Мы остановились у фонтана, где местные женщины набирали воду.
— А можно ли обратить этот процесс? — продолжал я. — Превратить ржавчину обратно в железо?
— Можно?
— Можно. С помощью огня и углерода. Так работают кузнецы — превращают железную руду в чистое железо.
Марк оживился.
— То есть любое превращение можно обратить?
— Не любое, но многие. И это ключ к пониманию алхимии. Если можно превратить железо в ржавчину, а потом обратно в железо, то теоретически можно превратить свинец в золото.
— А живое в мертвое?
Я посмотрел на него внимательно. Он начинал понимать главную идею.
— Теоретически — да. Если найти правильный процесс и правильные реагенты.
Мы дошли до рынка, где торговцы расхваливали свои товары.
— Следующий урок, — сказал я, указывая на лавку торговца специями. — Что общего между корицей, перцем и шафраном?
— Они… пахнут?
— Они содержат активные вещества. Эссенции. Именно они дают запах и вкус. И эти эссенции можно извлекать, очищать, концентрировать.
— Как?
— Дистилляцией. Нагреванием. Растворением в вине или масле. У каждого вещества свой способ.
К полудню мы вернулись к портному. Одежда была готова — Марк теперь выглядел как процветающий ученый, а я — как уважаемый чужеземец.
— Как чувствуешь себя? — спросил я, когда мы направились к вилле.
— По-другому, — признался он, поправляя новую тогу. — Увереннее. Словно я действительно стал другим человеком.
— Ты и стал, — сказал я. — Вчера ты был неудачником, который обманывал богатого покровителя. Сегодня ты — ученик настоящего алхимика, который изучает величайшую из наук.
— А что завтра?
— Завтра ты станешь мастером, способным создать то, что считается невозможным.
Марк кивнул, и в его глазах я увидел то, чего раньше не было — настоящую решимость.
Хорошо. Инструмент начинает приобретать нужную форму.
Вечером, когда солнце клонилось к закату, я нашел Марка в его комнате, где он изучал записи утреннего урока. В новой одежде и с аккуратно подстриженными бровями он действительно выглядел совершенно по-другому — как образованный римлянин, а не бродячий грек.
— Отложи таблички, — сказал я, входя в комнату. — Сегодня у нас урок другого рода.
— Алхимия? — спросил он, поднимая голову.
— Риторика, — ответил я, усаживаясь напротив. — Умение говорить не менее важно, чем умение смешивать металлы.
Марк выглядел удивленным.
— Но зачем алхимику риторика?
— Затем, что алхимик работает не в пустоте. Ему нужны покровители, деньги, материалы. А для этого нужно уметь убеждать людей в ценности своей работы.
Я встал и начал расхаживать по комнате.
— Представь: ты стоишь перед Корнелием и его друзьями-патрициями. Они сомневаются в твоих способностях. Что скажешь?
Марк замялся.
— Что… я изучаю древние тексты и провожу опыты?
— Слабо, — покачал я головой. — Слишком неопределенно. Патриции любят конкретику и уверенность. Попробуй еще раз.
— Я… работаю над созданием философского камня?
— Лучше, но недостаточно убедительно. Послушай, как надо.
Я выпрямился, изменил голос, сделав его более глубоким и торжественным:
— Уважаемые господа! Перед вами стоит не простой ремесленник, а исследователь величайших тайн природы. Используя знания, собранные за века мудрецами Египта, Вавилона и Греции, я приближаюсь к разгадке загадки превращения металлов. Мои последние опыты показали…
Я сделал паузу и посмотрел на Марка.
— Видишь разницу?
— Ты говорил… увереннее. И использовал больше красивых слов.
— Правильно. Первое правило риторики — создать впечатление компетентности. Люди верят тому, кто говорит уверенно.
Я сел обратно.
— Второе правило — структура речи. Любое выступление должно иметь начало, середину и конец. Начало привлекает внимание, середина излагает суть, конец призывает к действию.
— А если меня спросят о чем-то, чего я не знаю?
— Отличный вопрос, — одобрил я. — Третье правило — никогда не признавайся в незнании прямо. Вместо «я не знаю» говори «это требует дополнительных исследований» или «этот аспект пока не изучен должным образом».
Марк кивнул, записывая.
— Четвертое правило — используй авторитеты. Ссылайся на Аристотеля, Гермеса Трисмегиста, александрийских мудрецов. Даже если ты говоришь что-то свое, подавай это как древнюю мудрость.
— А если кто-то знает эти тексты лучше меня?
— Маловероятно. Большинство патрициев образованы поверхностно. Они знают имена, но не читали оригиналы. Но на всякий случай — пятое правило: переводи разговор на практику. «Теория — это хорошо, но позвольте показать вам результаты опытов».
Я встал и указал на него.
— Теперь практика. Представь, что я — скептически настроенный сенатор. Убеди меня, что стоит вкладывать деньги в твои исследования.
Марк поднялся, явно нервничая.
— Господин сенатор… я изучаю алхимию и…
— Стоп, — прервал я. — Голос увереннее. Спина прямее. Смотри мне в глаза. И начни с вопроса или утверждения, которое заставит меня слушать.
Марк выпрямился, набрал воздуха в грудь.
— Господин сенатор, что бы вы сказали, если бы узнали, что можно превратить свинец в золото?
— Лучше! — одобрил я. — Продолжай.
— Это не фантазия, а реальная возможность. Древние египтяне владели этим искусством, о чем свидетельствуют их священные папирусы. Я изучил эти тексты и уже достиг первых успехов…
— Хорошо, но где доказательства?
— Позвольте показать, — Марк сделал театральный жест. — Завтра в моей лаборатории я продемонстрирую вам превращение одного металла в другой. Это лишь первый шаг к созданию истинного философского камня.
— Отлично! — я похлопал в ладоши. — Ты быстро учишься. Но помни шестое правило — всегда оставляй слушателям надежду на большее. Не обещай все сразу, дай им повод вернуться.
Мы провели еще час, отрабатывая различные ситуации — как отвечать на каверзные вопросы, как переводить разговор в нужное русло, как создавать интригу вокруг своей работы.
— И последнее, — сказал я в конце урока. — Помни о языке тела. Жесты должны быть уверенными, но не резкими. Поза — открытой. Никогда не скрещивай руки, не отводи взгляд, не переминайся с ноги на ногу.
— А если я все-таки буду нервничать?
— Дыши глубже, говори медленнее, делай паузы. И помни — они нуждаются в тебе больше, чем ты в них. Ты даешь им возможность прикоснуться к великому открытию.
Марк кивнул с выражением новой уверенности на лице.
— Спасибо, Виктор. Я чувствую, что начинаю понимать… как это делается.
— Понимание — это хорошо, — сказал я. — Но завтра попробуем применить эти знания на практике. Корнелий пригласил нескольких друзей посмотреть на твою работу. Отличная возможность для тренировки.
Марк побледнел, но не отступил.
— Я готов.
Посмотрим, насколько он готов на самом деле.
Интерлюдия
**ИНТЕРЛЮДИЯ: АМБИЦИИ БОГИНИ СМЕРТИ**
В глубинах Хельхейма, где царствовала дочь Локи, время текло иначе, чем в мире живых. Здесь не было дня и ночи, лишь вечные сумерки, освещенные призрачным свечением мертвых душ. Хель восседала на своем троне из человеческих костей и размышляла о словах Одина, произнесенных во время их последней встречи.
Рагнарёк. Конец всех миров. Последняя битва, после которой старые боги падут, а из пепла восстанет новое мироздание.
Всеотец говорил об этом как о крайней мере — способе остановить Виктора Крида, если все остальные методы потерпят неудачу. Но Хель видела в грядущем конце света нечто большее. Возможность. Шанс, который выпадает раз в эоны.
Богиня медленно поднялась с трона и подошла к одному из окон своих чертогов. За стеклом простирались бескрайние равнины Хельхейма, где скитались души тех, кто не удостоился места в Валгалле. Миллионы и миллионы мертвых, которые подчинялись ее воле безоговорочно.
«Что изменится, если наступит Рагнарёк?» — размышляла Хель.
Согласно пророчествам, старые боги падут в последней битве. Один погибнет от клыков Фенрира. Тор умрет от яда Йормунганда. Фрейр падет от меча Сурта. Даже могучий Хеймдалль не переживет схватки с Локи.
Но что будет с ней?
Хель была богиней смерти, владычицей мертвых. Рагнарёк мог уничтожить живых богов, но смерть… смерть была вечной. Более того — после конца света, когда все живое превратится в прах, роль смерти только возрастет.
Богиня усмехнулась, представляя картину послевоенного мира. Пустые чертоги Асгарда, где некому больше отдавать приказы. Валгалла без хозяина, полная растерянных эйнхериев. И она, Хель, единственная из старых богов, кто останется при власти.
«Но это еще не все», — продолжала размышлять она.
Один владел двумя величайшими сокровищами — копьем Гунгнир, которое никогда не знало промаха, и мудростью, добытой у источника Мимира. После его смерти эти силы должны были перейти к кому-то другому. А кто лучше богини смерти подходил на роль наследницы Всеотца?
Хель представила себе момент, когда она возьмет в руки Гунгнир. Копье, способное пронзить любую защиту, разрушить любые чары. В сочетании с ее властью над мертвыми это сделало бы ее сильнейшим существом в новом мире.
А мудрость Одина… Знания о рунах, секретах магии, тайнах мироздания. Все это могло стать ее достоянием, если она правильно сыграет свои карты.
Богиня отошла от окна и начала расхаживать по залу. План созревал в ее голове, становясь все более детальным и привлекательным.
«Но сначала нужно убедиться, что Рагнарёк действительно наступит», — подумала она.