Итак, если римское правительство ограничило свое господство в Египте узким пространством в пределах судоходной части Нила и либо из малодушия, либо из благоразумия, но во всяком случае с твердой последовательностью, никогда не пыталось завоевать Нубию и Аравию, то, с другой стороны, оно настойчиво стремилось овладеть крупной торговлей с Аравией и Индией и во всяком случае добилось того, что значительно стеснило своих конкурентов. Строжайшее соблюдение собственных торговых интересов является характерной чертой политики республики и в не меньшей степени — политики принципата, особенно в Египте.
Можно лишь приблизительно установить, как далеко заходили на Восток непосредственные морские торговые связи Рима. Первоначально торговые пути шли на Баригазу (Бароч в Камбайском заливе выше Бомбея), и этот крупный торговый пункт во времена империи оставался средоточием египетско-индийской торговли. Несколько пунктов на полуострове Гуджерат носили у греков греческие названия, как Навстатм и Феофила. В эпоху Флавиев, когда поездки в период муссонов сделались уже постоянными, римские купцы освоили весь западный берег передней Индии вплоть до Малабарского берега, родины высоко ценившегося и дорого оплачиваемого перца, в поисках которого они посещали гавани Музириды (вероятно, Мангалуру) и Нелькинду (по-индийски, должно быть, Нилаканта, от одного из прозваний бога Шива; вероятно, нынешняя Нилесвара); несколько далее к югу, у Кананора, были найдены большие клады римских золотых монет эпохи императоров из дома Юлиев — Клавдиев, полученные когда-то в обмен на предназначавшиеся для римских кухонь пряности. На острове Салике, который древнейшие греческие корабельщики называли Тапробаыой, теперешнем Цейлоне, в эпоху Клавдия один римский торговец, занесенный туда от берегов Аравии бурей, встретил радушный прием у местного властителя, и этот последний, изумленный, как повествует рассказ, одинаковым весом римских монет, несмотря на разнообразие изображенных на них императорских голов, отправил вместе с потерпевшим крушение посольство к своему римскому собрату. Результатом этого на первых порах было лишь расширение круга географических представлений; по-видимому, лишь в более позднее время римские мореплаватели стали доходить до названного большого и богатого продуктами острова, на котором тоже найдено несколько кладов римских монет. Но дальше мыса Коморина и Цейлона находки монет представляют лишь исключение466, и вряд ли даже Коромандельский берег и устье Ганга, не говоря уже об отдаленных частях Индийского полуострова и Китая, поддерживали постоянные торговые сношения с западными купцами. Правда, китайский шелк еще раньше регулярно сбывался на Запад, но, по-видимому, исключительно сушей и при посредничестве отчасти индийцев из Боригазы, отчасти — и по преимуществу — парфян; народ, известный на Западе под именем «шелковых людей» и «серов» (от китайского названия шелка «сер»), — это жители бассейна Тарима, к северо-западу от Тибета, куда китайцы привозили свой шелк; парфянские торговые посредники ревниво охраняли пути, ведущие к этой местности. Правда, отдельные мореплаватели случайно или с целью разведок проникали морским путем по крайней мере до восточного побережья отдаленной части Индии, а может быть, и еще дальше; известный римлянам в начале II в. н. э. портовый город Катгагара — это один из городов китайского побережья, может быть, Ханьчжоу в устье р. Янцзы. Сообщение китайских летописей о том, что в 166 г. н. э. в Жинань (Тонкин) прибыло посольство от императора Аньдуня из Дацзина (т. е. великого Рима) и отсюда направилось сухим путем в столицу Лоян (или Хэнань на среднем течении Хуанхэ) к императору Хуанди, можно с полным основанием относить к Риму и императору Марку Антонину. Однако это посещение, как и другие случаи появления римлян в Китае в III в., о которых сообщают китайские источники, едва ли можно рассматривать как официальные посольства, ибо в таком случае сохранились бы сообщения римлян об этих событиях; по всей вероятности, при китайском дворе принимали отдельных капитанов за послов от их правительства. Единственным результатом этих поездок было то, что прежние фантастические рассказы о добывании шелка постепенно начали уступать место более верным сведениям.
Глава XIIIАфриканские провинции
В физическом и этнографическом отношении Северная Африка занимает настолько обособленное положение, что напоминает по своему характеру остров. Природа изолировала ее со всех сторон, частью Атлантическим океаном и Средиземным морем, частью непригодным для земледелия далеко растянувшимся берегом Большого Сирта, ниже нынешнего Феццана, и составляющей его продолжение, тоже недоступной для обработки пустыней, примыкающей на юге к степным пространствам и оазисам Сахары. В этнографическом отношении население этой обширной области представляет собой большую семью народов, резко отличающуюся от негров юга, но точно так же сильно обособленную от египтян, хотя, быть может, с этими последними у них и была некогда какая-то общность. Эти народы называют себя в Рифе у Танжера амазигами, в Сахаре — имошагами; похожие названия неоднократно употребляются применительно к отдельным племенам греками и римлянами. Так, например, упоминаются мак-сии при основании Карфагена и мазики — в римскую эпоху в различных местах северного побережья Мавретании. Одинаковое имя, удержавшееся у рассеянных в разных местах групп этого некогда большого народа, показывает, что когда-то в прошлом он сознавал свое единство.
Народы, вступавшие в соприкосновение с туземным населением Северной Африки, не видели ясно этого единства; кроме того, различия, существующие между отдельными группами этого народа, столь очевидные в наши дни, когда мы видим результаты происходившего в течение тысячелетий смешения их с соседними народами, особенно с неграми на юге и с арабами на севере, были, конечно, весьма значительны и до появления иноземных влияний, что вполне понятно ввиду широкого распространения этих народов. Во всех местных наречиях нет общего выражения, которое обозначало бы всю нацию как таковую; даже в тех случаях, когда название шире, чем обозначение племени467, оно все же не охватывает всего понятия в целом. Название ливийцев, употребляемое египтянами и по их примеру греками, относилось первоначально к наиболее восточным племенам, жившим у границ Египта, и навсегда сохранилось преимущественно за племенами восточной половины Северной Африки. Греческое название «номады» выражает прежде всего лишь то, что эти племена не были оседлыми; позднее это название, в римской переделке «нумидийцы», означает жителей той области, которую объединил под своей властью царь Массинисса. Название «мавры», туземного происхождения, употреблявшееся также позднейшими греками и римлянами, относилось только к племенам, населявшим западные области страны, и осталось за жителями образовавшихся здесь царств и сменивших их римских провинций. Племена юга имели общее имя гетулов, но распространение этого имени в более точном словоупотреблении ограничивается областью у Атлантического океана к югу от Мавретании. Мы обозначаем обычно эту нацию именем берберов, которым арабы называют северные племена. По своему складу берберы гораздо ближе к индогерманцам, чем к семитам, и представляют самый резкий контраст с арабами еще и теперь, когда со времени вторжения ислама в Северной Африке господствует семитская раса. Не без основания некоторые географы древности не считали Африку третьей частью света, но причисляли Египет к Азии, а область берберов — к Европе. Подобно тому как растения и животные Северной Африки соответствуют в общем растениям и животным противолежащего южноевропейского побережья, характерные особенности населения там, где они сохранились в не смешанном виде: белокурые волосы и голубые глаза у значительной части жителей, высокий рост, стройная фигура, сильное телосложение, полное преобладание моногамии и почетное положение женщины, живой темперамент, склонность к оседлой жизни, общин^1, построенные на полном равноправии взрослых мужчин, и в обычной форме конфедерации нескольких общин, представляющие основу для дальнейшего государственного формирования468, — также напоминают северные племена. Народ этот, со всех сторон теснимый неграми, египтянами, финикийцами, римлянами, арабами, так и не получил настоящей политической организации и не сделался вполне цивилизованным. Правда, под управлением Массиниссы он, по-видимому, приблизился к этому состоянию. Своеобразный, развившийся из финикийского алфавит, которым берберы пользовались при римском владычестве и который еще теперь употребляется берберами Сахары, а также уже упомянутое некогда пробудившееся у них чувство национального единства следует, вероятно, связывать с именем этого великого нумидийского царя и его преемников, которых позднейшие поколения чтили как богов469. Несмотря на все нашествия, они удержали значительную часть своей первоначальной области; теперь в Марокко приблизительно две трети, а в Алжире приблизительно половина жителей являются по происхождению берберами.
Иммиграция, распространившаяся в глубокой древности по всем берегам Средиземного моря, сделала Северную Африку финикийской. Туземцы уступили финикийцам большую и лучшую часть северного побережья, финикийцы отняли у греческой цивилизации всю Северную Африку. И в лингвистическом, и в политическом отношении границу составил Большой Сирт; если на востоке киренейский Пента-пол ь принадлежит греческой области, то на западе Триполи Большого Лептиса навсегда сделался финикийским. О том, как после длившейся несколько столетий борьбы финикийцы были покорены римлянами, было уже рассказано раньше. Здесь нам остается осветить судьбы Африки с того момента, когда римляне заняли Карфагенскую область и подчинили себе соседние местности.