27 марта 1979 года
Американское посольство в Риме,
виа Венето, Рим, Италия
Отпечатав этот исторический документ, я расписался и протянул его Грегори.
– Ну? – сказал я нетерпеливо.
– «Ну, милая, трогай!..» – усмехнулся он, демонстрируя свое знание российской словесности.
Я промолчал. Грегори бросил мою расписку в ящик письменного стола и протянул мне другой лист бумаги – плотный, с водяными знаками и с маленьким гербом ЦРУ вверху. Текст на этом листе был отпечатан четким типографским шрифтом самой последней – «кулачковой» – модели пишущей машинки, но читал я его медленно, поскольку переводил с английского:
Мистеру Грегори Черни, срочно, суперсекретно
По нашим сведениям, Москва заслала в Италию каннибала, с тем чтобы 10–11 апреля, во время еврейской Пасхи, он под видом еврейского эмигранта совершил ритуальное убийство итальянского ребенка.
Никаких дополнительных сведений, к сожалению, не имеем…
Москва, Центр, Иванову
В Риме повсеместно происходят многотысячные коммунистические митинги и демонстрации, Профессор и его ассистенты призывают к национальной забастовке.
Ваш Турист прибыл 27-го. Проходит стандартные процедуры.
Италия, Рим, 28.03.79
Через час я вышел из посольства другим человеком. Я знал, что чуть выше по виа Венето, в доме на противоположной стороне, в окне его третьего этажа, находится НП советской разведки, что оттуда круглосуточно наблюдают за Американским посольством, прослушивают все его телефонные разговоры и специальной аппаратурой снимают звуковую информацию со всех его окон. Поэтому любые мало-мальски секретные разговоры сотрудники посольства проводят в комнатах без окон и без телефонов. Я знал, что там, в советском НП, зарегистрированы все мои встречи с Грегори Черни во время его обеденных перерывов, да и остальные, возможно, тоже. И теперь я выходил из посольства уже не на улицы вольного Рима, а словно на вражескую территорию, наполненную сотнями тайных советских, чешских, болгарских и восточногерманских шпионов, тысячами итальянских, арабских, японских и прочих террористов и еще миллионом итальянских коммунистов.
«Касабланка» переселилась в Рим, и я слегка трусил и старательно бодрился, как юный любовник перед первым постельным испытанием.
А виа Венето была такой же, как раньше, – с медленным потоком роскошных машин, с глянцевыми витринами роскошных магазинов и ресторанов, с богатыми туристами, которые, сидя в уличных кафе, попивали холодные соки в высоких запотевших бокалах и крохотные чашечки кофе-эспрессо по четыре мили за чашку, и с голенастыми, темноглазыми итальянскими студентками, которые походкой загорелых Афродит несли себя по улице навстречу весеннему солнцу и любовным приключениям.
Но все это, абсолютно все может измениться ровно через две недели – 11 апреля, в день нашей Пасхи. Все это может быть снесено погромами и революцией, если…
Но как, как найти этого вампира и монстра, которого вместе с нами, эмигрантами, прислала сюда Москва?
Ведь нас тут одиннадцать тысяч – это же как иголку искать в стоге сена и даже хуже – иголку можно обнаружить магнитом, металлоискателем. А чем и как обнаружить садиста, «зомби», психа и робота?
Конечно, кое-что американцы делают. В посольстве сидит бригада из четырех человек – Грегори, консул «Жванецкий» и только что прибывшие из Вашингтона специальный агент ЦРУ Питер Хеппс и цэрэушный врач-психиатр. Они спешно пересматривают все файлы эмигрантов, буквально через лупу изучают наши фотографии, а с завтрашнего дня вызывают в ХИАС на дополнительный медицинский осмотр всех мужчин-эмигрантов в возрасте от семнадцати до пятидесяти лет. Но даже руководство ХИАСа не посвящено в истинную причину этого осмотра, им сказано, что американский дерматолог будет осматривать мужчин на предмет венерических и кожных заболеваний. Хотя подлинная цель, конечно, одна – выявить мужчин без обрезания и провести всех подозрительных через lie detector[53]. Я, правда, высмеял эту затею и сказал, что в КГБ не такие идиоты – уж если там затеяли такую операцию, то или нашли еврея-вампира, или сделали обрезание вампиру-не-еврею.
– Еврей-каннибал быть не возможно! – пресек меня консул «Жванецкий» почти враждебно, его русский был хуже, чем у всех остальных.
– Спасибо, – ответил я. – Но если вы выбрали меня консультантом по советской психологии, то расскажите, как вы представляете себе развитие событий.
– Пожалуйста, – сказал Грегори. – Какую цель ставит КГБ перед этой операцией? Одиннадцатого апреля или, еще лучше, десятого, накануне Пасхи, происходит кровавое убийство итальянского ребенка. При этом убийство должно быть совершено если не на глазах, то под самым носом полиции, чтобы убийца сразу попал в их руки, а журналисты, завербованные Москвой и Прагой, могли тут же расписать все доказательства вашей вины: вампир – эмигрант из России, который на Пасху пьет кровь католического ребенка. Пресса в Италии, да и по всей Европе, поднимет невероятный шум, пара террористических групп начнут еврейские погромы, и – пошло-поехало! Полиция, конечно, будет обязана вас защищать, но возмущенный народ единым порывом сметет и полицию, и правительство. И тогда коммунисты возьмут власть в свои руки и «наведут порядок». А оставшихся в живых евреев (если такие будут) соберут в резервацию и спешно отправят либо в Израиль, либо назад в Россию, поскольку ни Америка, ни Канада, ни Австралия «убийц» и «вампиров», конечно, не возьмут…
Я ужаснулся простоте и логичности этого сценария, но сказал:
– Замечательно. Так неужели ради такой операции они не сделают обрезание своему вампиру?
– Наверно, сделают… – заметил Питер Хеппс, высокий пожилой мужик с профилем Пастернака, который все это время явно присматривался ко мне, и я предположил, что он какая-то шишка в русском отделе ЦРУ: его русский был совершенно правильный, но какой-то стерильно-правильный и без всякого сленга, которым так любит щегольнуть Грегори. – Но здесь есть второй вопрос, – продолжал он. – Как может убийца совершить преступление под носом полиции? – И он повернулся к доктору: – Он что – камикадзе? Такое возможно?
– Запросто, – ответил врач-психиатр настолько по-русски, что мне показалось, будто я сижу на редакционном совещании в «Мосфильме» или даже в КГБ. – В Нью-Йорке есть известный психиатр Эстабрук, он издал книгу «Гипноз», где утверждает, что специально подобранному и подготовленному субъекту можно ввести определенную информационно-деятельную программу и прикрыть ее внушенной амнезией. То есть до самого последнего момента вампир может не знать, что он вампир и что ему предстоит сделать.
– А как он потом будет это узнавать? – спросил консул.
– Мало ли! – пожал плечами врач. Маленький и крупноголовый, он был похож на Ролана Быкова и скорее всего был таким же советским эмигрантом, как и я, только уехавшим из СССР лет десять назад. – Ему могут дать команду по телефону, – продолжал он. – Или с помощью телепатии. Или он вообще может быть запрограммирован на какое-то число. Скажем, десятого апреля в десять вечера выйти из дома, отсчитать десятое окно от угла, влезть в это окно и убить ребенка.
– А до этого он будет действовать как нормальный человек? – спросил Грегори.
– Да, – сказал врач.
– Но как же вы будете его определять?! – воскликнул консул.
– Профессиональный гипнолог может вскрыть внушенную амнезию и добраться до истинной личности, – ответил врач, болтая ногами в высоком кожаном кресле. – Она называется «личность хозяина». То есть скорее всего мы будем иметь дело с раздвоенной личностью: одна – это личность привнесенная, в данном случае – личность усредненного еврейского эмигранта, а вторая – основная, то есть личность хозяина, и в данном случае личность вампира. При этом первая личность, как правило, не знает о существовании второй, а вторая, то есть личность хозяина, знает о первой и презирает ее. И на этом противоречии чаще всего удается «поддеть» испытуемого во время гипноза.
– Но это при экспериментах с одним человеком! – сказал Грегори. – А здесь две тысячи мужчин подходящего возраста! Если каждого гипнотизировать – это на десять лет! А у нас две недели, даже меньше!
– Знаете что? – вмешался я. – Мне кажется, тут есть какая-то драматургическая неточность. Не может КГБ послать в Италию или вообще в Европу монстра и командовать им издали по телефону, с помощью телепатии или даже заранее внушенной программы. Может быть, у вас такое возможно, но у нас… Как говорил Станиславский, «нет, не верю». Вот я представляю себя на месте советского полковника или даже самого Андропова. Ну как я пошлю на Запад этого убийцу одного, без контроля? Ведь они даже своих партийных туристов пускают на Запад только в сопровождении гэбэшных надзирателей! Нет, этого вампира должен кто-то вести, вот что я вам скажу!
– Good! – энергично воскликнул Грегори, явно гордясь тем, что я начал оправдывать их доверие и выбор.
– Any unusual activity at the Soviet Embassy?[54] – негромко спросил Питер Хеппс, повернувшись к консулу, и до меня наконец дошло, что этот консул «Жванецкий» ни больше ни меньше как резидент ЦРУ в Риме.
– Nо… – отрицательно покачал головой консул.
– Значит, ведущий приехал сюда вместе с вампиром, – сказал Грегори. – То есть они могут тут быть под видом отца и сына, братьев, кузенов.
– Или просто друзей, – заметил доктор.