Сад ограничен был высокой каменной оградой. К ней пристроен был небольшой искусно устроенный из эскизно отёсанного камня грот со скамейкой внутри. Джон не преминул отметить явно романтическое предназначение данного сооружения, каковое и пожелал испробовать на практике в совсем недалёком будущем.
Мы вернулись в перистиль.
— Ну что ещё есть в наших владениях? — довольно спросил Джон у Тита.
— А вот тут у нас… у вас… баня своя, — вилик показал на дверь в дальнем конце террасы. — Будете любопытствовать?
Мы не отказались, хотя уже и без особого задора и внимания.
Баня начиналась комнатой с мраморными скамьями и с парочкой скульптурных атлетов. На стене имелась фреска, изображавшая фальшивую террасу с колоннами, а за ней пейзаж с рощей и скалистыми горами на заднем плане.
— Раздевалка, значит, — сказал понятливо Раис и спросил Лёлика: — Как уж по-ихнему?
— Аподитерий, — подсказал Лёлик, за время нашего путешествия поднаторевший в местных реалиях.
За раздевалкой находился большой зал с бассейном, в котором воды не имелось. По бокам при входе стояли на мраморных столбиках бронзовые нагие нимфы в изящных позах. Стены, пол в зале и бассейн были выложены полированными плитками из мрамора серого и оливкового цвета с приятным муаровым рисунком. Под потолком, украшенным лепниной, имелись узкие длинные окна с мутным стеклом в бронзовых рамах, пропускавшие рассеянный свет. С двух сторон от бассейна были проходы, в которых вдоль стен тянулись длинные мраморные скамьи. Отсюда же в водоём спускались пологие ступеньки.
Бассейн вплотную примыкал к дальней стене, на которой тускло светились подёрнутые патиной медные дельфиньи морды с раскрытыми пастями, откуда торчали трубы немалого диаметра.
— А отсюда, значит, водица течёт, — догадался Раис.
— Ага! — подтвердил Тит. — Когда надо: холодная, а когда надо: горячая.
— Хорошо! — одобрил Раис.
— А парилка есть? — спросил Боба. — Как там её называют? Теплодарий?
— Тепидарий, — поправил Лёлик, даже и не заглядывая в энциклопедию.
— Нет, тепидария нет, дальше только кальдарий, — не порадовал вилик.
Мы прошли в следующее помещение.
Здесь стены и пол были облицованы квадратами золотистого травертина. У одной стены стояла большая каменная ванна. У другой стены в полу имелось углубление с дыркой; над ним торчала из стены труба, оканчивавшаяся круглой рожей с открытым ртом.
— Вот такая, значит, душевая кабинка, — догадался Боба.
— Всё ли работает? — деловито спросил Раис вилика и тут же приказал: — К вечеру чтоб запустил баньку. Мыться будем, купаться.
— Так одному несподручно, — возразил Тит, озабоченно взявшись чесать затылок. — Надо бы рабов…
— А как же! Приобретём… — согласился Раис. — И вообще сейчас на рынок пойдём покупки делать, — и аж зажмурился в предвкушении.
Мы вышли в перистиль.
— Ну что, всё осмотрели? — уточнил Джон.
— С той стороны есть помещения для рабов, — доложил вилик. — Туда вход отдельный. Будете осматривать?
— Да нечего там смотреть, — отказался за всех Лёлик.
— Эй! А где нужник-то? — вспомнил о безусловно необходимом помещении Боба.
— А вот тут, рядом с баней, — показал Тит на дверь в углу галереи.
Мы без проволочек туда поспешили — не столько ознакомиться, сколько использовать по назначению.
Уборная была тесной, но также с внутренней отделкою по местному эталону роскоши: вся внутри мраморная. Из сантехнического оборудования имелось одно место сидячее в виде мраморного кресла с прямой спинкой, с подлокотниками и квадратной дыркой в сидении, а также мраморный желоб с глубокой щелью посередине.
Мы распределились и занялись потребным делом.
— И что они всё тут из мрамора лепят, — недовольно пробурчал Раис. — Зимой всю задницу поморозишь.
— Ну, до зимы мы тут задерживаться не станем, — сказал Джон, заправляясь.
Мы снова вышли в перистиль. Тит стоял там, равнодушно смотря по сторонам.
— Ну вот, домовладение осмотрели, теперь пора и по магазинам, — заявил Раис.
Никто ему возражать не стал. Боба напомнил о наших планах пристроить багаж в сундук. Мы прошли в ларариум к сундуку и начали складывать в него оружие и рюкзаки. Всю эту тяжесть мы так долго таскали на себе, что тут почувствовали несказанную лёгкость. Джон выразил здравую мысль о том, что негоже таким мирным туристам как мы оказаться совсем без оружия. Серёга вызвался не расставаться со своим верным шмайссером, а заодно и с гранатой. Лёлик также решил остаться при "Калашникове", гордо заявив, что без оружия чувствует себя словно голым. При этом наши бойцы благоразумно не стали снимать с оружия маскировочные тряпочки, задействованные с утра, при сходе с корабля на берег.
Раис рачительно потребовал у вилика ключ. Тот, почёсывая затылок и бормоча под нос, ушёл. Раис быстро распаковал два мешка с наличностью и распределил между нами. Мы ссыпали золото по карманам и почувствовали себя платёжеспособными личностями. Ещё один мешок Раис взял себе, крепко сжав его в деснице, и довольно объявил себя в придачу к каптенармусу ещё и казначеем.
Тит притащил неуклюжий бронзовый длинный ключ. Раис тщательно запер сундук, и погрозил пальцем вилику:
— Смотри у меня!…
Тит придурковато хихикнул и пробормотал что-то типа: не извольте беспокоиться.
Раис достал из кармана кусок бечёвки, приспособил её к ключу и повесил ключ на шею, после чего спросил у вилика: как пройти к рынку. Тит оживлённо разъяснил дорогу к рынкам Субуры, начинавшейся сразу же у подножия холма Квиринала, на котором находилась наша свежеприобретённая недвижимость.
Провожаемые почтительно семенившим виликом, мы прошли через атриум и передний двор и вышли на улицу.
Как раз из ворот соседнего особняка вырулила команда рабов, тащившая носилки-паланкин, прикрытые узорчатой занавескою. Когда носилки поравнялись с нами, занавеска слегка отодвинулась и в щели показалась физиономия с породистым римским носом. Блеснул внимательный глаз, изучивший нас не без высокомерной пренебрежительности.
— Сосед, однако… — пробормотал Боба, когда ручной экипаж нас миновал.
— Мог бы и выйти, поздоровкаться по-соседски, — неприязненно заметил Серёга и плюнул вслед носилкам.
— Ничего, сами зайдём, познакомимся, — важно сказал Раис.
— Так тебя и пустят! — усомнился Лёлик.
— А мы имидж сменим, прикупим одежд местных модных, принарядимся, — заявил Раис и ухмыльнулся, довольный жизнью.
Глава 43
В которой герои делают шопинг.
Мы прошли в указанном виликом направлении, миновали переулок и вышли аккурат к лестнице, которая вела вниз с холма.
С высоты виден стал район Субуры с кривыми улочками между невзрачными домами, и особенно рынок, на котором мы имели удовольствие побывать в первый день нашего пребывания в Риме. Народ на рынке кишел.
— Хорошо! — заметил Раис. — Базарный день.
Мы начали спускаться по лестнице вниз. Раис вдруг пригорюнился, нахмурился, потрогал бережно живот, а потом заругался непонятно в чей адрес:
— Вот ведь подлец эдакий!…
— Это ты про кого? — спросил Боба.
— Да про Титьку нашего! — разъяснил Раис.
— Почему? — удивился Джон. — Вроде лояльный. Уважительный. Всё показал без запинки.
— Да ведь точно у него где-то провиант заныкан! — возмущённо заявил Раис. — Мы за порог, а он достал свои припасы и трескает! А мог бы и угостить своих, понимаешь, хозяев и господ! — Раис потряс головой, а потом добавил многозначительно и сурово: — Ничего, у меня не забалуешь!
— Ну вот и вылезла харя рабовладельца и тирана, — с удовлетворением заметил Лёлик.
Раис подумал и пафосно добавил:
— Я строг, но справедлив!
Спустившись с Квиринала, мы углубились в кривой переулок и тут же наткнулись на харчевню, о чём свидетельствовала вывеска и запахи жаренного, тянувшиеся из-за раскрытой двери.
— Пошли зайдём, похаваем, винца выпьем! — с радостью предложил Серёга.
— Нет! — совершенно неожиданно возразил Раис. — Если зайдём, так и зависнем! А у нас планы грандиозные!
— Ну да, — согласился Джон. — Не будем заходить. Перехватим что-нибудь по дороге.
Миновав пару кварталов, мы услышали предварительно многоголосицу, а затем и очутились на знакомой по первым дням базарной площади.
Вышли мы весьма кстати со стороны мясных рядов, куда и углубились, расталкивая досадный народ. Тут же наткнулись мы на гриль-барбекю местной конструкции. Невысокая бронзовая печка на трёх ногах, похожая на турецкий барабан, набита была тлевшими угольями; сверху на железном листе с дырками поспевали мясистые куски говяжьей вырезки. Раис заорал, требуя в сей же миг предоставить нам мясца и гремя призывно золотом как цыганка монистами. Флегматичный мясник сказал, что мясо ещё не прожарилось, но Раис требовательно замахал кулаками, разъясняя, что мы ребята резкие и едим бифштексы только с кровью. Мясник не стал возражать, сгрёб куски на пальмовый лист и вручил нам. Ауреус в качестве оплаты вызвал у него замешательство, но всё-таки он организовал сдачу в виде пары горстей сестерциев, которые мы поровну распихали по карманам.
На еду набросились без сантиментов, давясь, обжигаясь и обильно пачкаясь брызгавшим красным мясным соком. Прискакал как по заказу разносчик с лепёшками, пришедшимися ко столу. Откушав, мы вздохнули с облегчением и стали смотреть на мир спокойно и добродушно.
— Люблю всякие вкусности мясистые, — доложил довольно Раис, обтирая ладонями жир с лоснившихся губ. — Теперь только так и будем кушать…
— Жрать-то горазд! — укорил Лёлик. — А готовить сам чего можешь кроме яичницы?
— Готовить я, может, и не… желаю! — насупился Раис. — Но аппетитом попрошу не попрекать!
Затем наш каптенармус обозрел прилавки, занятые мясным изобилием, довольно прищурился и сообщил:
— Ну что ж, разговелись, а теперь можно и оскоромиться! То есть, говорю, начнём-с покупки совершать!… Сейчас, значит, прикупим бекона, карбоната, шейки, окороков, вырезки, филейчиков, грудинки…