— Смотри внимательно, вдруг там засада? — плаксиво простонал Лёлик, трясясь всем телом.
— Вроде нет… — пробормотал Серёга.
— Вперёд! — выразил я общую мысль.
Один за другим мы выбрались в пустынный кривой проулок и, сориентировавшись, быстро, но осторожно заспешили по нему.
Когда мы подошли к повороту, то донеслись до нас голоса и ещё какие-то звуки: пофыркивание и топот — вроде и знакомые, но непонятные. Мы остановились и прислушались. Кто-то шумно откашлялся и спросил насчёт того, долго ли им ещё здесь стоять. Другой голос, хриплый и грубый, в ответ выругался без всякого смысла. На том диалог закончился.
Я осторожно выглянул из-за угла. Немного поодаль возле раскидистой ветлы стояли два легионера. Рядом с ними имелось немало лошадей, которые и издавали показавшиеся знакомыми звуки. Один легионер держал в руках факел, оранжевый отблеск которого падал на конские крупы.
— Там лошади, — шёпотом оповестил я нетерпеливо ожидавших коллег. — А народу, вроде, только двое.
— Берём на гоп-стоп, — заторопился с планом Серёга. — Потом по коням, и айда!
Со стороны бывшего нашего дома послышались новые крики — похоже, облава уже добралась и до сада.
— Начали!… — нервно выдохнул Джон и кивнул мне.
Я, Джон и Серёга дружно и стремительно вышли из-за угла на оперативный простор и в один миг оказались перед легионерами.
Один из них, с факелом, был долговязым и молодым, с растерянным лицом солдата-первогодка, а другой, коренастый, с мускулистыми руками и с квадратной, покрытой шрамами, физиономией по всему носил звание ветерана местных вооруженных сил. Ветеран держал поводья трёх фыркавших как заведённые лошадей. Ещё лошади, примерно с десяток, тесно толпились у ветлы, привязанные к толстым ветвям.
Легионеры изумлённо уставились на нас. Ветеран растерянно пробормотал что-то вроде "стой, кто идёт", на что Джон промычал успокаивающе:
— Свои, свои…
От его слов молодой заскулил припадочно и стал пятиться. Ветеран, перекосив челюсть набок, сноровисто стрельнул узкими глазками по сторонам и тоже было попятился, но принайтовленные кони заржали нервно и, заплясав на месте, не позволили особо передвинуться.
— А ну, отдай! — выкрикнул устрашающе Джон, протягивая к коноводу скрюченные пальцы.
Молодой легионер оглушительно заорал, развернулся и кинулся тикать. Ветеран, зарычав хрипло и испуганно, руку, к которой примотаны были поводья, стал из них резкими рывками выдирать, а другой попытался выхватить меч из потрёпанных ножен, к счастью заклинивший. Джон резво отпрыгнул в сторону, оставив меня с разгорячённым коноводом с глазу на глаз. Я, решив не дожидаться момента предъявления холодного оружия и надеясь на стремительную подмогу со стороны коллег, дёрнулся к легионеру, но тот, безумно пуча глаза, стал шустро лягаться и первым же замахом врезал мне подкованным гвоздями сапогом прямо по голени. Вскрикнув от сильной боли, я в сердцах размахнулся и саданул вояке в челюсть. Раздался зубной лязг; легионер, мигом освободившись от поводьев, отлетел в сторону и приземлился плашмя на спину. С громким звоном покатился по камням шлем. Кони, почуявшие волю, стали разбегаться; я с трудом успел поймать вороного жеребца, ухватив болтавшийся повод.
— Ловите коней! — крикнул я коллегам, недоумевая по поводу их неповоротливости, но, оглянувшись, обнаружил, что все они уже сидят верхом — на лошадях, позаимствованных у ветлы. Незанятые лошади свободным образом болтались рядом.
— Чего возишься, быстрей давай! — оскорбительным тоном крикнул Раис.
Я решил было его как следует обозвать, но тут Серёга вдруг засвистал пронзительно; свободные лошади перепуганно шарахнулись и кинулись разбегаться по улице. Мой жеребец попытался вскинуться на дыбы; я повис на поводьях, чувствуя, что вот-вот взлечу как на гигантских шагах, но жеребец на полдороге скис и лишь стал храпеть тревожно, дёргая ушами. Я попробовал на него залезть, но эта каналья никак не давала подойти сбоку, крутясь как заведённый пропеллер.
Глава 51 и последняя
В которой герои скоропалительно возвращаются домой.
За поворотом послышался быстро нараставший топот, подкрепляемый воинственными криками. В переулок выскочила толпа легионеров, размахивавших факелами и мечами, и понеслась ко мне. Я моментально саданул коня в лоб, перекинул поводья и, подстёгиваемый страхом, лихо взлетел ему на спину.
Надо полагать, тогда при необходимости я бы сумел запрыгнуть и на слона.
Легионеры были уже в паре метров, когда я развернул жеребца в нужном направлении и так наподдал ему по бокам, что тот с места припустил как безумная борзая. Коллеги находились уже в конце переулка. Я быстро нагнал их. Шум погони сзади стих. Мы в один миг оказались на знакомой улице, проскакали по ней к спуску с Квиринала и, направив коней вниз, съехали к подножию холма, где остановились.
— Ну, куда путь держим? — спросил Джон.
— А чо нам тут уже ловить? — сказал Серёга. — Как бы самих не поймали.
— До лифта и домой! — призвал Лёлик, оглядываясь боязливо.
— Дорогу кто-нибудь помнит? Как до пещеры добраться? — уточнил Джон.
— Да, вроде, через эту, как её… Субуру… через рынок, а там дальше примерно туда, — сказал Боба, махая рукой неопределённо.
— Ладно, на месте стоять не будем! — сказал я, чувствуя лихорадочный мандраж. — Как-нибудь найдём!
— Во, во, а то ещё шмон по городу объявят! — поддержал меня Серёга.
Мы на рысях поехали знакомой дорогой к рынку. Улицы были не совсем пустынны; кое-где виднелись отдельные фигуры, шаставшие туда-сюда вполне энергично и целеустремлённо.
Быстро светало. Небо неуловимо теряло предутреннюю мутность, плавно наливаясь бледной синевой. Кучевые облака переливались опалово, освещаемые лучами ещё невидимого из-за домов солнца. День обещал быть комфортным.
Мы быстро доехали до рынка и стали его огибать. Раис с ностальгическим сожалением смотрел на торговые ряды и вздыхал уныло. Миновав рынок, мы поехали по незнакомой улице, примерно имея в виду нужное направление.
Впереди послышались звуки, вызываемые, по всей видимости, активной гражданской позицией большого скопления народа. Судя по разбираемым крикам, громили чей-то дом, что подтвердили и появившиеся клубы дыма.
— Однако, беспорядки… — скороговоркой резюмировал Раис.
— Смута налицо, — подтвердил Боба.
— Объехать надо! — потребовал Лёлик. — А то будет смута на лице!
Мы свернули в переулок. Миновав его, а потом ещё несколько улиц, мы выскочили на незнакомую площадь, обременённую фонтаном и несколькими неуклюжими статуями. На другой стороне площади кучковались люди. Незамысловатая одежда выдавала в них представителей местного плебса. Они галдели и вели себя суетливо, явно собираясь заняться погромами.
Мы и в этот раз благоразумно свернули и попали в район узких извилистых улиц, застроенных со всех сторон двухэтажными жилыми домами потрёпанного вида. Здесь пришлось проезжать, растянувшись в цепочку. Многие окна были закрыты ставнями, но из некоторых уже высовывались любопытные обыватели заспанного вида. Вскоре мы совсем перестали понимать: где находимся и куда надо ехать.
— Эй, как бы не потеряться! — трагично вскричал Лёлик, судорожно держась за конскую шею двумя руками.
— Слушайте, а как дорога та называется, по которой мы в Рим пришли? — спросил Джон и посмотрел на Лёлика.
Тот пожал плечами:
— Книжка-то моя справочная тю-тю!…
— Как-то типа Чебур… Тибур… — наморщил лоб Боба.
— Тибуртинская! — вдруг выдал Серёга, имевший не обременённую знаниями память, а оттого иногда удивлявший её прекрасными способностями.
— Точно! — обрадовался Джон и незамедлительно спросил у глядевшего на нас из окна небритого мужика с заспанным лицом, более напоминавшим морду: — Не скажешь ли, любезный, как нам проехать на Тибуртинскую дорогу?
Мужик посмотрел на Джона как на кошмарное недоразумение и захлопнул ставни.
Мы проехали ещё вперёд, пару раз свернули и, наконец, выбрались из лабиринта кривых закоулков на широкую прямую улицу. Тут же в глаза резко ударило ослепительное солнце, таившееся до сих пор за крышами.
По улице неспешно двигался караван из гружёных мешками повозок.
— Ага! — воскликнул Джон. — Явно едут в город, а не из города.
Мы согласились с его дедуктивным выводом и поехали в установленном направлении. И вскоре оказались на явной окраине города. Теснившиеся многоэтажные дома сменились на редко стоявшие низкие халупы с огородами, а затем показался и пост стражи, возле которого никого не было. Мы пустили коней вскачь, миновали границы города, но вскоре остановились, чтобы оглядеться.
Впереди горбатились каменистые холмы незнакомых очертаний, поросшие у подножия густым кустарником и плешивые сверху. У дороги стояло ветхое полуразвалившееся строение, руины которого затягивали переплетения дикого винограда. Вдоль дороги тянулась пустошь, покрытая сухой травой.
— Там акведук был, а тут нету! — вспомнил Лёлик и тут же застенал, обращаясь к Джону: — Ты чо, дура, куда вывел, Сусанин?
— Причём тут я? — резонно ответил тот.
— Главное, из города вырвались, — успокоительно отметил Боба.
— Вырвались! — язвительно взвопил Лёлик. — А куда вырвались?! Куда ехать-то?!
— А ты на свой компас посмотри, — издевательски порекомендовал Раис.
Лёлик машинально вскинул руку, вперился в прибор для ориентирования, но ничего, конечно, толкового не высмотрел, после чего надулся и стал изобретательно Раиса обзывать:
— Додик невнятный!… Гузка поросячья!… Цуцик окаянный!… Пожарник недоделанный — в огне не тонет, в дерьме не горит!…
Раис, явно задетый последним величанием, с негодованием рявкнул:
— Ах ты, су…хомлинский!…
Затем, ловко направив коня, приблизился к Лёлику и, грозно посулив:
— Щас как пину пендель! — прямо на ходу попытался привести угрозу в исполнение.
Лёлик в ответ также замотылял ножкой, отчего получилось какое-то ножное фехтование.