От опытного глаза Катона не ускользнула ни одна мелочь. Внешний вид фракийских воинов поверг бы в отчаяние любого римского центуриона, отвечающего за строевую подготовку подчиненных. В запыленные черные плащи въелась застарелая грязь, и никому не приходило в голову подштопать обтрепанные края и небольшие прорехи. Неряшливые, спутанные гривы волос, у большинства татуировки на лицах. Несмотря на то что Катон уже видел этих людей накануне, для военного профессионала общий вид когорты представлял удручающее зрелище. Он достаточно долго прослужил в армии и имел определенные представления о внешнем виде воинов и их боевой подготовке, а также о взаимозависимости этих обоих факторов. Дикий вид когорты мог лишить присутствия духа даже человека отважного, и Катон ясно представлял впечатление, которое фракийцы производили на противника, привыкшего к безупречной выправке римского войска. Вылетающий из нависшего над горами тумана конный отряд под предводительством Квертуса вселял смертельный ужас в сердца намеченных жертв.
Катон остановился напротив высокого сухопарого воина.
– Покажи свой меч, – потребовал он.
– Слушаюсь, господин префект. – Прислонив копье к плечу, он вынул длинный клинок. Спата легко выскользнула из ножен, и воин взметнул меч вверх, чтобы Катон мог его рассмотреть. Металл блестел, и следов ржавчины, характерных для неухоженного оружия, заметно не было. Пощупав режущую кромку, Катон убедился, что она отлично заточена, как и должно быть у хорошего солдата.
– Благодарю, – одобрительно кивнул он. – А теперь распахни плащ.
Фракиец выполнил приказ, и Катон увидел начищенные до блеска песком и замшей доспехи. Поощряя дикий вид своих подчиненных, Квертус требовал бережного ухода за оружием. Катон приказал воину вложить меч в ножны и выбрал наугад еще несколько фракийских кавалеристов, с удовлетворением убедившись, что все проявляют надлежащую заботу о снаряжении. Затем он осмотрел верховых лошадей. Это были крупные животные мощного телосложения, каких выращивают для нужд армии в Галлии и Испании. Они сбросили зимний шерстяной покров, но бока и задние ноги были испачканы грязью, чтобы не было видно клейма на крупе. Это вполне соответствовало варварскому облику всей когорты. Тем не менее седла и все снаряжение не вызывали нареканий, а сами лошади выглядели бодрыми и сытыми.
– Полагаю, они приучены к суровым условиям, – обратился Катон к Квертусу.
– Так точно, господин префект. Я занимаюсь их тренировкой с конца зимы. Все лошади в отличном состоянии и готовы к битвам. В начале месяца они уже успели побывать в деле.
– Понятно. Что ж, несмотря на непотребный внешний вид, люди и верховые лошади в хорошей форме. Что до внешности, придется заняться этим вопросом.
– Какое значение имеет внешний вид, если они успешно уничтожают врага… господин префект?
– Самое непосредственное, если я так сказал. – Катон специально повысил голос, чтобы слышали все окружающие.
– Воля ваша, – слегка нахмурился Квертус.
Катон понимал, что не следует спешить с демонстрацией своей власти, и обратился к Макрону.
– А теперь посмотрим на легионеров твоей когорты.
– Слушаюсь, господин префект, – с готовностью откликнулся Макрон.
Они миновали проход, разделяющий два подразделения, и вместе с центурионом Севером приступили к осмотру легионеров. От внимания Катона не ускользнули изможденные, усталые лица. Он медленно шел вдоль выстроившихся шеренг. В отличие от фракийцев, легионеры содержали одежду и снаряжение в безупречном порядке: шлемы начищены до блеска, щиты в отличном состоянии, а оружие не уступало по остроте кавалеристам. Однако в их поведении чувствовалась неприкрытая нервозность.
Катон указал на легионера, слегка наклонившегося вперед, пытаясь перенести тяжесть тела на обод щита.
– Выпрямись, воин! Назови свое имя! – Голос префекта звучал сурово.
– Кай Бальб, господин префект.
– Так-то ты представляешься на смотре строя! Напился что ли?
– Нет, господин префект.
– Тогда почему стоишь как скрюченная старая шлюха!
Лицо легионера исказила гримаса боли. Стиснув зубы, он с трудом выпрямился.
Север, приблизившись к Катону, зашептал:
– Он болен, господин префект. И большинство воинов когорты либо больны, либо ослабли. Ничего удивительного, ведь они получают половину пайка или даже меньше, когда между набегами запасы подходят к концу.
Катон вновь задумался над положением, в котором оказался. Еще одна проблема, созданная Квертусом. Хотя ее-то, пожалуй, можно решить. Какой смысл отправляться в набег, оставляя Брукциум на больных, ослабших людей, мало пригодных для защиты? Однако, вероятно, фракиец все точно рассчитал. Силуры вряд ли посмеют сунуться в долину, где красуются жуткие трофеи, добытые беспощадными чужеземцами, которые, проникнув вглубь их родных земель, построили неприступную крепость.
– Сколько людей не в состоянии присутствовать на смотре по причине болезни? – задал вопрос Катон.
Север поспешно глянул на восковую дощечку:
– Четырнадцать человек из Первой центурии и двенадцать – из Второй.
– А из других центурий?
– Других центурий не существует, господин префект. Десять дней назад я объединил остатки когорты в две центурии. Больные включены в списки центурий, человек десять. Но я обязал каждого, кто еще может стоять, присутствовать на смотре строя.
– Но вот этот стоит с трудом. – Катон указал на Бальба. – Заберите его с плаца и отведите в лазарет. Ему требуются отдых и хорошее питание, чтобы восстановить силы. Мой приказ распространяется и на остальных.
Север бросил украдкой взгляд в сторону Квертуса, который о чем-то весело рассуждал в кругу своих офицеров.
– В соответствии с действующим приказом легионерам полагается только определенный паек.
– В таком случае я назначаю им другой паек, – с нескрываемым раздражением заявил Катон. – Нельзя допустить, чтобы стены крепости обороняли люди, едва держащиеся на ногах.
– Тогда, господин префект, прошу издать письменный приказ. Для получения дополнительных пайков придется предъявить его каптенармусу, а он из фракийцев.
– Мать твою! – буркнул Макрон. – Дело зашло слишком далеко, и ублюдков-наемников следует срочно поставить на место.
– После смотра я сам этим займусь, – кивнул Катон. – Центурион Север!
– Слушаю, господин префект.
– Отправьте Бальба в лазарет, а также всех, кто слишком слаб для участия в обороне форта. Центурион Макрон, можете распустить когорту.
– Слушаюсь, – отдал честь Макрон и, повернувшись к подчиненным, крикнул: – Вторая когорта, Четырнадцатый легион, разойдись!
Легионеры вытянулись по стойке смирно, а затем, повернувшись направо, дружным строем покинули плац. И лишь потом, нарушив строй, направились к воротам, ведущим в форт.
– Пойду в штаб за разрешением на увеличение пайков, – предложил Макрон.
– Иди. И я с тобой. Только отпущу Квертуса и его людей.
Макрон отдал честь и жестом позвал с собой Севера, а Катон вернулся к фракийской когорте и отдал Квертусу распоряжение распустить кавалеристов. Затем он подозвал командира.
– Осталось еще одно дело. Пленный силур. Его нужно допросить.
– Я уже об этом позаботился, господин префект. Мои ребята вчера вечером с ним пообщались.
Катон смерил собеседника холодным взглядом.
– Я же сказал: допрос будет вести центурион Макрон. А вы такого приказа не получали.
– Решил взять инициативу в свои руки. Подумал, чем скорее мерзавец заговорит, тем лучше.
– Ясно. И что, он рассказал, где находится деревня?
– Вел себя паинькой, – усмехнулся Квертус. – Указал точное местоположение селения и назвал число мужчин-воинов.
– Замечательно. – Гнев на фракийца за ослушание прошел, так как сведения, полученные от пленного, открывали новые возможности. – Значит, нужно как можно скорее подготовить карательную экспедицию.
– Я распоряжусь.
– Я сам ее возглавлю, и центурион Макрон поедет вместе с нами. Не терпится посмотреть на вверенную мне когорту в действии.
С лица Квертуса мгновенно сошла улыбка.
– Нет необходимости, господин префект. Мы с ребятами знаем, что к чему. Положитесь на меня, и мы сами разберемся с силурами.
– Я принял решение, центурион. После полудня встретимся в штабе и обсудим план набега. Приведите с собой пленника. Возможно, он сообщит новые полезные сведения.
Квертус озадаченно поднял брови.
– В чем дело, центурион?
– Пленника у нас больше нет.
– То есть как? Он что, сбежал?
– Нет, он здесь. Просто я решил, что мы получили от него всю информацию и он нам больше не нужен.
– Мне лучше знать, – возразил Катон. – Так где силур?
– Вон там. – Квертус указал на дорогу, ведущую в форт.
Катон огляделся по сторонам.
– А что он там забыл? Я никого не вижу.
– Вон там. Последний кол.
По спине Катона пробежал холодок, но он заставил себя взглянуть на вереницу насаженных на колья голов. Ближайшая выглядела свежее остальных. К горлу подкатила тошнота. Катон узнал избитое до кровавых синяков лицо молодого силура, захваченного в плен два дня назад.
– Великие боги…
Глава 20
Через два дня, еще до рассвета, Катон лежал на постели из папоротника в неглубокой впадине на крутом холме. Ночь выдалась холодной, и он дрожал от пронизывающей до костей сырости, пока из-за горного хребта на востоке не показалось солнце. Впервые за много дней небо было чистым, и впереди ждал погожий день. Катон оставил малиновый плащ у своих воинов, расположившихся лагерем среди деревьев, и облачился в черный плащ, чтобы не выделяться на земле, когда станет светло. Рядом с ним Квертус внимательно изучал раскинувшийся внизу мирный пейзаж. Справа и слева простирались заросшие лесом склоны. На широкой равнине раскинулись возделанные земли, засеянные рядами, а среди них виднелись каменные загоны, где лежали стада коз, старающихся сохранить в тепле родившихся весной козлят. Козлята крепко спали, прижавшись к матерям. Среди разбросанных группами округлых хижин выделялась одна, самая большая, не менее пятидесяти футов в ширину. Она стояла на возвышении в центре долины. Из люка на крыше лениво струился дымок. Двое мужчин стояли, прислонившись к обмазанным штукатуркой стенам по обе стороны прохода, который они охраняли. Остальные спали вокруг догорающих костров, которые еще дымили перед хижиной. Поблизости расположилось еще несколько небольших построек.