– Центурион, – крикнул со стены Туллий, – какого хрена тебя сюда принесло?
Катон почувствовал, что Туллий пытается дать ему последнюю возможность бежать. Но он уже принял свое решение.
– Мне нужно поговорить с Максимием. Немедленно.
Туллий смерил его взглядом, пожал плечами и, повернувшись, стал отдавать приказы караулу:
– Открыть ворота. Дежурный оптион, послать отделение и взять этих людей под стражу.
Застонали петли, ворота тяжело распахнулись, выпустив восьмерых легионеров, тут же окруживших Катона и Непота с обнаженными мечами в руках. Они не пытались скрыть написанного на их лицах удивления – точнее, как вдруг сообразил Катон, удивления и отвращения. Он вдруг остро осознал, что в грязном рванье они выглядят ужасно, и устыдился своего облика. Но даже при этом центурион выпрямился, стараясь держаться со всем тем достоинством, какое мог в себе найти, и проследовал между конвоирами в ворота.
«Из одной тюрьмы прямиком в другую», – подумал он и не смог сдержать горькой усмешки.
Войдя в крепость, конвой остановился, ворота тут же закрыли. Катон обернулся к надвратной башне и увидел, что Туллий уже спускается по лестнице вниз. На лице ветерана отсутствовало какое-либо выражение, и Катон согнал с лица непроизвольно тронувшую было его губы приветливую улыбку. Остановившись в нескольких шагах от Катона, Туллий покачал головой.
– Ты вообще-то соображаешь, что делаешь?
Катон прочистил горло.
– Мне необходимо поговорить с центурионом Максимием, командир.
Некоторое время Тулий молча смотрел на него в упор, потом рявкнул:
– Дежурный оптион!
– Слушаю, командир.
– Передай мое почтение командиру когорты. Скажи, что его ждут у ворот.
Оптион побежал исполнять приказ, а Туллий подступил ближе к Катону и заговорил вполголоса:
– Что за игру ты затеял, парень? Как только Максимий тебя увидит, тебе конец.
– А если я не смогу его предостеречь, вам тут всем конец.
– Предостеречь? – Туллий нахмурился. – Насчет чего?
– Каратак. Он собирается нагрянуть сюда со всеми оставшимися силами. Хочет вас… – Катон улыбнулся и поправился: – Нас. Хочет всех нас уничтожить.
В это время Катон увидел, как посланный Туллием оптион резко остановился, увидев, что из-за угла палаточной линии на ведущую к воротам дорогу вышел сам командир когорты. Жестом отстранив оптиона с дороги, Максимий закричал на караул у ворот:
– Это еще что такое?! Привечать в моей крепости каких-то грязных оборванцев?! У нас тут не приют для бродяг!
Туллий повернулся к нему и вытянулся:
– Докладываю, командир, – прибыл центурион Катон с одним из своих подчиненных.
– Катон?
Максимий споткнулся, замер, а потом, шагнув вперед, с неподдельным изумлением уставился на Катона. Через некоторое время, когда он убедился, что ошибки нет и это действительно беглец, изумление сменилось злобным удовлетворением. Он встал перед Катоном подбоченившись, присмотрелся к беглецам, чуть склонив голову набок, и сморщил нос.
– От тебя воняет.
– Командир, я должен сказать…
– Заткнись! – заорал Максимий. – Заткни пасть, мерзкий кусок дерьма! Еще слово, и я перережу тебе глотку. – Он повернулся к Туллию. – Бросить их в выгребную яму и выставить караул!
Брови Туллия поползли вверх.
– Командир?
– Ты слышал приказ? Выполняй!
– Но центурион Катон явился сюда, чтобы предупредить нас.
– Центурион Катон? – Максимий ткнул пальцем в грудь Туллия. – Никакой он не центурион. Он приговорен к смерти. Он покойник. И чтобы я больше не слышал, как его именуют по званию. Я ясно выразился?
– Так точно, командир, – тихо ответил Туллий. – Но как быть с предупреждением?
Максимий сжал кулаки, кровь отхлынула от его лица.
– Выполняй приказ! Если не хочешь кончить, как Макрон, шевелись, чтоб тебе сдохнуть!
Туллий отшатнулся.
– Есть, командир. Будет исполнено, командир.
Старый центурион повернулся и отдал приказ отделению, которое привело беглецов в крепость. Катона и Непота схватили за руки и повели прочь от ворот, в дальний конец лагеря. Катон извернулся в руках стражи и закричал:
– Командир, ради всего святого, выслушай меня!
– Центурион! – рявкнул Максимий. – Заткни ему рот!
– Каратак идет! – успел выкрикнуть Катон, прежде чем подскочивший Туллий с размаху влепил ему оплеуху. Наполовину оглушенный Катон почувствовал, как его рот наполнился кровью, сплюнул и закричал снова: – Не надо…
Туллий занес кулак.
– Ладно, – пробормотал Катон, – ладно. Что он там говорил насчет Макрона?
Туллий оглянулся через плечо, увидел, что Максимий возле ведущего к надвратной башне пандуса устраивает разнос часовым, и снова повернулся к Катону:
– Макрон арестован.
– Арестован?
На миг Катон ужаснулся, подумав, что его друга уличили в пособничестве беглецам, но потом все же решил выяснить, в чем дело.
– За что его арестовали?
– За отказ от выполнения приказа о репрессиях в отношении туземцев.
– Репрессиях?
– Вчера варвары прямо напротив лагеря замучили насмерть шестерых из твоих людей. В ответ Максимий приказал Макрону казнить шестьдесят жителей этого селения. Макрон отказался. Максимий распорядился взять его под стражу, а командование центурией возложил на оптиона Корда. Ну а этот кусок дерьма приказ выполнил с радостью.
– Ты серьезно? – воззрился на него Катон.
– Еще как… А сейчас затихни! – Неожиданно голос Туллия упал до шепота. – Поговорим позже. Сейчас поблизости слишком много ушей.
В молчании они проделали путь до постройки с односкатным навесом, установленной над выгребной канавой. Вонища здесь стояла такая, что казалась ужасающей даже после пребывания в загаженном загоне, где держали своих пленников бритты. Туллий подошел к подъемному люку, накрывавшему канаву между собственно отхожим местом и решеткой, сквозь которую нечистоты вытекали в дренажный ров, а потом стекали по склону за пределы лагеря. Морщась, он поднял крышку и прислонил к стене нужника.
– Залезай.
Катон заглянул в полную вонючей мерзости яму и покачал головой:
– Нет.
Туллий вздохнул и обернулся было к конвою, но Катон схватил его за руку.
– Когда мы шли сюда, то видели вдоль дороги, что ведет к болоту, головы на кольях. Что тут вообще происходит? – Видя, что старый центурион колеблется, Катон настойчиво попросил: – Расскажи.
Туллий нервно огляделся, но потом кивнул:
– Ладно. Он словно спятил… я о Максимии. Туземцев режет как скот, словно ему за каждую голову платят. – Командир почесал подбородок. – В жизни не видел ничего подобного. Он как одержимый. Так и Макрон считал. Похоже, он вымещает на местных злобу за все то дерьмо, в котором оказалась Третья когорта.
– Может быть, – согласился Катон и задумался. – Но хотелось бы мне знать, зачем вообще легат послал сюда когорту. Сдается мне, не только для того, чтобы изловить нас.
– Что ты говоришь?
– Подумай об этом. Мы потеряли след Каратака. Командующему желательно найти способ выманить его из топей. И вот, пожалуйста, это происходит.
– Но откуда командующему знать, что Максимий обезумел и будет провоцировать Каратака на нападение? Не мог же он этого предвидеть.
– Еще как мог… если сам приказал Максимию жестоко притеснять туземцев.
Туллий покачал головой:
– Нет. Это не тот метод, каким он действует. Просто безумие.
– Он и вправду спятил, – согласился Катон, – если никак не готовится к отражению атаки. К концу нынешнего дня Каратак появится перед валом во главе нескольких тысяч воинов, движимых духом мщения; они возьмут крепость штурмом и перережут всех до единого. Дело для нас практически безнадежное.
Туллий смотрел на него, не в силах скрыть охвативший его страх, и Катон решил этим воспользоваться.
– Есть только один способ спасти когорту, другого я не вижу. Мне… нам необходимо переубедить Максимия.
– Нет, – покачал головой Туллий. – Он слушать не будет. И, будь уверен, позаботится, чтобы я пожалел о том, что вел с тобой такие разговоры. Так что полезай в яму.
– Да мать твою!.. – Катон развернул ветерана к себе лицом. Легионеры потянулись к мечам. – Послушай меня!
Туллий поднял руку:
– Спокойно, ребята.
Катон благодарно кивнул и отчаянным, торопливым шепотом продолжил:
– Ты, Туллий, старый служака, и все эти твои награды даны не за то, что ты подбивал счета или берег свою задницу. Если у тебя не хватает духу выступить против Максимия, так дай по крайней мере сделать это мне. – Продолжая смотреть старому центуриону в глаза, Катон ослабил хватку и ободряюще пожал ему запястье. – Речь идет не об одной человеческой жизни. Если Максимий не станет слушать, все мы покойники. Ты можешь все изменить прямо сейчас.
– Как?
– Отпусти эскорт. Потом отведи меня в его палатку. Пошли кого-нибудь за Макроном для встречи с нами. Мы должны убедить Максимия, пока не поздно. Так что давай, отпускай этих ребят и выслушай меня. – Увидев, что ветеран колеблется, Катон подался ближе: – Мы можем остаться в живых. Более того, выйти из этого с честью. А главное, мы можем покончить с Каратаком раз и навсегда.
– Как? – спросил Туллий. – Скажи мне как?
Глава 36
Спустя час Катон пролез под задней стенкой в палатку Максимия, огляделся и с облегчением убедился, что там никого нет: писцы находились на утренней поверке, проводившейся командиром когорты. Придерживая кожаный полог, Катон жестом подозвал Непота. Легионер пролез под ним и подвинулся в сторону, так, чтобы центурион по-прежнему видел Туллия.
– Все чисто. Я подожду тебя здесь, внутри, командир. А тебе лучше сходить за Максимием.
Он испытывал некоторую неловкость, отдавая распоряжения ветерану, тем паче что понимал: если он хочет иметь Туллия на своей стороне, он должен проявлять такт и оказывать этому человеку подобающее уважение. Старый центурион уже пережил свои лучшие годы, нервы его были изношены, но у него хватало здравого смысла для понимания того, что необходимо сделать. Катон знал: прежде чем решиться на противостояние с центурионом Максимием, ему нужно заручиться любой поддержкой, какая только возможна.