[79].
В легионы, дислоцировавшиеся в провинциях, набирали пополнение из романизированных общин и римских колоний, расположенных поблизости с постоянным лагерем. Немало новобранцев давали канабы – поселки, возникавшие вокруг постоянных легионных лагерей и крепостей, населенные торговцами, ремесленниками и прочим людом, обслуживавшим разнообразные потребности воинов и их неофициальных семей. Здесь же часто после отставки селились выходившие в отставку ветераны. Сыновья, родившиеся в таких семьях легионеров, достаточно охотно поступали на службу и получали гражданство при записи в легионы. Их происхождение обозначалось словом castris («из лагеря»), и постепенно они стали составлять значительную часть новобранцев. Однако в некоторых провинциях, таких как Британия или Германия, возможности местного рекрутирования были ограниченны. Например, в Африке еще в конце I в. н. э. до 60 % легионеров были неместного происхождения, а позже большинство происходили из восточной части провинции, а не из самой Нумидии, где дислоцировался III Августов легион.
Солдат. III в. н. э.
В восточных провинциях и в самый ранний период было немного легионеров из Италии и западных провинций. В основном они происходили из эллинизированных районов Сирии и Малой Азии. Но и здесь существовали вариации. Так, например, во II в. н. э. III Киренаикский легион, стоявший в Аравии, пополнялся рекрутами из менее эллинизированных и даже семитоязычных районов вокруг его базы в Босре. Ситуация в Египте не ясна. В ранний период новобранцы происходили главным образом из Галатии и Малой Азии; выходцев из западных провинций и самого Египта было немного. Во II в. castris постепенно стали здесь существенным источником пополнения. В Х легион Fretensis, понесший серьезные потери во время Иудейской войны 66–70 гг., в 68–69 гг. были набраны египтяне, которые обычно не призывались на службу за пределами Египта. Напротив, надпись из Египта показывает происхождение 130 новобранцев, записанных во II Траянов легион в 132 и 133 гг., вероятно, после потерь, понесенных в ходе иудейского восстания 132–135 гг. Здесь нет ни одного жителя Египта, 88 происходят из Африки, 15 из Италии (в том числе и самого Рима), 1 из Далмации, 7 из Малой Азии, 19 из Сирии и Палестины (AE 1969–1970, 633; 1955, 238). В случае подготовки крупных военных предприятий легионы и другие части пополнялись, больные и старые военнослужащие могли увольняться в отставку. Например, в 58 г. Корбулон, назначенный командовать против парфян, уволил из сирийских легионов слишком возрастных и негодных солдат и провел набор в Галатии и Каппадокии. Во время гражданской войны 68–69 гг. противники набирали пополнение из разных источников. Вителлий поспешно набрал жителей Галлии и Германии, часть из которых даже не была римскими гражданами (Тацит. История. II. 21). Легионы I и II Вспомогательный были созданы на основе частей, сформированных из моряков Мизенского и Равеннского флотов.
Таким образом, многое зависело от конкретных обстоятельств места и времени.
В целом же современные исследования показывают, что по своему социальному происхождению легионеры отнюдь не относились к деклассированным низам общества, но в массе своей представляли верхушку провинциального плебса, ранее всего романизированные слои населения[80]. И это было результатом сознательной политики набора, ориентированного на качество.
Однако в глазах правящей элиты солдаты были низкородной, малограмотной, потенциально опасной массой. Легионеры могли восприниматься как варвары. Впечатляющую картину рисует Тацит, рассказывая о пребывании солдат Вителлия в Риме (История. II. 88): «Одетые в звериные шкуры, с огромными дротами, наводившими ужас на окружающих, они представляли дикое зрелище. Непривычные к городской жизни, они то попадали в самую гущу толпы и никак не могли выбраться, то скользили по мостовой, падали, если кто-нибудь с ними сталкивался, тут же разражались руганью, лезли в драку и, наконец, хватались за оружие». Дион Кассий укоряет Септимия Севера тем, что он, открыв доступ в гвардию легионерам (имеются в виду главным образом паннонцы, которые для Диона вообще суть воплощение варварства), наполнил город разношерстной толпой солдат самого дикого вида, с ужасающей речью и грубейшими манерами (LXXIV. 2. 6). В глазах преторианцев провинциальные легионеры предстают перегринами (т. е. неримлянами) и чужеземцами (Тацит. История. II. 21). В надписи Гая Манлия Валериана из Аквилеи (вероятно, II в.) говорится, что он «достойно командовал преторианской когортой, а не в варварском легионе» (ILS 2671).
Надо признать, что далеко не всегда политика качественного рекрутирования достигала своих целей. Не все солдаты выдерживали тяготы и опасности военной службы, не все были проникнуты чувством патриотизма и преданности императору, но при случае некоторые предпочитали дезертировать или даже переходили на сторону врага[81]. Вопросам, связанным с дезертирством, немало внимания уделяется в римской юридической литературе. И хотя со времени императора Адриана происходит определенное смягчение наказаний за дезертирство[82], в целом это воинское преступление каралось достаточно сурово, но при этом наказание устанавливалось дифференцированно, в зависимости от рода оружия, чина, обязанностей, обстоятельств совершения побега, прошлого поведения; учитывалось также время, проведенное в дезертирстве, и последующее поведение виновного. Кара зависела от того, в мирное или военное время совершалось дезертирство. В последнем случае наказанием была смертная казнь, как и за повторное дезертирство (Дигесты. 49. 16. 3. 9; 49. 16. 5). Более тяжким преступлением считался переход на сторону врага. Даже тот, кто был задержан при намерении перебежать к врагу, карался смертью; вернувшийся перебежчик подвергался пытке и, хотя легионеры и не подлежали таким наказаниям, отдавался на растерзание зверям или подлежал казни через повешение (Дигесты. 49. 16. 3. 10–11). Только тот перебежчик, который захватил большое число разбойников и выявил других перебежчиков, мог, согласно указу Адриана, рассчитывать на пощаду (Дигесты. 49. 16. 5. 8). Очевидно, что римские легионеры были и среди тех дезертиров, о которых довольно часто упоминают античные историки. Дион Кассий даже сообщает (LXVIII. 9. 5–6), что немалая часть войска царя даков Децебала состояла из римских перебежчиков и дезертиров, и Траян после победы в первой дакийской войне потребовал их вернуть и больше не принимать дезертиров. В договоре, заключенном Коммодом с маркоманнами, также содержался пункт о возвращении дезертиров (Дион Кассий. LXXIII. 2. 2). Тот же историк рассказывает, что в 220-е гг. солдаты перебегали на сторону персидского царя (LXXX. 4. 1). В правление Коммода бывший воин по имени Матерн, дезертировавший из армии и уговоривший других бежать вместе с ним, собрал большую разбойничью шайку, которая нападала даже на города в западных провинциях, а потом проникла и в Италию. Матерн даже задумал осуществить покушение на императора и самому захватить власть, но был предан, схвачен и казнен (Геродиан. I. 10).
Однако если говорить в целом, то в период Ранней империи продолжал действовать старый республиканский принцип взаимосвязи прав гражданства с правом служить в легионах, пусть даже он приобретал все более формальное значение. Установка на качественный отбор и вместе с тем гибкость римской политики в вопросах комплектования легионов, а также создание действенных стимулов, материальных и моральных, – всё это, несомненно, позволило Риму расширить территорию рекрутирования практически на весь средиземноморский мир и примирить между собой принципы добровольности и качественного отбора контингентов.
Глава 7Легионы Империи: организация, структура, иерархия
«…Тот, чей ум пытлив и кто не знаком с предметом, найдет полезным для себя ознакомиться с устройством римского войска».
«Я думаю, что римские легионы были так организованы не только по человеческому усмотрению, но и установлены по божескому провидению».
Организационные структуры и командная иерархия формировались и служили прежде всего для того, чтобы обеспечивать управляемость армии, эффективность ее действий на поле боя. Общая структура легиона в эпоху Империи в своей основе оставалась такой же, как и во времена Цезаря. Однако некоторые детали его внутреннего устройства и общая численность остаются до конца точно не установленными. Не приходится, впрочем, сомневаться в двух вещах. Во-первых, в том, что Октавиан Август, осуществляя свои преобразования в армии, ввел точные правила, своего рода уставы (constitutiones), определявшие не только обязанности офицеров и другие аспекты армейской жизни[83], но и численный состав частей и подразделений. Во-вторых, реальный состав легиона чаще всего в силу самых разных причин мог существенно отличаться от номинального, списочного состава.
Организация легиона
С административной точки зрения легион состоял из десяти когорт; когорта включала три манипула, каждый из которых состоял из двух центурий. Исключением была 1-я когорта. Она начиная с I в. н. э. по неизвестным причинам была вдвое больше остальных: в ее состав входило шесть центурий[84] двойной численности, то есть всего 960 легионеров. Вегеций, округляя, называет ее когортой тысячников и отмечает, что она состояла из воинов, отличавшихся своим богатством, родом, образованием, ростом, красотой и доблестью (