ученику, когда мы составляли план действий. — Нужно действовать решительно. Пока они не адаптировались к новому состоянию, пока не стали опаснее.
— Что ты предлагаешь?
— Изоляцию. Полную. В подземных помещениях под лабораторией есть старые винные погреба. Там мы их и разместим.
Начал я с женщин — Лидии и Марты. К моему удивлению, они не сопротивлялись. Наоборот, казалось, что преображение сделало их более покорными, почти рабски послушными.
— Простите нас, господин, — шептала Лидия, когда я вел ее в подземелье. — Мы не хотели... мы не могли себя контролировать.
— Я знаю, — ответил я. — Это не ваша вина.
Женщин я разместил в отдельных камерах, но обращался с ними мягко. Принес соломы для подстилки, кувшины с водой, даже несколько масляных ламп. Они смотрели на меня с благодарностью и... странным обожанием.
С мужчинами все оказалось иначе.
Гай встретил меня рычанием. Его лицо исказилось яростью, когда он увидел, что я иду с веревками и кандалами. Садовник всегда был крепким мужчиной, но теперь его сила увеличилась многократно.
— Не подходи! — прорычал он, демонстрируя удлинившиеся клыки. — Я убью тебя!
Он бросился на меня с нечеловеческой яростью. Пришлось действовать быстро — я выхватил меч и одним ударом снес ему голову. Тело рухнуло на землю, а голова покатилась в сторону.
Любопытно — крови было удивительно мало, словно она загустела или изменила свои свойства.
Луций повел себя так же агрессивно. Даже хуже — он попытался укусить меня, когда я приблизился. Пришлось и его обезглавить.
— Почему мужчины стали такими агрессивными? — спросил Марк, помогая мне убирать тела.
— Не знаю, — честно ответил я. — Возможно, заражение по-разному влияет на мужчин и женщин. Или дело в характере — эти двое всегда были грубыми.
Тела мы сожгли в печи лаборатории, а головы... головы я решил сохранить для изучения. Заспиртовал их в больших стеклянных сосудах.
Оставшихся женщин я навещал ежедневно. Приносил им кровь — сначала животную, потом понял, что им нужна человеческая. Пришлось использовать свою — несколько капель в день, не больше.
Удивительно, но мои капли крови их не только насыщали, но и... успокаивали. Они становились еще более покорными, почти обожествляли меня.
— Господин, — шептала Лидия, целуя мою руку после кормления. — Вы для нас как бог. Ваша кровь дает нам жизнь.
Я тщательно записывал все изменения:
*День первый после изоляции: Женщины спокойны, покорны. Отказываются от обычной пищи. Реагируют только на кровь.*
*День третий: Физические изменения продолжаются. Лица становятся еще более утонченными, кожа приобретает перламутровый оттенок. Сила увеличивается.*
*День седьмой: Попробовал дать им обычную человеческую кровь вместо своей. Реакция негативная — тошнота, слабость. Моя кровь действует как наркотик.*
*День десятый: Лидия продемонстрировала способность влиять на разум. Заставила крысу подойти к клетке и не сопротивляться, когда та ее укусила.*
*День четырнадцатый: Обе женщины проявляют признаки... привязанности ко мне. Не романтической, а почти религиозной. Называют меня создателем, отцом.*
Это было тревожно и в то же время... интересно. Мой вирус, созданный на основе бессмертной крови, не просто превращал людей в кровососущих существ. Он создавал связь между ними и мной.
— Зачем ты это записываешь так подробно? — спросил Марк, заглядывая в мои заметки.
— Научная точность, — ответил я. — Каждое наблюдение может оказаться важным для понимания процесса.
— А что, если они сбегут? Или кто-то их найдет?
— Не сбегут, — уверенно сказал я. — Они слишком зависимы от моей крови. А найти... подземелье надежно скрыто.
Но в глубине души я понимал — это только начало. Вирус в моей крови оказался гораздо более сложным и опасным, чем я предполагал. Он не просто менял людей — он создавал новый вид. Вид, который был связан со мной неразрывными узами.
И это открывало совершенно новые возможности в моих поисках способа умереть.
Если я мог создавать жизнь, зависимую от моей крови, то, возможно, мог создать и смерть, способную меня остановить.
Но пока это были лишь размышления. Работы предстояло еще много.
Безлунная ночь окутала виллу густой тьмой. Корнелий и Марк давно спали, слуги разошлись по своим комнатам. Я лежал на постели, но сон не шел. В голове крутились мысли о моих созданиях в подземелье, об их странной привязанности, о том, как они называли меня создателем.
Любопытство взяло верх. Взяв масляную лампу, я спустился в подземелья.
Лидия и Марта встретили меня почти благоговейными взглядами. При свете лампы их преображенные лица казались еще более прекрасными — бледная кожа светилась изнутри, глаза горели нечеловеческим огнем.
— Господин, — прошептала Лидия, протягивая руки сквозь решетку. — Как мы ждали вас...
— Нам так не хватает вашей крови, — добавила Марта. — Она как эликсир жизни для нас.
Я смотрел на них, размышляя. Обычно я давал им лишь несколько капель, боясь ослабить себя. Но сегодня ночью мне хотелось провести другой эксперимент. Более радикальный.
— Что, если я дам вам столько, сколько захотите? — спросил я.
Их глаза загорелись голодным огнем.
— Вы... вы позволите? — едва выдохнула Лидия.
— Но осторожно, — предупредил я, отпирая клетки. — Не убивайте меня. Просто... пейте, сколько нужно.
Я сел между ними на каменный пол подземелья. Лидия взяла мою левую руку, Марта — правую. Их прикосновения были удивительно нежными, почти ласковыми.
— Спасибо, создатель, — прошептали они почти хором.
Я почувствовал острую боль, когда их клыки вонзились в мои запястья. Но боль быстро сменилась странным удовольствием — словно они забирали не только кровь, но и все мои тревоги, всю усталость веков.
Кровь лилась щедро. Я чувствовал, как слабею, как зрение становится туманным, как сердце замедляет ритм. Обычный человек давно бы умер от кровопотери, но я продолжал жить.
Они пили жадно, упоенно. Их тела наливались силой, кожа становилась еще более совершенной, движения — грациозными. Я видел, как они меняются прямо на глазах, становясь еще прекраснее.