И бессмертных.
Дорога в Рим оказалась именно такой, как я и ожидал — полной неожиданностей и встреч.
На второй день пути, когда солнце стояло в зените, я наткнулся на группу бандитов, грабивших небольшой торговый обоз. Четверо разбойников уже связывали купца, а его охранники лежали в пыли с перерезанными глотками.
Мой жеребец фыркнул, почуяв запах крови. Бандиты обернулись на звук копыт.
— Эй, путник! — крикнул их главарь, размахивая окровавленным мечом. — Поворачивай назад, если жить хочешь!
Я мог бы объехать их стороной. Мог бы использовать кольцо Аида, внушив им страх или заставив забыть о моем существовании. Но что-то в их самоуверенности меня раздражало.
— Отпустите купца, — сказал я спокойно.
Они расхохотались и бросились на меня. Через минуту все четверо были мертвы, а благодарный купец совал мне в руки кошелек с монетами.
— Возьмите, господин! — лепетал он. — Вы спасли мне жизнь!
Я покачал головой и поехал дальше. Золото мне было не нужно, а вот репутация спасителя могла пригодиться в Риме.
На третий день встретил римский торговый караван — длинную вереницу повозок под охраной двух десятков легионеров. Центурион, коренастый ветеран с лицом, изрезанным шрамами, окликнул меня:
— Стой! Кто такой? Куда держишь путь?
Я натянул поводья, чувствуя, как кольцо Аида чуть нагрелось на пальце. Время проверить его в деле.
— Виктор из Афин, — соврал я, глядя центуриону в глаза и мысленно внушая доверие. — Еду в Рим по торговым делам.
Легионер помолчал, словно борясь с собой, затем кивнул.
— Дорога опасная. Можешь ехать с нами до Рима, если хочешь.
Я принял предложение. Путешествие в компании легионеров было не только безопаснее, но и давало возможность расспросить их о том, что происходит в столице.
За вечерним костром центурион Марк Кассий оказался разговорчивым.
— Странные времена настали, — говорил он, потягивая разбавленное вино. — В городе ходят слухи о каких-то чудесах. Говорят, есть люди, которые могут превращать свинец в золото.
Я навострил уши.
— Алхимики?
— Именно, — Кассий понизил голос. — Один патриций, Луций Корнелий, покровительствует какому-то греку. Тот обещает создать философский камень. Сенаторы говорят, что это чепуха, но денег на опыты дают немало.
— Философский камень, — повторил я задумчиво.
— Говорят, с его помощью можно не только золото делать, но и... — Кассий оглянулся и еще больше понизил голос, — и жизнь продлевать. А то и вовсе бессмертие получить.
Если бы он знал, с кем говорит.
— А где этот алхимик работает? — спросил я как можно более равнодушно.
— На Авентинском холме. У Корнелия там огромная вилла с подземными лабораториями. Соседи жалуются на странные запахи и звуки по ночам.
Я кивнул, запоминая каждое слово. Авентинский холм, Луций Корнелий, греческий алхимик. Больше мне ничего и не нужно было.
Остаток пути прошел спокойно. Легионеры оказались хорошими попутчиками — дисциплинированными и не слишком любопытными. А кольцо Аида работало безотказно, заставляя их воспринимать меня как старого знакомого.
Когда на горизонте показались стены Рима, я почувствовал знакомое волнение. Город, который мог дать мне то, что я искал уже несколько веков.
Смерть.
Рим встретил меня шумом, запахами и хаосом, знакомыми мне еще с тех времен, когда я был молод и смертен. Легионеры ушли к своим казармам, а я остался один на широких улицах Вечного города.
Вечерняя прохлада была особенно приятна после дневной жары. Я неспешно шел по мощеным камнем дорогам, слушая, как стихает дневная суета. Торговцы сворачивали лавки, женщины спешили домой с последними покупками, а мужчины собирались в тавернах, чтобы обсудить дневные новости за кружкой вина.
Странно было снова оказаться здесь. В последний раз я видел Рим... когда? Лет двести назад? Тогда он был меньше, беднее, но уже полон амбиций. Теперь же столица империи раскинулась на семи холмах во всем своем величии.
Я остановился у фонтана и плеснул себе водой на лицо. В отражении увидел то же лицо, что и века назад — молодое, сильное, с этими проклятыми голубыми глазами, в которых не было и следа прожитых лет.
Мимо прошла группа патрициев в белых тогах, оживленно что-то обсуждая. Один из них — молодой человек с умным лицом — бросил на меня любопытный взгляд. Наверное, моя одежда выдавала во мне чужестранца.
Я двинулся дальше, погружаясь в воспоминания. Сколько городов я видел за свою бесконечную жизнь? Сколько империй рождалось и умирало у меня на глазах? Но каждый раз, попадая в новое место, я испытывал то же чувство — смесь любопытства и усталости.
Люди менялись, технологии развивались, но суть оставалась той же. Они рождались, жили, умирали, а я продолжал существовать. Свидетель, наблюдатель, иногда — участник событий, но всегда — чужой среди смертных.
Прохладный ветерок донес запах жареного мяса из ближайшей таверны. Желудок напомнил о себе — я не ел со вчерашнего дня. Бессмертие не избавляло от голода, хотя умереть от него я не мог.
Авентинский холм виднелся вдали, темнеющий в вечерних сумерках. Где-то там работал алхимик, который мог знать ответ на мой главный вопрос. Но спешить было некуда — после стольких веков ожидания одна ночь погоды не делала.
Я нашел приличную таверну и заказал комнату и ужин. Хозяин — полный римлянин с лысой головой — принял мои деньги с поклоном. Кольцо Аида слегка нагрелось, когда я внушил ему, что я всего лишь обычный торговец из дальних земель.
Сидя в углу таверны с кружкой хорошего вина, я наблюдал за людьми. Они смеялись, ссорились, торговались, влюблялись — жили полной жизнью, не зная, что рядом с ними сидит тот, кто помнит времена, когда их дедов еще не было на свете.
Завтра я отправлюсь искать алхимика. А пока что можно было просто наслаждаться вечерней прохладой и иллюзией того, что я такой же, как все остальные в этой таверне.
Простой смертный, для которого каждый день не был бесконечным повторением прожитого.
Вино оказалось неплохим, а атмосфера в таверне — вполне мирной, пока в дверях не появился новый посетитель. Носатый грек с густой монобровью, одетый в потертый хитон. Он выглядел усталым и нервным, словно долго шел пешком.
Грек заказал вина и хлеба, но едва успел сесть за стол, как к нему подошла компания подвыпивших римлян — типичные золотая молодежь, судя по дорогим тогам и самодовольным лицам.
— Смотрите-ка, еще один грек к нам пожаловал, — протянул один из них, молодой патриций с прыщавым лицом. — Наверное, очередной философ или поэт?
— Или врач, — подхватил другой. — Все греки считают себя врачами.
Грек попытался их проигнорировать, но римляне явно не собирались отставать.
— Эй, носатый! — патриций толкнул грека в плечо. — Мы с тобой разговариваем! Что ты делаешь в нашем славном городе?
— Занимаюсь своими делами, — тихо ответил грек, не поднимая глаз.
— Своими делами! — захохотали римляне. — Небось пришел учить нас, как жить? Или торговать поддельными амулетами?
Я видел, как сжались кулаки грека. Терпение у него было на исходе.
— Оставьте меня в покое, — сказал он чуть громче.
— А то что? — прыщавый патриций наклонился к нему. — Что сделает жалкий грек против римских граждан?
Тут грек не выдержал. Выхватил нож — небольшой, но острый клинок — и вскочил на ноги.
— Назад! — прошипел он.
Но римляне были не из пугливых. Да и их было четверо против одного. Они мигом скрутили грека, вышибли нож из рук и принялись методично избивать. Остальные посетители таверны предпочли не вмешиваться — кому охота связываться с патрициями?
Я допил вино и встал. Кольцо Аида нагрелось на пальце.
— Хватит, — сказал я спокойно, подходя к группе.
Патриции обернулись, недовольные помехой.
— Это тебя не касается, чужеземец, — огрызнулся главарь.
— Касается, — я посмотрел ему в глаза, мысленно внушая страх. — Вы уже достаточно повеселились.
Кольцо работало безотказно. Лица римлян изменились — самоуверенность сменилась беспокойством, потом откровенным страхом.
— Идемте отсюда, — пробормотал один из них. — Здесь душно.
Они поспешно покинули таверну, оставив грека на полу. Я помог ему подняться — лицо разбито, губа рассечена, но в целом он был в порядке.
— Спасибо, — прохрипел грек, держась за ребра. — Думал, убьют.
— Пойдем на воздух, — предложил я. — Здесь слишком много народу.
Мы вышли на улицу. Ночная прохлада тут же облегчила состояние избитого.
— Меня зовут Марк, — сказал он, вытирая кровь с лица. — Я в долгу перед тобой.
— Виктор, — представился я. — В долгу не состоишь. Просто не люблю, когда четверо бьют одного.
Марк внимательно посмотрел на меня. В его глазах была благодарность, но также и любопытство.
— Ты не римлянин, — заметил он. — Акцент выдает. Откуда родом?
— Издалека, — уклончиво ответил я. — А ты что делаешь в Риме? Торговля?
Марк помедлил с ответом.
— Что-то вроде того. Работаю с... редкими материалами. Изучаю их свойства.
Обычный разговор двух незнакомцев, один из которых помог другому в драке. Я не мог предположить, что передо мной стоит тот самый человек, которого я ищу. Алхимик, который может знать, как убить бессмертного.
— Ну что ж, Марк, — сказал я. — Будь осторожнее. Римляне не любят чужеземцев, особенно когда выпьют.
— Буду помнить, — кивнул он. — И еще раз спасибо, Виктор. Надеюсь, мы еще встретимся.
Он ушел в ночь, слегка прихрамывая, а я вернулся в таверну.
Сон у меня всегда был чутким — одно из немногих преимуществ долгой жизни, полной опасностей. Даже в глубоком покое часть сознания оставалась настороже, готовая среагировать на малейший подозрительный звук.
Поэтому скрип половиц в коридоре разбудил меня мгновенно. Я лежал неподвижно, прислушиваясь. Шаги были осторожными, крадущимися — явно не хозяин таверны, проверяющий комнаты перед сном.