492. Но этот переход был в Африке издавна широко распространенным явлением, особенно при Нероне, который конфисковал, по имеющемуся сообщению, земли у крупных землевладельцев, обладавших половиной Африки; а то, что однажды попало к императору, обыкновенно за ним и оставалось. Мелкие арендаторы, которым раздавались императорские земли, по-видимому, большей частью привлекались из чужих стран, и этих императорских колонов следует в известной степени относить к италийской иммиграции.
Раньше уже было отмечено, что берберы во все время римского владычества составляли значительную часть населения Нумидии и Мавретании. Но относительно их внутренней организации едва ли можно узнать что-либо, кроме того, что место городского строя с дуовирами или суфетами занимало у них племя (gens)493. Союзы туземцев не присоединялись, как в Северной Италии, в качестве подданных к отдельным городским округам, но состояли, как и города, непосредственно под властью наместников, а в некоторых случаях подчинялись и специально назначенному для них римскому офицеру (praefectus dentis), а затем своим собственным властям494 -- «князю» (рппсерз), который позднее носил даже титул царя, и «одиннадцати первым». Вероятно, этот порядок носил монархический характер в отличие от коллегиального строя финикийских и латинских общин, и рядом с главой племени вместо многочисленного городского сената декурионов стояло ограниченное число старейшин. По-видимому, лишь в виде исключения общины туземцев в римской Африке получили впоследствии италийскую организацию; африканские города италийского права, возникшие не из поселений колонистов, раньше большей частью имели финикийское городское право. Исключения встречаются главным образом у племен, переселенных с одного места на другое; например, из одного такого принудительного поселения нумидийцев вырос крупный город Тубурсик. Берберские общины занимали преимущественно горы и степи; они подчинялись чужестранцам, но при этом ни властители, ни подданные не стремились к ассимиляции друг с другом; и когда в страну вторглись другие иностранцы, позиция берберов по отношению к вандалам, византийцам, арабам и французам осталась приблизительно такой же, как ранее по отношению к римлянам.
В отношении сельского хозяйства восточная-половина Африки соперничает с Египтом. Правда, почва там неоднородная, и скалы и степи занимают большую часть западных районов этой области и значительные пространства в восточных; здесь также попадались недоступные гористые местности, которые поддавались цивилизации медленно или вовсе ей не поддавались; на каменистых утесах по берегам моря почти не сохранилось следов римского владычества. Даже Би-закену, юго-восточную часть Проконсульской провинции, считают особенно производительной местностью лишь в силу неправильного обобщения того, что справедливо в отношении отдельных прибрежных участков и оазисов; к западу от Суфетулы (Сбитла) земля безводна и скалиста; в V в. н. э. в Бизакене процент годной для обработки земли был примерно в два раза ниже, чем в остальных африканских провинциях.
Но северная и северо-западная части Проконсульской провинции, прежде всего долина крупнейшей североафриканской реки Награды (Меджерда), а также и значительная часть Нумидии давали почти такие же высокие урожаи зернового хлеба, как долина Нила. Как показывают развалины, в развитых районах населенные города были расположены так близко один от другого, что эта область имела, вероятно, не менее плотное население, чем долина Нила; основным занятием этого населения было, по-видимому, земледелие.
Огромные войска, с которыми после поражения при Фарсале республиканцы в Африке начали борьбу против Цезаря, состояли из этих крестьян, так что в год войны поля оставались без обработки. С тех пор как Италия стала нуждаться в постоянном импорте хлеба, ей пришлось рассчитывать помимо соседних островов прежде всего на почти столь же близкую Африку, и после того как Африка стала подвластна римлянам, ее хлеб начал поступать в Рим не как предмет торговли, но прежде всего как подать. Уже в эпоху Цицерона столица империи существовала главным образом за счет африканского хлеба; благодаря присоединению Нумидии во время диктатуры Цезаря ежегодно поступавшее из Африки в качестве подати количество хлеба возросло, согласно нашим сведениям, приблизительно на 1 200 тыс. римских модиев. После того как при Августе были введены поставки хлеба из Египта, третья часть потреблявшегося в Риме хлеба должна была поступать из Северной Африки, приблизительно столько же из Египта, тогда как запустелая Сицилия, Сардиния и Бетика вместе с самой Италией давали остальную часть* Меры, проводившиеся во время войн между Вителлием и Веспасианом, а также между Севером и Песценнием Нигером, показывают, до какой степени существование Италии в эпоху империи было поставлено в зависимость от Африки: Веспасиан намеревался завоевать Италию путем захвата Египта и Африки; Север отправил сильное войско в Африку, чтобы помешать Песценнию занять ее.
Оливковое масло и вино также издавна составляли важную статью сельского хозяйства Карфагена; например, Малый Лептис (у Сузы) мог вносить на нужды римских бань введенную Цезарем ежегодную повинность в 3 млн фунтов масла (приблизительно 10 тыс. гл); Суза и теперь ежегодно вывозит 40 тыс. гл масла. Однако историк ГОгур-тинской войны говорит, что Африка богата хлебом, но бедна маслом и вином; еще в эпоху Веспасиана продукция провинции в этом отношении не превышала среднего уровня. Возделывание оливы стало распространяться лишь после установления при империи длительного мира, который является еще более необходимым условием для возделывания плодовых деревьев, чем для посевов хлеба; в IV в. ни одна провинция не поставляла оливковое масло в таком количестве, как Африка; в римских банях употреблялось главным образом африканское масло. Правда, по качеству оно всегда уступало италийскому и испанскому — не потому, что природные условия были там менее благоприятны, но потому, что око приготовлялось там не столь искусно и тщательно. Виноделие в Африке не получило значения для экспорта. Зато там процветало коневодство и скотоводство, особенно в Нумидии и Мавретании.
Ремесленное производство и торговые операции в африканских провинциях никогда не имели такого значения, как на Востоке и в Египте. Финикияне перенесли изготовление пурпура со своей родины на это побережье, где остров Гирба (Джерба) сделался как бы африканским Тиром, уступавшим по качеству выработки только этому финикийскому центру. Ремесленное производство процветало на протяжении всей эпохи империи. К числу немногих деяний царя Юбы II, которыми он мог похвалиться, относится организация добывания пурпура на побережье Атлантического океана и на лежащих близ него островах495. В Мавретании изготовлялись также для вывоза, по-видимому, туземцами шерстяные материи невысокого качества и кожаные изделия496. Видную роль играла торговля рабами. Продукты, производившиеся во внутренних областях материка, поступали, естественно, тоже через Северную Африку в мировой торговый оборот, однако не в таком количестве, как через Египет. Правда, в гербе Мавретании изображается слои, и даже в эпоху империи на слонов охотились там, где теперь они давно исчезли, однако слоновая кость поступала в продажу, вероятно, лишь в незначительном количестве.
О благосостоянии, которое царило в той части Африки, где было возможно земледелие, красноречиво свидетельствуют развалины ее многочисленных городов, имевших повсюду, несмотря на то что их округа были невелики, бани, театры, триумфальные арки, богато украшенные гробницы — вообще всевозможные роскошные постройки, большей частью невысоко стоявшие в художественном отношении, но часто отличавшиеся непомерной пышностью. Однако основой экономического процветания этой страны были, по-видимому, не виллы знати, как в Галлии, но средний класс граждан-землевладельцев497. Оживленная торговля, насколько можно судить на основании наших сведений о дорожной сети, в пределах цивилизованной области соответствовала, вероятно, высокой плотности ее населения.
В I в. появились имперские дороги, связавшие местопребывание главного штаба Тевесте, с одной стороны, с берегами Малого Сирта, что явно стоит в связи с вышеописанным усмирением района между Ауресом и морем, а с другой — с большими городами северного берега, Гиппоном Регием (Бон) и Карфагеном. Начиная со II в. все более крупные города и некоторые небольшие прокладывают в пределах своей территории необходимые пути сообщения; впрочем, то же самое можно сказать и о большинстве имперских стран, но в Африке это явление особенно заметно потому, что здесь наиболее старательно пользовались этим случаем, чтобы выразить верноподданнические чувства правящему императору. Относительно дорог в районах, хотя и римских, но еще не романизованных, а также дорог, служивших для игравшей важную роль торговли через пустыню, мы вообще не имеем никаких сведений.
Однако вероятно в это время, в средствах сообщения через пустыню произошла знаменательная перемена благодаря начавшемуся применению верблюдов. В более древнее время верблюд встречается, как известно, только в Азии и вплоть до Аравии, между тем как Египет и вся Африка знают исключительно лошадь. В течение трех первых веков нашего летосчисления эти страны обменялись ролями, и арабская лошадь и ливийский верблюд, так сказать, вступили в историю. Впервые верблюд упоминается в истории войны, которую вел в Африке диктатор Цезарь; то обстоятельство, что при перечислении добычи наряду с пленными офицерами упоминаются 22 верблюда царя Юбы, свидетельствует, что обладание ими было тогда в Африке явлением необычным. В IV в. римские генералы, прежде чем начать движение через пустыню, уже требуют с городов Триполи тысячу верблюдов для перевозки воды и съестных припасов. Это дает представление о происшедших за это время изменениях в сношениях между севером и югом Африки; нельзя сказать, откуда исходила эта революция: из Египта или из Кирены и Триполи, но она пошла на пользу всей Северной Африке.