«Что он знает такого, чего не знаю я? — терзался Деметрий. — В чем его секрет?»
Алхимик подошел к окну и выглянул наружу. На улице сновали люди, занятые своими обыденными делами. Торговцы, ремесленники, рабы — все они жили простой, понятной жизнью. Никто из них не тратил десятилетия на поиски химер, не взрывал мастерские в погоне за невозможным.
«Может быть, они правы? — подумал Деметрий. — Может быть, алхимия — это действительно обман? Может быть, философского камня не существует?»
Но тут же отогнал эту мысль. Нет, не может быть. Слишком много мудрецов писали об алхимии, слишком многие посвящали ей жизни. Неужели все они заблуждались? Неужели Гермес Трисмегист, Зосима, Олимпиодор и другие великие учители были просто фантазерами?
Деметрий вернулся к столу и развернул свежий пергамент. Может быть, стоит начать сначала? Пересмотреть все с самого начала, попробовать новый подход? Он взял стило и начал писать:
«Тридцатый год моих исканий. Мастерская разрушена в очередной раз. Но я не сдаюсь. Возможно, неудачи — это тоже часть пути. Возможно, каждый неверный шаг приближает меня к истине…»
Но рука дрожала, и буквы получались неровными. В глубине души Деметрий понимал: он обманывает себя. Тридцать лет неудач — это не путь к истине, это доказательство того, что он идет не туда.
Алхимик отложил стило и закрыл лицо руками. Ему было уже за пятьдесят, молодость прошла, а жизнь потрачена впустую. Жена ушла от него много лет назад, устав от бедности и постоянных экспериментов. Дети выросли и забыли о нем. Друзья перестали общаться, считая его чудаком и неудачником.
«Что у меня осталось? — с отчаянием думал Деметрий. — Что я могу показать за всю свою жизнь?»
Только обгоревшие стены, груды бесполезных записей и горькое сознание собственной несостоятельности. Где-то в Риме какой-то Марк творит чудеса, а здесь, в Неаполе, Деметрий Пифагорейский снова сидит среди руин своих надежд.
Но даже сейчас, в момент глубочайшего отчаяния, он не мог заставить себя отказаться от мечты. Где-то в глубине души теплилась искорка надежды — надежды на то, что завтра, возможно, он найдет правильную формулу, правильную пропорцию, правильный способ. Что завтра он наконец поймет то, что ускользало от него все эти годы.
Деметрий поднялся и начал убирать обломки. Нужно было восстанавливать мастерскую, покупать новые инструменты, начинать все сначала. Может быть, в этот раз повезет больше. Может быть, в этот раз он найдет то, что искал всю жизнь.
А может быть, нет. Но другого выбора у него все равно не было.
Глава 2
Выбравшись из жерла Этны и предусмотрительно одолжив у Аида пару вещей, я почувствовал, как прохладный горный воздух обжигает легкие после адского пекла. Солнце клонилось к закату, окрашивая склоны вулкана в багровые тона. Нужно было найти дорогу в ближайший город — желательно до наступления темноты.
Тропа вела через густой сосновый лес, где воздух пах смолой и влажной землей. Я шел неспешно, прислушиваясь к лесным звукам, когда впереди раздался подозрительный шорох.
Из-за деревьев выскочили десять человек — типичные разбойники с грязными лицами и зазубренными мечами. Предводитель, рябой детина с гнилыми зубами, ухмыльнулся.
— Ну-ну, что у нас тут? — протянул он, размахивая коротким гладиусом. — Богатенький путешественник заблудился в наших лесах?
Я остановился и оглядел их. Обычные бандиты — голодные, отчаянные, но не слишком умные. На лицах читалась уверенность тех, кто привык к легким жертвам.
— Освободи кошелек, и мы тебя не тронем, — добавил другой разбойник, потрясая ржавым кинжалом.
Я усмехнулся. После беседы с богом подземного мира эти жалкие создания казались детской забавой.
— У меня нет кошелька, — сказал я честно.
— Не ври! — рявкнул главарь. — Такая богатая одежда, и без денег?
Они были правы насчет одежды — греческий хитон из хорошей ткани действительно выглядел дорого. Жаль, что они не знали, кого решили ограбить.
— Последнее предупреждение, — сказал я спокойно. — Уходите.
Разбойники переглянулись и расхохотались.
— Слышали, братцы? Он нас предупреждает! — главарь поднял меч. — Режь его!
Они бросились на меня разом, размахивая оружием и крича как дикари. Я выхватил меч — старый добрый скандинавский клинок, который служил мне уже несколько веков.
Бой был коротким и кровавым.
Первому разбойнику я снес голову одним ударом. Второй получил клинок в сердце раньше, чем успел поднять свой кинжал. Третий попытался ударить сбоку — я развернулся и распорол ему живот от ребер до паха.
Остальные поняли, что ошиблись с жертвой, но было уже поздно. Мой меч пел смертельную песню, разрезая воздух и плоть с одинаковой легкостью. Спустя минуту все десятеро лежали в луже крови, а я стоял посреди побоища, даже не запыхавшись.
Обыскав тела, я собрал их скромные пожитки — несколько золотых монет, серебряные украшения и кое-какие безделушки. Не густо, но на коня хватит.
Вытерев меч о траву, я вложил его обратно в ножны и зашагал дальше по тропе. К вечеру показались огни города — небольшого сицилийского поселения у подножия горы.
На городском рынке торговец лошадьми уже собирался закрываться, когда я подошел к нему.
— Мне нужен конь, — сказал я, показывая золотую монету. — Крепкий, выносливый.
Торговец — пожилой сицилиец с хитрыми глазами — оживился при виде золота.
— Для дальней дороги? — спросил он, оценивающе меня осматривая.
— До Рима.
— А-а, далеко же! — он покачал головой. — Для такого путешествия нужен особый конь. У меня есть один жеребец — черный, быстрый, с норовом. Но дорогой.
Я бросил на прилавок все добытое у разбойников золото.
— Хватит?
Глаза торговца округлились.
— Да с такими деньгами вы можете купить трех коней! — он засуетился. — Пойдемте, покажу лучших из моих лошадей.
Вскоре я уже сидел верхом на вороном жеребце — действительно красивом и сильном животном. Зверь чувствовал мой характер и вел себя спокойно, хотя торговец предупреждал о его норове.
— До Рима три дня пути, если поторопитесь, — сказал он, провожая меня. — Дороги неспокойные, берегите себя.
Если бы он знал, с кем имеет дело. Я тронул коня, и мы выехали из города под звездным небом. Впереди лежал долгий путь к Вечному городу, где меня ждал алхимик и, возможно, ответ на вопрос, мучивший меня века.
Кольцо Аида тяжело лежало на пальце, напоминая о новых возможностях. Скоро я узнаю, действительно ли римляне нашли способ убивать богов.
И бессмертных.
Дорога в Рим оказалась именно такой, как я и ожидал — полной неожиданностей и встреч.
На второй день пути, когда солнце стояло в зените, я наткнулся на группу бандитов, грабивших небольшой торговый обоз. Четверо разбойников уже связывали купца, а его охранники лежали в пыли с перерезанными глотками.
Мой жеребец фыркнул, почуяв запах крови. Бандиты обернулись на звук копыт.
— Эй, путник! — крикнул их главарь, размахивая окровавленным мечом. — Поворачивай назад, если жить хочешь!
Я мог бы объехать их стороной. Мог бы использовать кольцо Аида, внушив им страх или заставив забыть о моем существовании. Но что-то в их самоуверенности меня раздражало.
— Отпустите купца, — сказал я спокойно.
Они расхохотались и бросились на меня. Через минуту все четверо были мертвы, а благодарный купец совал мне в руки кошелек с монетами.
— Возьмите, господин! — лепетал он. — Вы спасли мне жизнь!
Я покачал головой и поехал дальше. Золото мне было не нужно, а вот репутация спасителя могла пригодиться в Риме.
На третий день встретил римский торговый караван — длинную вереницу повозок под охраной двух десятков легионеров. Центурион, коренастый ветеран с лицом, изрезанным шрамами, окликнул меня:
— Стой! Кто такой? Куда держишь путь?
Я натянул поводья, чувствуя, как кольцо Аида чуть нагрелось на пальце. Время проверить его в деле.
— Виктор из Афин, — соврал я, глядя центуриону в глаза и мысленно внушая доверие. — Еду в Рим по торговым делам.
Легионер помолчал, словно борясь с собой, затем кивнул.
— Дорога опасная. Можешь ехать с нами до Рима, если хочешь.
Я принял предложение. Путешествие в компании легионеров было не только безопаснее, но и давало возможность расспросить их о том, что происходит в столице.
За вечерним костром центурион Марк Кассий оказался разговорчивым.
— Странные времена настали, — говорил он, потягивая разбавленное вино. — В городе ходят слухи о каких-то чудесах. Говорят, есть люди, которые могут превращать свинец в золото.
Я навострил уши.
— Алхимики?
— Именно, — Кассий понизил голос. — Один патриций, Луций Корнелий, покровительствует какому-то греку. Тот обещает создать философский камень. Сенаторы говорят, что это чепуха, но денег на опыты дают немало.
— Философский камень, — повторил я задумчиво.
— Говорят, с его помощью можно не только золото делать, но и… — Кассий оглянулся и еще больше понизил голос, — и жизнь продлевать. А то и вовсе бессмертие получить.
Если бы он знал, с кем говорит.
— А где этот алхимик работает? — спросил я как можно более равнодушно.
— На Авентинском холме. У Корнелия там огромная вилла с подземными лабораториями. Соседи жалуются на странные запахи и звуки по ночам.
Я кивнул, запоминая каждое слово. Авентинский холм, Луций Корнелий, греческий алхимик. Больше мне ничего и не нужно было.
Остаток пути прошел спокойно. Легионеры оказались хорошими попутчиками — дисциплинированными и не слишком любопытными. А кольцо Аида работало безотказно, заставляя их воспринимать меня как старого знакомого.