мой выбор, мой, а не их. А все главные женщины моей жизни – Аня, Инна и вот теперь Сильвия – были отнюдь не моим выбором, нет. Что бы я ни говорил, как бы ни выпендривался в своих мужских амбициях и сколько бы ни зырился каждый день на красивых встречных женщин, следует быть честным хотя бы наедине с собой: не мы выбираем женщину, а женщины выбирают нас. И уж если они выбрали, если они своим третьим глазом, интуицией и маткой опознали в нас своего мужчину…
Тут я для наглядности просто обязан вспомнить композитора Александра Журбина и его не менее яркую жену Ирину, дочь известного переводчика Льва Гинзбурга. При хорошем застолье Ира любит рассказывать такую историю. Она с юности была светской девушкой с десятками поклонников и собственной машиной «Жигули», которую отец подарил ей на восемнадцатилетие. Они жили в «дворянском гнезде», то есть в самом элитном районе Москвы у метро «Аэропорт», в роскошной писательской квартире, где, как в хорошем светском салоне, собирались лучшие московские женихи – студенты и выпускники МГИМО, Московской консерватории, Бауманки, Авиационного института и т. п. То есть у Иры был широкий выбор. Но однажды кто-то привел к ним первокурсника консерватории – совершенно нищего, в пиджаке с рукавами в отрепках. И, говорит Ира, «когда он сел к роялю и заиграл, я вдруг маткой почувствовала, что хочу от него ребенка!». С этими словами Ира обычно поворачивается к своему мужу Саше, поднимает за него тост, и они целуются на глазах у всей компании. Да, забыл сказать – у них, конечно, есть замечательный сын…
К чему я это пишу, когда мне некогда даже присесть за машинку?
К тому, что все хорошее в жизни приходит совсем не тогда, когда ты за ним охотишься. Именно теперь, когда мне некогда даже думать о женщинах, я живу в раю.
Уехав в понедельник утром в Прато на работу, Сильвия назавтра вернулась – бастующие итальянцы-рабочие выставили пикеты вокруг фабрики телеаппаратуры и не пускают туда ни своих штрейкбрехеров, ни иностранных «кландистини».
– Наших шильнэ побили! – сказала Сильвия. – Эльжбета поехала в Остию до вашего Баткина, шоб он перевез ее во Францию или Германию…
Так я узнал, что Леня Баткин – красавец из Остии и бывший директор Московского театра лилипутов, которого мне показали месяц назад на рынке «Американо» как легендарного любовника начальницы Московской грузовой таможни Седы Ашидовой, – действительно руководит местной «русско-еврейской мафией» и в багажнике своего белого «мерседеса» нелегально перевозит эмигрантов и «кландистини» из Вены и Мюнхена в Италию и обратно.
Конечно, Сильвия осталась у меня – и Боже мой, что случилось с моим бытом! Все мои рубашки, брюки и даже носки выстираны и отглажены! Вся квартира вымыта до блеска своих мраморных полов и стекол на окнах! Вся посуда на кухне сверкает, а на плите шкварчат, шипят и исходят вкуснейшими парами какие-то необыкновенные блюда из самых дешевых, с Круглого рынка, продуктов (за которыми Сильвия сама же и съездила!). При этом она – стирая ли, убирая ли, гладя ли, колдуя на кухне или плавая в море – все время поет и щебечет на своем пшикающем польском:
– Я нэ розумию, як ты вжыв? Посмотри на сэбэ – кожа да кости! Йиш! Такых шкелетов в Америку нэ впустят!
Итак, я ем за троих, сплю за… гм… обойдемся без хвастовства, и если бы не угроза этого ритуального убийства и погрома, то чем не рай? Всего за 150 миль, то есть за 170 долларов в месяц, у меня есть прекрасная светлая комната на берегу моря, еда в каких-то немереных количествах и самая вкусная женщина на свете! Ну что еще нужно?
Но сегодня уже 7 апреля, через четыре дня Пасха, и этот вампир уже наверняка среди нас!
Я убежал в штаб. Извини, Сильвия!
Москва, Центр, Иванову
Свидание у фонтана состоялось. Турист взахлеб рассказывал экскурсоводу-2 о бригадах самообороны и о порядке, который они навели в Ладисполи. По его словам, конфликты итальянцев с эмигрантами грозили перейти в погромы, но теперь предлогов для конфликтов нет.
Как и намечено планом, Главный Экскурсовод избегает интимных встреч с экскурсоводом-2, объясняя ей это своей огромной занятостью в университете и ревнивой женой. Для их будущих свиданий мы сняли им в Ладисполи виллу с видом на море. Главный Экскурсовод склоняет экскурсовода-2 переехать туда…
Италия, Рим, 7.04.79
Москва, Центр, Иванову
Экстренное сообщение. Только что полиция арестовала Профессора Антонио Негри, его товарищей Франко Пиперно, Ореста Скалзони, Лучано Феррари-Браво и еще семнадцать человек. Им предъявлено обвинение в подрывной деятельности, подготовке вооруженного свержения власти и создании бригад «Вооруженная автономия», «Рабочая автономия», «Рабочая вооруженная автономия» и т. п. Это, конечно, большой удар по операции «Дрозд». Но мы вводим резервы. Завтра в Риме, Милане, Турине, Парме и др. городах пройдут массовые митинги и демонстрации протеста против ареста Профессора и его товарищей. Может быть, этот арест даже к лучшему, он ожесточает схватку пролетариата с властью.
Италия, Рим, 7.04.79
– Первый известный случай кровавого навета имел место в английском городе Норвиче в 1144 году. Таким образом, приоритет в этой области, бесспорно, принадлежит англичанам. Норвич – город в графстве Норфолк, одно из старейших еврейских поселений в Англии. В пятницу, предшествующую празднику Песах, нашли труп мальчика по имени Уильям. Выкрест по имени Теобальд Кентерберийский показал ложно, что евреи якобы тайно собираются отовсюду во французском городе Нарбонн и бросают там жребий, какой именно общине найти и похитить мальчика, чтобы, когда наступит Песах, принести его в жертву в честь праздника…
Сильвия опять плавает в море, я вижу через окно, как она там ныряет и плещется русалкой – одна на всем пляже. У меня есть несколько минут до ее возвращения, и, наверное, все-таки нужно записать, чем же я эти дни занимаюсь. Если через два дня начнутся погромы и нас тут всех вырежут, пусть останется хоть этот дневник.
Итак, я занимаюсь тем, чем мне и положено заниматься, – режиссурой. Я ставлю для эмигрантов концерт художественной самодеятельности. Подождите хмыкать – вас ждут сюрпризы. Во всяком случае, я на них очень надеюсь.
Пять дней назад я просмотрел в посольстве списки наших эмигрантов и обнаружил, что отправки в США, Канаду и Австралию ожидают 39 профессиональных музыкантов (из них семь джазовых), девять театральных и эстрадных актеров и актрис, шесть певиц, три циркача, восемь гимнасток, два кинооператора, восемь звукотехников и семнадцать художников. То есть СССР, дестабилизируя и подрывая западное общество, щедро снабжает его искусство своими далеко не худшими кадрами. Во всяком случае, такими силами можно поставить не только концерт для эмигрантов, а открыть новый Голливуд.
За два дня я объехал и обошел лучших из лучших (Карен, конечно, был среди них, это вообще замечательный эпизод для кино: по Риму шагают коммунистические демонстрации с красными знаменами и портретами Ленина и Че Гевары, а в крохотной комнате бывшего зашарпанного борделя «Тосканини» сидит похудевший на двадцать кило Карен и с утра до ночи «пилит» на виолончели Генделя, Баха, Пуччини и Шнитке; там, за окном, происходят убийства и взрывы, а здесь звучат Мендельсон, Скрябин и Прокофьев; там Антонио Негри с мегафоном и призывами к вооруженному восстанию, там забастовки итальянского пролетариата и столкновения студентов с полицией и эмигрантов с коммунистами, а здесь – Римский-Корсаков, Чайковский и Дебюсси…), – так вот, я обошел всех наших ладиспольских артистов, музыкантов, певцов и циркачей и уговорил, умолил и даже наобещал «помочь с ускорением очереди в Американском посольстве», но выманил, вытащил их всех в программу своего «Пасхального концерта». И это не сборная солянка, нет! Нашлись бывшие кавээнщики, которые написали текст ведущему и ведущей, сочинены и отрепетированы вставные номера, репризы, «гэги» и т. п. Более того, оказалось, что Юра Сокол, один из лучших операторов «Мосфильма», который снимал с Чухраем, Миттой и Храбровицким, сумел вывезти почти все свои фильмы! Да, представьте себе, он провел феноменальную по простоте и риску операцию: каждый день он ходил в Москве на свою почту у метро «Проспект Вернадского» и отправлял в Европу – итальянскому сценаристу Тонино Гуэрро и другим европейским киношникам – бандероль с пятью-шестью книгами. Первые пару недель почтовые работники проверяли эти бандероли, просматривали каждую книгу, но потом им это надоело, и они заворачивали Юрины книги, почти не глядя, а затем и вовсе стали доверять ему их заворачивать. Я думаю, то же самое происходило и на Комсомольской площади в Управлении по досмотру за почтовыми отправлениями, а попросту говоря, в отделе перлюстрации писем – там ведь тоже люди работают. Приучив всех к своим невинным бандеролям, Юра стал вырезать в книжных страницах круглые ячейки и вкладывать туда по рулону кинопленки – части своих фильмов. Так с помощью классиков литературы и марксизма-ленинизма на Запад выехали почти все Юрины кинофильмы, и теперь Юра собирал эти ролики со всей Европы, склеивал скотчем и готовил к показу в Австралийском посольстве…
Короче, четыре дня назад в Остии, в римском ХИАСе и в Ладисполи у фонтана появились огромные красивые афиши:
8 апреля в Остии, 9-го в Риме, 10-го в Ладисполи
ЗВЕЗДЫ КИНО, ТЕАТРА, ЭСТРАДЫ И КВН!
ПОПУРРИ ИЗ ЛЮБИМЫХ ФИЛЬМОВ ЧУХРАЯ,
МИТТЫ И ХРАБРОВИЦКОГО!