Раздался гомерический хохот.
«Как будто я что-то смешное сказал?» — удивился Геннадий.
А вообще хорошо. Весело. Сюда бы еще Леху…
Термы — по-русски баня. По здешним понятиям, это не столько место для помывки, вернее, даже в самую последнюю очередь место для помывки, а в первую — местный клуб. И во вторую… Да все что угодно. Вон в Августе в термах даже библиотека есть. И зимний садик — для желающих отдохнуть душой. Но это уже — за деньги. Бесплатно, вернее, за символическую плату в один квадрант[147], только теплое помещение, «спортивный» зал и общий зал со слегка подогретым бассейном. Все прочее: банщики-мойщики-массажисты-массажистки, «элитный класс» и напитки с закуской — за отдельную цену. Правда, легионерам и ветеранам — полуторная скидка.
Черепанову бани в Августе понравились. Весьма. Получше, чем в московских Сандунах. Коренной римлянин Трогус утверждал, что августовские термы — так, ерунда. Вот в Риме… Далее следовало закатывание глаз и перечисление с пришепетыванием. Особенно же выделялись «недавно» построенные термы Каракаллы. Вот это — да!..
В лагере баня была — раз в десять попроще, чем даже в Августе. Зато большая. И теплая. И бассейн, хоть и без подогрева, но тридцать на тридцать. Даже и поплавать можно, если свободно.
Черепанов и поплавал. С удовольствием. Пока его подчиненные договаривались с массажистками (одна из них оказалась натуральной негритянкой) и отстегивали нужную сумму. Сегодня, по дружному заявлению «нижних чинов», командир от «общего котла» отстранялся. Сегодня его «угощали». И негритянку ему уступили — первому. По старшинству.
Отказываться было неудобно, поэтому Геннадий выбрался из бассейна и покорно побрел в «массажное» помещение.
Негритянка, высоченная девушка безупречных пропорций, уложила его на покрытый ковром пол и обработала по всем правилам. Сначала — обычный массаж, потом массаж вроде тайского, но куда основательней, поскольку фактура у черненькой была раза в три крупнее и плотнее, чем у мелких азиаток. Впрочем, Черепанову было особо не с чем сравнивать, поскольку тайский он попробовал (ну как не попробовать такую экзотику?) только однажды. И — на общих основаниях. А тут у него был «высший» статус. Да и девочка старалась. Как выяснилось, привезли ее из Августы. А там Черепанов после истории с черным атлетом котировался по высшему разряду. Поэтому, кроме обычных возбудительных ласк, кентуриону Черепу было предложено еще кое-что. И не единожды, поскольку, как было сказано выше, девочка старалась. И умело использовала все, чем одарила ее природа. Черепанов же, слегка ошалевший от душных возбуждающих курений, обилия черной женской плоти, гладкой, блестящей и тоже источающей букет специфических ароматов, сдался на милость победителя и позволил делать со своим организмом все, к чему этот организм расположен. Хотя обычно всегда брал инициативу на себя.
Когда же организм перестал реагировать на любые воздействия, а сам Черепанов чувствовал себя арабским шейхом, полночи расслаблявшимся в гареме, великолепная африканка подхватила «организм» на руки (восемьдесят шесть килограммов боевого веса!) и без особого напряга отнесла и уложила в маленький бассейн — для восстановления функций.
«Вынос тела» приветствовало трио братьев Ингенсов: свистом и одобрительными возгласами в адрес дочери Африки.
Тем не менее впоследствии никто из братьев подобной чести не удостоился. Хотя все трое напрашивались.
Так и лежал Геннадий Черепанов в теплой водичке, попивая разбавленное винцо, поднесенное банным служкой, когда по нагретому камню протопали подкованные калиги и у края бассейна присел на корточки старший кентурион Первого Фракийского Сервий Феррат.
— Ты как, Череп, серьезные вещи слушать в состоянии?
— Безусловно.
Вот так и кончается все приятное в жизни.
— Не напрягайся, кентурион, — успокоил Железный. — Казнь твоя откладывается на неопределенный срок. Наш общий друг очень хотел бы знать имена зачинщиков утреннего безобразия. Ты их знаешь?
— Ну-у…
— Все в порядке, кентурион. Я тоже их знаю.
— И что? — Вот теперь Черепанов встревожился по-настоящему.
Феррат похлопал подполковника по мокрому плечу.
— Ты думаешь, истребитель варваров, я не знаю, что происходит у меня в легионе? Или полагаешь, будто в моем легионе могут возникнуть какие-то беспорядки без моего одобрения?
— Значит, ты…
— Ни слова больше! — оборвал его Феррат. — Слушай меня. Согласно донесениям разведки, группа варваров числом до полутысячи собирается форсировать Данубий примерно в двухстах милях отсюда. Я намерен отрядить для патрулирования данной области либурну[148] «Юнона Справедливая» и десять турм легкой конницы под командованием субпрефекта Азиния. Вы знакомы?
Черепанов покачал головой.
— Он из всадников (Черепанов не сразу сообразил, что имеется в виду сословие всадников[149]), толковый, но опыта никакого. Это его первое самостоятельное задание, так что он будет стараться.
— А при чем тут я?
— При том, что на либурне будет военный отряд численностью в одну кентурию. И командир этой кентурии будет руководить всей операцией. Ты, наверное, уже догадался, кто этот кентурион?
— Догадался, — кивнул Геннадий. — Вопрос: ты просто хочешь услать меня из лагеря или там действительно ожидается прорыв?
— Ну-у… — Старший кентурион пошевелил толстыми пальцами. — Кое-какая информация на этот счет имеется. Но не более того. Такая информация приходит постоянно, но лишь в одном случае из двадцати оказывается правдой. Твое задание таково: патрулировать участок побережья примерно в сотню миль. Там есть два городка и маленькая крепость с гарнизоном численностью около кентурии. Всеми тамошними резервами ты тоже можешь располагать, но учти: это в основном ауксиларии[150] и ослы из городского ополчения. Такие еще могут постоять на стенах, но в поле от них толку немного. Недели через три вернется Максимин. За это время ты должен обеспечить границу и организовать патрулирование так, чтобы после твоего отбытия Азиний со своей конницей справлялся там самостоятельно. Ясно?
— Более или менее.
— На подготовку два дня. У тебя потери в кентурии. Можешь набирать людей из солдат вашей когорты. Пондуса я предупредил. Все необходимое получишь в квестории. — Старший кентурион выпрямился, хрустнув коленями. — Завтра утром, сразу после побудки — ко мне.
— Так точно. Спасибо, Феррат!
— Угу. С тебя причитается. Мне и префекту Митрилу. Он выпишет тебе документы. Уж не знаю, чем ты приглянулся Скорпиону, но это его идея.
Старший кентурион повернулся и двинул прочь. Черепанову так и не удалось раскусить этого человека. Сервий Феррат, с самого начала показавшийся ему туповатым старым служакой, как правило, выглядел именно таким. Но время от времени демонстрировал ум и проницательность, никак не укладывающиеся в этот образ.
Глава двенадцатаяВаргарикс
Геннадий Черепанов — он же кентурион Череп, он же ветеран римской армии Рутгер — неторопливо и основательно потреблял вино с представителем вероятного противника.
Представитель, борода лопатой, косая сажень в плечах, килограмма три драгметаллов, равномерно распределенных по одежде и фигуре, вообще-то противником не считался. Наоборот — союзником. Поскольку жил на условно контролируемой Римом территории и получал от Рима мзду на «военные расходы». Небольшую, впрочем. Годовая смета кентурии Черепанова была раз в пять больше. Но кентурия служила Риму, а «представитель» служил исключительно себе. И своим родичам. И, судя по отдельным косвенным репликам, тоже бывал по ту сторону «европейского Нила». И вряд ли в качестве мирного туриста.
Имя у представителя было пятнадцатисложное и труднозапоминаемое, но он охотно откликался на Варгарикса.
Был же Варгарикс племенным вождем каких-то там маннов, входящих в племя еще каких-то… маннов, которые, в свою очередь, являлись частью союза… и так далее. Черепанов в родственно-племенные связи Варгарикса не вникал, а изъяснялся с ним на дикой смеси диалекта квеманов и современного Геннадию немецкого. Получалось.
Для реализации идеи Черепанова Варгарикс был выбран (среди прочих «маннов» и «риксов») только потому, что в одной из турм субпрефекта Азиния служил его, Варгарикса, дальний родич. А сама идея была проста, как грабли, и основана на элементарной логике и личном опыте подполковника.
Взяв за отправную точку неопределенные слухи, собранные римскими торговцами о неопределенном намерении неопределенных германцев скрасить зимнее безделье молодецким набегом, Черепанов решил, что просто болтаться вдоль границы и ждать, когда же эти удалые парни набегут (если набегут), — неэффективно. То есть он, конечно, прибыл на место назначения и даже устроил профилактическую выволочку местным властям. Чтобы осознали, кто главный. Власти (в лице двух «градоначальников» и одного коменданта) осознали. И даже поднесли Черепанову «подарок», сиречь взятку. Черепанов взял. Во-первых, не взять — значит, нарушить традиции и внушить подозрения, во-вторых, он уже знал, как «подарком» распорядится.
За время своих вынужденных странствий по Готии и сопредельным землям Геннадий уяснил следующее: простодушные варвары понятия не имеют о настоящей секретности. Не в том смысле, чтобы устроить ловушку или тихонько перебраться через реку. В их тактических операциях секретность была на высоте. А вот в стратегическом смысле она была примерно на том уровне, что и у мужика, который у входа в рюмочную ищет себе «компаньонов». То есть подходит ко всем знакомым и полузнакомым и тихонько интересуется: «На троих?» Таким образом, круг «осведомленных лиц» оказывается весьма обширен, и задача состоит в том, чтобы выявить «кандидатов в собутыльники» и аккуратно опросить.