— Господин, — сказал он, склонившись в поклоне, — пришло письмо от Марка, алхимика. Он просит о встрече завтра на рассвете. Говорит, что есть важные новости о проекте философского камня.
Красс приподнялся на локте, заинтригованный.
— Какие новости?
— Он не уточняет, господин. Только говорит, что вчерашняя дегустация была лишь началом. Что у него есть более совершенные образцы для испытания.
Сердце Красса забилось чаще. Если вчерашний эликсир был лишь началом, то что же приготовил алхимик на этот раз?
— Передай Марку, что я приду, — решительно сказал он. — И не один. Пусть соберёт всех четверых инвесторов. Если он обещает нечто большее, чем вчера, мы должны это увидеть.
Дециус поклонился и удалился, а Красс остался наедине со своими мыслями. Где-то в глубине души теплилось сомнение — не слишком ли это хорошо, чтобы быть правдой? Но воспоминание о том, как он чувствовал себя после эликсира, заглушало все опасения.
«Если это обман, — размышлял он, — то самый изощрённый из всех, что я видел. Но если это правда… если Марк действительно стоит на пороге величайшего открытия в истории человечества…»
Красс поднялся с ложа и подошёл к окну, выходящему на внутренний дворик. Луна освещала мраморные статуи и фонтаны его виллы — свидетельства его богатства и власти. Но завтра, возможно, всё это покажется ему детскими игрушками по сравнению с тем, что предложит алхимик.
«Философский камень», — прошептал он, произнося эти слова как заклинание. — «Ключ к бессмертию и безграничному могуществу».
И в эту ночь Марк Лициний Красс, богатейший человек Рима, впервые за много лет заснул с улыбкой на губах, предвкушая завтрашнюю встречу с судьбой.
**ИНТЕРЛЮДИЙ: ТЕНЬ ДИКТАТОРА**
Луций Корнелий Максим сидел в своем кабинете, уставившись на пергамент с нерасторопными строками — попытка записать хронику последних событий, но рука дрожала, а чернила расплывались от капель пота. За окном уже наступила глубокая ночь, но сон не шёл. Как мог он спать после того, что произошло сегодня утром?
Цезарь. Сам Гай Юлий Цезарь явился к нему домой.
Корнелий отложил стилус и потёр виски, пытаясь унять головную боль. События дня проносились в памяти с болезненной отчётливостью, словно кошмарный сон, от которого невозможно пробудиться.
Всё началось на рассвете. Корнелий завтракал в атриуме, наслаждаясь прохладой утреннего воздуха и размышляя о поразительных успехах своего протеже Марка. Ещё полгода назад этот жалкий грек не мог превратить свинец даже в олово, а теперь творил настоящие чудеса — серебро из меди, золото из железа, а эти удивительные эликсиры…
Размышления прервал топот копыт и лязг доспехов. Во внутренний дворик вошёл центурион преторианской гвардии в полном боевом облачении, за ним следовала дюжина легионеров. Корнелий поперхнулся вином, вскочил с места, сердце бешено заколотилось.
— Луций Корнелий Максим? — грозно спросил центурион.
— Да, это я, — прохрипел хозяин виллы, внутренне молясь всем богам.
— Диктатор Гай Юлий Цезарь желает говорить с тобой. Немедленно.
И тут в атриум вошёл он сам. Цезарь в белой тоге с пурпурной каймой, высокий, худощавый, с проницательными глазами и лысеющей головой. В пятьдесят пять лет он всё ещё выглядел грозно — человек, покоривший Галлию, перешедший Рубикон, сокрушивший Помпея. Человек, в руках которого находилась судьба всего мира.
Корнелий упал на колени, не в силах вымолвить ни слова. Цезарь окинул его презрительным взглядом и жестом приказал подняться.
— Встань, Корнелий. Нам нужно поговорить. Наедине.
Центурион кивнул легионерам, и они окружили виллу, не давая никому войти или выйти. Слуги Корнелия в ужасе разбежались по углам, а сам хозяин, дрожа, провёл диктатора в свой кабинет.
— Вино? — предложил он дрожащим голосом.
— Не откажусь, — коротко ответил Цезарь, усаживаясь в кресло так, словно это был его собственный дом.
Корнелий налил лучшего фалернского, руки тряслись так, что часть вина пролилась на стол. Цезарь пригубил, одобрительно кивнул, а затем впился в хозяина взглядом, от которого тот готов был провалиться сквозь землю.
— Итак, Корнелий, — начал диктатор тихим, но грозным голосом, — расскажи мне о своём греческом алхимике. О Марке.
— Что… что вы хотите знать, божественный Цезарь? — пролепетал Корнелий.
— Всё. Когда он появился, что умеет, какие проводит эксперименты. И не вздумай лгать — я уже многое знаю.
Корнелий судорожно сглотнул. Как Цезарь мог знать о Марке? Кто донёс? Или диктатор следил за ними с самого начала?
— Марк пришёл ко мне три года назад, — начал он, стараясь говорить ровно. — Сказал, что изучал алхимию в Александрии, но… но поначалу его эксперименты были неудачными. Я почти отказался от него, но полгода назад всё изменилось.
— Что изменилось? — резко спросил Цезарь.
— К нему присоединился северянин. Учёный из Эдессы, зовут Виктор. Он… он настоящий мастер. Под его руководством Марк достиг невероятных успехов.
Глаза Цезаря сузились.
— Северянин из Эдессы? Опиши его.
— Высокий, светловолосый, голубоглазый. Очень образованный, говорит на множестве языков. Знает секреты, о которых другие алхимики могут только мечтать.
— И что он умеет?
Корнелий понял, что дальше скрывать бессмысленно. Цезарь явно знал больше, чем показывал.
— Трансмутацию металлов. Создание эликсиров молодости. Он… он говорит, что работает над философским камнем.
Диктатор откинулся в кресле, но расслабиться не спешил. Напротив, его поза стала ещё более напряжённой.
— Философский камень, — медленно повторил он. — Ключ к бессмертию. Знаешь, Корнелий, ко мне дошли… интересные слухи. Говорят, твой северянин не просто алхимик. Говорят, он сам бессмертен.
Корнелий побледнел. Он подозревал нечто подобное — Виктор никогда не говорил о своём прошлом, не старел, обладал нечеловеческими знаниями. Но слышать это от самого Цезаря было ужасающе.
— Я… я не знаю…
— Не знаешь? — Цезарь встал и начал медленно ходить по кабинету, как хищник, выбирающий момент для атаки. — Или знаешь, но молчишь? Корнелий, я правлю Римом, но я смертен. Мне пятьдесят пять, и каждый год приближает меня к могиле. А тут появляется возможность обрести вечную жизнь, и ты думаешь, что можешь скрыть её от меня?
Голос диктатора становился всё громче, а Корнелий всё больше сжимался в кресле.
— Божественный Цезарь, я…
— Молчать! — рявкнул диктатор, и Корнелий замолк, как отрезанный. — Слушай внимательно, потому что повторять не буду. Я знаю, что ваш проект финансируют четыре богатейших патриция. Знаю, что вчера они пробовали какой-то эликсир и остались в восторге. И я знаю, что твой северянин ищет не богатство, а смерть.
Последние слова прозвучали как удар грома. Корнелий открыл рот, но не смог произнести ни звука.
— Да, Корнелий. Виктор Крид — так его настоящее имя — бессмертен и стремится умереть. А философский камень — не цель, а средство. Средство устроить такую катастрофу, которая уничтожит не только его, но и половину мира.
Диктатор остановился прямо перед Корнелием, нависая над ним всей своей грозной фигурой.
— И теперь, мой дорогой патриций, ты будешь работать на меня. Будешь следить за каждым шагом своих алхимиков. Будешь докладывать мне обо всём, что они делают. И самое главное — ты добудешь для меня готовый эликсир бессмертия раньше, чем Крид осуществит свой план.
— Но… но как я могу…
— Найдёшь способ, — холодно перебил Цезарь. — У тебя есть доступ к их лаборатории, доверие алхимиков. Используй это. Кради образцы, подслушивай разговоры, делай всё, что потребуется.
Диктатор наклонился так близко, что Корнелий почувствовал его дыхание.
— И запомни, Корнелий. Если ты провалишься, если позволишь Криду завершить его план раньше, чем я получу бессмертие — я уничтожу не только тебя. Я уничтожу всю твою семью, всех твоих рабов, сотру с лица земли эту виллу и засею землю солью. А твоё имя станет проклятием для всех будущих поколений.
Корнелий кивнул, не в силах говорить от ужаса.
— Хорошо, — удовлетворённо сказал Цезарь, выпрямляясь. — Я жду от тебя регулярных донесений. Каждые три дня, на рассвете, в храме Марса. Мой человек будет тебя ждать.
Диктатор направился к выходу, но на пороге обернулся.
— Ах да, Корнелий. Ни слова об этом разговоре ни Марку, ни северянину. Они не должны подозревать, что я знаю об их планах. Иначе… ты знаешь, что будет.
И он ушёл, оставив Корнелия наедине с его страхом.
Теперь, сидя в ночной тишине своего кабинета, Корнелий пытался осмыслить происшедшее. Цезарь знал о Криде, знал о его планах уничтожения мира. Но как? Откуда у диктатора такая информация?
«Шпионы», — понял он. — «У Цезаря есть источники, о которых мы не подозреваем».
Но главный вопрос был другим — что делать дальше? Как он, простой патриций, может обмануть бессмертного Крида и добыть эликсир для диктатора? И что случится, если Виктор узнает о предательстве?
Корнелий взял в руки кубок с вином, но рука дрожала так сильно, что он поставил его обратно. Впервые в жизни он понял, что значит находиться между молотом и наковальней. С одной стороны — гнев Цезаря и неминуемая смерть в случае неудачи. С другой — бессмертный алхимик, чьи планы могут привести к концу света.
«Боги, помогите мне», — прошептал он в пустоту ночи. — «Дайте мне силы пережить то, что грядёт».
Но боги молчали, а первые лучи рассвета уже показались за окном, напоминая о том, что до первого донесения в храме Марса остается всего два дня.
**ИНТЕРЛЮДИЯ: ИСКУССТВО ОБМАНА**
Локи наблюдал из тени за Кридом, склонившимся над алхимическими свитками в подземной лаборатории виллы Корнелия. Северянин изучал древние тексты, которые бог-хитрец так тщательно подделал и разместил в различных библиотеках Рима. Каждая строчка, каждый символ были рассчитаны на то, чтобы подтолкнуть бессмертного к единственно верному решению — самопожертвованию.