Выше мы показали, в какой мере римлянам удалось подчинить себе живших по обе стороны Нижнего Рейна германцев. Германские батавы были мирным путем присоединены к империи — не Цезарем, но вскоре после него, быть может, Друзом. Они жили в дельте Рейна — точнее — на левом его берегу и на островах, образованных его рукавами, вверх по реке, по крайней мере до старого Рейна, т. е. приблизительно от Антверпена до Утрехта и Лейдена в Зеландии и южной Голландии; они занимали область, первоначально являвшуюся кельтской, — во всяком случае названия местностей там в большинстве кельтские; имя батавов до сих пор сохраняется в названии Бету-ве, низменности между Ваалем и Леком с главным городом Новио-магом, ныне Нимвегеном. Батавы были послушными и полезными подданными, особенно по сравнению с беспокойными и строптивыми кельтами, и потому занимали в римском имперском союзе, и тем более в римской военной организации, особое положение. Они были совершенно освобождены от податей, но зато должны были поставлять большее количество рекрутов, чем какой-либо другой округ; их единственный округ выставлял в имперскую армию тысячу всадников и 9 тыс. пехотинцев; кроме того, преимущественно из них набирались императорские телохранители. Командирами этих батавских отрядов были исключительно батавы. Батавы бесспорно считались не только лучшими в армии наездниками, но также и образцовыми по своей верности солдатами, причем высокое жалованье батавских телохранителей и привилегированное положение их знати, служившей в офицерских чинах, разумеется, сильно содействовало укреплению их лояльности. Кроме того, эти германцы не принимали никакого участия в битве с Варом; они не принадлежали ни к числу инициаторов восстания, ни к числу примкнувших к нему племен; если под первым впечатлением страшного известия Август уволил в отставку своих батавских телохранителей, то он сам вскоре убедился в неосновательности своих подозрений, и отряд был восстановлен.
На другом берегу Рейна ближе всего к батавам, в нынешнем Кен-немерланде (северная Голландия, выше Амстердама), жили родственные им, но менее многочисленные какненефаты, упоминаемые в числе народностей, покоренных Тиберием. Военные отряды канненефатов занимали такое же положение, как и отряды батавов.
Примыкавшие далее к ним фризы, жившие на морском побережье, до сих пор носящем их имя, вплоть до нижнего Эмса, подчинились Друзу и тоже получили такое же устройство, как батавы; вместо подати они были обязаны поставлять лишь известное количество воловьих шкур для нужд армии; с другой стороны, они также должны были выставлять для службы в римской армии сравнительно большое число рекрутов. Они были самыми верными союзниками Друза, а впоследствии Германика, которому оказывали услуги как при постройке канала, так и в особенности после его неудачного плавания по Северному морю.
Далее на восток за ними следовали хавки, народ моряков и рыболовов, широко распространившийся на побережье Северного моря по обеим сторонам Везера и занимавший, быть может, всю территорию от Эмса до Эльбы; Друз подчинил их Риму тогда же, когда и фризов, но в отличие от последних они оказали завоевателям сопротивление.
Подчинение всех прибрежных германских народов новому господству достигалось часто путем соглашения и, во всяком случае, без упорной борьбы. Эти народы, не принимавшие никакого участия в восстании херусков, сохранили свое прежнее отношение к империи, и после поражения Вара гарнизоны не были в то время выведены даже из более отдаленных округов фризов и хавков, которые прислали подкрепления еще для походов Германика. Правда, когда римляне в 17 г. вторично вывели войска из Германии, они, по-видимому, оставили бедную и отдаленную страну хавков, которую было трудно оборонять; во всяком случае у нас нет более поздних свидетельств о наличии в этой стране римского господства, а через несколько десятилетий мы видим ее свободной. Однако вся область к западу от нижнего Эмса по-прежнему входила в состав империи, границы которой охватывали, таким образом, нынешние Нидерланды. Оборона этой части имперской границы против не принадлежащих к империи германцев была возложена главным образом на те приморские округа, которые были подвластны Риму.
Выше по реке римляне действовали иначе; здесь была проложена пограничная дорога и удалено население промежуточной зоны. С проведенной на некотором расстоянии от Рейна пограничной дорогой, лимесом25, был связан контроль пограничных сношений, причем переход через эту дорогу в ночное время был вообще запрещен, а днем не дозволялся лицам, имеющим при себе оружие, прочим же разрешался, обычно, лишь с соблюдением особых мер предосторожности и при условии уплаты установленных пограничных пошлин. Такую дорогу напротив нижнерейнской главной квартиры в области нынешнего Мюнстера Тиберий построил после поражения Вара; она проходила на некотором расстоянии от Рейна, так как между ней и рекой простирался так называемый «Цезийский лес», точное местонахождение которого неизвестно. Одновременно подобные же меры были, вероятно, приняты в долинах Рура и Зига вплоть до долины Вида, где оканчивалась Нижнерейнская провинция. Занимать эту дорогу войсками и приводить ее в состояние обороны не было необходимости, хотя защита и укрепление границ, естественно, всегда проводились с целью по возможности обезопасить пограничную дорогу. Главным способом пограничной охраны служило удаление населения с участка между рекой и дорогой. Как говорит один осведомленный писатель эпохи Тиберия, «частью римляне перевели племена с правого берега Рейна на левый, частью же эти последние сами удалились в глубь страны». В области нынешнего Мюнстера та же участь постигла жившие там раньше германские племена узипиев, тенктеров и тубантов. Во время похода Германика мы находим эти племена оттесненными от Рейна, но все еще живущими в районе реки Липпе, тогда как позже, вероятно, именно в результате этих походов, они занимают область дальше к югу, напротив Майнца. Их старая родина оставалась с тех пор незаселенной и представляла собой обширное, оставленное специально для стад нижнегерманской армии пастбище, на котором в 58 г. хотели поселиться сначала фризы, а затем скитавшиеся бездомные амзиварии, но ни те ни другие не смогли добиться разрешения на это римских властей. Далее к югу, на правом берегу, сохранилась по крайней мере часть сугамбров, большая часть которых подверглась участи ранее упомянутых племен26, тогда как другие, более мелкие племена были вытеснены с правого берега полностью. Немногочисленное население, получившее разрешение остаться внутри лимеса, само собой разумеется, находилось в подданстве у империи, что подтверждается производившимися у сугамбров наборами для римской армии.
Так было урегулировано положение на Нижнем Рейне, после того как римляне отказались от своих обширных планов; мы видим, что в их владении все еще оставалась немалая область на правом берегу. Однако с этим были связаны некоторые осложнения. К концу правления Тиберия (28) фризы вследствие невыносимых притеснений при взимании с них, в сущности, незначительной подати отложились от империи, перебили сборщиков податей и осадили действовавшего здесь римского командира с остававшимися в области римскими солдатами и гражданскими лицами в укреплении Флеве, в том месте, где до произведенного в средние века расширения Зюйдерзее находилось самое восточное устье дельты Рейна, близ нынешнего острова Фли-ланда, подле Текселя. Восстание приняло такие размеры, что обе рейнские армии совместно выступили против фризов; однако наместник Луций Апроний все же ничего не добился. Когда прибыл римский флот с легионами, фризы сняли осаду с укрепления. Однако сами они в этой пересеченной местности оставались трудноуловимыми. Несколько римских отрядов были уничтожены поодиночке, а их авангард потерпел такое серьезное поражение, что даже трупы убитых попали в руки неприятеля. До решительного сражения дело не дошло, но римлянам не удалось окончательно подчинить фризов. Чем более дряхлел император Тиберий, тем менее становился он склонен к крупным предприятиям, которые создавали командующему полководцу могущественное положение. В связи с этим в ближайшие годы хавки, соседи фризов, стали причинять римлянам неприятности; в 41 г. наместник Публий Габиний Секунд должен был предпринять против них экспедицию, а спустя 6 лет (в 47 г.) хавки под предводительством римского перебежчика Ганнаска, родом канненефата, на своих легких пиратских судах производили на широком пространстве набеги на галльское побережье и взимали поборы с жителей. Гней Домиций Корбулон, которого Клавдий назначил наместником Нижней Германии, с помощью рейнского флота прекратил этот промысел предшественников саксов и норманнов, а затем путем энергичных действий вновь подчинил фризов, дав им новое общественное устройство и поставив у них римский гарнизон. Корбулон намеревался затем усмирить хавков; он добился того, что Ганнаск был устранен — против перебежчика он считал себя вправе действовать таким образом, — и собирался, перейдя Эмс, вторгнуться в земли хавков, когда пришло предписание из Рима, запрещавшее эту экспедицию. Отныне римское правительство вообще в корне изменило свою позицию на Нижнем Рейне.
Император Клавдий приказал наместнику снять с правого берега все римские гарнизоны. Само собой понятно, что императорский генерал с горечью вспоминал о счастливом положении свободных полководцев Древнего Рима; действительно, это было завершением той политики, которую римское правительство проводило в соответствии со сделанными им из поражения Бара выводами и которая до этого времени проводилась им недостаточно последовательно. Это не вызванное непосредственной необходимостью ограничение оккупации Германии явилось, вероятно, следствием того, что именно в это время римское правительство приняло решение захватить Британию, а для осуществления обоих предприятий одновременно Риму не хватало войск. Отсутствие римских военных надписей на всем правом берегу Нижнего Рейна свидетельствует о том, что приказание Клавдия было выполнено и оставалось в силе и в последующее время