Правительственный надзор над городским финансовым управлением, назначение императором не принадлежащего к числу граждан города попечителя над имуществом (curator rei publicae, ^oyiÇxfjQ, согласие которого городские власти должны были получать при более важных имущественных операциях, никогда не производились в порядке общей меры, но всегда в том или другом городе по мере надобности, причем в Малой Азии, соответственно значению ее городов, такие назначения стали практиковаться очень рано — с начала И в. — и приняли особенно широкие размеры. Прочие важные решения общинного управления, по крайней мере в III в., здесь, как и в других местах, подлежали утверждению со стороны наместника. Римское правительство нигде не проводило единообразия общинного устройства, всего же менее — в эллинских областях; в Малой Азии в этом отношении также царило полное разнообразие, и во многих случаях, вероятно, все зависело от усмотрения отдельных гражданских общин, хотя учредительный закон каждой провинции предписывал общие нормы для принадлежащих к этой провинции общин. Те учреждения, которые ввиду их широкого распространения в Малой Азии, где они играли господствующую роль, можно считать специфической особенностью этой провинции, отнюдь не носят политического характера и знаменательны, пожалуй, только с точки зрения социальных отношений; таковы распространенные по всей Малой Азии союзы граждан, особо старшего возраста и особо младшего, так называемые герусия и молодежь, со своими отдельными гимнастическими площадками и празднествами210.
Автономных общин в Малой Азии с самого начала было гораздо меньше, чем в собственно Элладе; в частности, самые значительные малоазийские города никогда не имели этой сомнительной привилегии или рано ее утратили, как, например, Кизик при Тиберии и Самос по распоряжению Веспасиана; Малая Азия являлась прежде всего древней страной подданных, привыкших к монархическому порядку как при персидских, так и при эллинских властителях; здесь в меньшей степени, чем в Элладе, бесполезные воспоминания и неясные надежды манили людей за пределы ограниченного горизонта родного города, и в жизни граждан было мало событий, которые могли бы препятствовать мирному наслаждению счастьем, возможным в тех условиях.
Это мирное счастье было в Малой Азии при римском императорском управлении, можно сказать, общим уделом. «Среди всех провинций нет ни одной, — говорит один писатель, живший при Антонинах в Смирне, — которая имела бы столько городов, как наша, и хотя бы один, равный нашим крупнейшим городам. Ее преимуществом являются красоты природы, благоприятный климат, разнообразие продуктов, центральное положение в империи, мирные соседи со всех сторон, превосходный внутренний порядок, почти полное отсутствие преступлений, мягкое обращение с рабами, внимание и благоволение властителей». Азия, как мы уже говорили, называлась провинцией 500 городов, и если безводные, местами пригодные лишь для пастбищ внутренние пространства Фригии, Ликаонии, Галатии, Каппадокии в то время также были заселены слабо, то остальная часть побережья немногим уступала в этом отношении Азии. Длительное процветание благоприятных для развития земледелия местностей Малой Азии не было уделом одних только городов с блестящими историческими именами, каковы Эфес, Смирна, Лаодикея, Апамея; всюду, где современные археологические исследования открывают какой-нибудь уголок страны, уцелевший среди опустошительных катастроф пятнадцати веков, отделяющих нас от этой эпохи, первое чувство, которое овладевает нами, — это благоговейный ужас, можно сказать, почти стыд, при виде контраста между жалкой, печальной современностью и счастьем и блеском минувшей эпохи римского владычества.
На уединенной горной вершине, неподалеку от ликийского берега, там, где, согласно греческой легенде, гнездилась Химера, лежал древний Краг, построенный, вероятно, только из балок и необожженного кирпича и потому бесследно исчезнувший; сохранилась лишь циклопическая крепостная стена у подошвы холма. Под холмом расстилается прелестная плодородная долина со свежим альпийским воздухом и южной растительностью, окруженная лесистыми горами, изобилующими дичью. Когда при императоре Клавдии Ликия сделалась провинцией, римское правительство перенесло нагорный город, «Зеленый Краг» Горация, на эту равнину; на рыночной площади нового города Сидимы еще стоят развалины посвященного в то время императору храма с четырьмя колоннами стройного портика, который построил в своем родном городе один местный уроженец, разбогатевший на врачебной практике. Статуи императоров и заслуженных граждан украшали рынок; в городе был храм его богов-покровителей — Артемиды и Аполлона, — бани, гимнастические заведения (уоцгааш) для граждан зрелого и юного возраста; начиная от ворот вдоль главной дороги, круто спускавшейся с горы к гавани Кадабатии, по обеим сторонам стояли ряды каменных надгробных памятников, превосходящих по красоте и ценности помпейские и большей частью сохранившихся до нашего времени, между тем как дома, построенные, как, по-видимому, и старый город, из непрочного материала, исчезли. О положении и характере жителей того времени можно составить представление на основании недавно найденного там принятого, вероятно при Коммоде, постановления общины о создании общества вспомоществования престарелым гражданам; оно состояло из 100 членов, выделенных наполовину из городского совета, наполовину из числа остальных граждан; среди них всего трое являлись вольноотпущенными и один незаконнорожденным; все остальные происходили от законных браков, причем некоторые принадлежали к старым и состоятельным семьям. Часть этих семей получила римское гражданство, одна имела даже своего представителя в имперском сенате. Но и находясь на чужбине, члены этого достигшего сенаторского ранга дома, а также различные происходящие из Сидимы, занятые в других местах и даже при императорском дворе врачи не забывали о своей родине, и многие из них окончили свою жизнь под родным кровом; один из этих почтенных граждан в составленных им мемуарах, правда, не блестящих, но зато весьма ученых и патриотических, собрал легенды и пророчества о своем родном городе и поместил эти документы в общественном месте. В сейме маленькой провинции Ликии городок Краг-Сидима голосовал не среди городов первого ранга; он не имел театра, почетных титулов и тех общих празднеств, которые являлись в то время неотъемлемой принадлежностью большого города; в глазах современников он также был небольшим провинциальным городом и являлся всецело созданием эпохи империи. Однако в настоящее время среди всех удаленных от моря городов Аидинского вилайета нет ни одного, который хоть отчасти мог бы сравняться в культурном отношении с этим скромным, затерянным в горах городом. То, что в этом уединенном уголке еще теперь живо стоит перед нашими глазами, без следа или почти без следа было уничтожено в бесчисленном множестве других городов. Известное представление об этом обилии городов можно составить на основании медных монет, выпускавшихся городами в эпоху империи; по числу монетных дворов и разнообразию изображений на монетах ни одна провинция даже отдаленно не может равняться с Азией.
Как у греков в Европе, так и в Малой Азии ограничение всех интересов горизонтом маленького города неизбежно имело свои отрицательные последствия. Те пороки общинного управления, которые мы уже наблюдали у греков, повторяются и здесь. В управлении городскими финансами, над которыми нет настоящего контроля, отсутствуют порядок и бережливость, а часто также и честность, постройки либо намного превышают возможности города, либо не удовлетворяют самым насущным потребностям; городская беднота привыкает к выдачам из городской кассы или из кошелька богатых граждан, к даровому маслу в банях, к публичным угощениям и народным увеселениям за чужой счет; крупные дома привыкают к толпам клиентов с их подобострастной лестью, с их интригами попрошаек и взаимными раздорами; соперничество происходит как между отдельными городами, так и в каждом городе между различными кругами и домами; организацию союзов бедняков, а также добровольных пожарных команд, которые на Западе существовали повсюду, правительство не решается допустить в Малой Азии, так как здесь каждая ассоциация неминуемо становится жертвой партийных интриг. Тихие воды обычно легко превращаются в болото, и отсутствие живых общих интересов ясно чувствуется также и в Малой Азии.
Малая Азия, особенно ее западная часть, была одной из самых богатых областей великого Римского государства. Правда, негодное управление республики, вызванные им катастрофы эпохи Митрида-та, затем бесчинства пиратов, наконец многолетние гражданские войны, которые в финансовом отношении нанесли Малой Азии едва ли не больший ущерб, чем всем остальным провинциям, — все это так глубоко расшатало материальное положение общин и отдельных лиц, что Август обратился к крайнему средству — кассации всех долговых обязательств; и действительно, все малоазийцы, за исключением родосцев, воспользовались этим опасным лекарством. Однако снова наступивший мирный период залечил все язвы. Не всюду, конечно, — например, острова Эгейского моря с этих пор так никогда более и не смогли оправиться, — но все же в большинстве мест уже к моменту смерти Августа раны и лекарства были забыты, и в этом состоянии страна пребывала в течение трех столетий, до эпохи готских войн. Налоги, которые взыскивались с малоазийских городов и которые эти города, правда, под контролем наместника, должны были сами распределять между собой и собирать, составляли один из самых существенных источников дохода имперской казны. Мы не имеем возможности установить, насколько общее бремя налога соответствовало платежеспособности облагаемых, однако положение, в котором находилась страна до середины III в., исключает возможность настоящей длительной перегрузки. Фискальные стеснения торговли и чрезмерное давление налогового пресса, нередко обременительное не для одних только плательщиков, не выходили за известные пределы, — может быть, не столько вследствие забот о населении, сколько вследствие небрежности правительства. В случаях больших стихийных бедствий, в частности землетрясений, от которых при Тиберии жестоко пострадали 12 цветущих городов Азии, и прежде всего Сарды, а при Пие — целый ряд карийских и ликий-ских городов и острова Кос и Родос, частные лица, и в первую очередь имперское правительство, щедро приходили на помощь мало-азийцам, давая им почувствовать преимущества принадлежности к большому государству и круговой поруки друг за друга. Постройке дорог, которую римляне начали, как только была впервые учреждена Манием Аквилием провинция Азия, в эпоху империи уделялось серьезное внимание лишь в тех областях Малой Азии, где стояли более крупные гарнизоны, а именно в Каппадокии и соседней Галатии, с тех пор как Веспасиан устроил легионный лагерь на Среднем Евфрате