Обстоятельства дела: Борисов В.Е. работал в январе – июне 1969 г. в экспериментально-механических мастерских им. Калинина. Систематически распространял среди рабочих как в устной форме заведомо ложные измышления, порочащие советский государственный строй, так и в печатной форме произведения такого же содержания.
…По показаниям свидетелей Петрова, Канорского, Борисов у себя на работе показывал сотрудникам машинописные тексты в защиту якобы неправильно осужденного Григоренко, что Борисов якобы ездил в Москву, чтобы передать какие-то письма иностранному делегату Совещания компартий.
Диагноз: последствия органического заболевания головного мозга с шизофреноподобным синдромом…
Заключение: Борисов В.Е. проявляет признаки органического поражения головного мозга с изменением личности (психопатоподобный синдром и снижение интеллекта), достигающие степени психического заболевания, и в настоящее время не может отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими. В период совершения инкриминируемых ему деяний Борисов страдал тем же психическим заболеванием и был невменяем. Нуждается в принудительном лечении в больнице специального типа.
Имя Владимира Буковского впервые появилось на страницах советской печати в начале 1962 г. в связи с выступлением на площади Маяковского авторов вольного литературного сборника «Феникс 61».
Весной 1970 г. Буковский дал интервью корреспонденту американской радиокомпании «Коламбия бродкастинг корпорейшн» (Си-би-си).
О себе Буковский рассказал следующее:
Первый раз он был арестован 1 июня 1963 г. за то, что у него на квартире были найдены при обыске две фотокопии книги Милована Джиласа. Продержав его в тюрьме несколько месяцев, следственные органы направили его в Институт имени Сербского, где его объявили невменяемым. В декабре того же года Буковский был заключен в специальную тюремную психиатрическую больницу в Ленинграде и пробыл там полтора года. В декабре 1965 г. он был снова арестован за организацию демонстрации в защиту находящихся под следствием писателей А. Синявского и Ю. Даниэля. Сперва его направили в обычную гражданскую больницу, а затем снова в Институт имени Сербского, где его продержали 8 месяцев. Однако члены новой экспертной комиссии, назначенной для обследования Буковского, не смогли прийти к единогласному заключению о его психическом состоянии: двое заявили, что он болен, а двое других нашли его совершенно здоровым.
Тем временем был выпущен за границу его друг – писатель В.Я. Тарсис, который способствовал поднятию западного общественного мнения в защиту В. Буковского. В результате широкой кампании, организованной на Западе, в Москву приехал представитель международной организации «Амнести», которому удалось добиться освобождения Буковского безо всяких объяснений причин в августе 1966 г.
Однако через полгода он был снова арестован за организацию демонстрации протеста на Пушкинской площади в Москве против незаконного ареста органами госбезопасности Галанскова, Гинзбурга, Добровольского и Лашковой.
В результате нашумевшего процесса Буковский был приговорен к 3 годам заключения, которые он отбыл в Воронежском лагере для уголовных преступников.
Ниже – выдержка из «Обвинительного заключения по уголовному делу[64] по обвинению Буковского В.К., Делоне В.Н. и Кушева Е.И. по статье 1903 УК РСФСР»:
«…Буковский В.К., являясь противником коммунистической идеологии, еще в 1962 г. привлекался по ст. 70, ч. 1, УК за изготовление и распространение антисоветского документа и фотокопии части книги Джиласа «Новый класс». Тогда же он был признан душевнобольным и направлен на принудительное лечение в психиатрическую больницу. Выйдя в 1964 г. из больницы, он установил связь с Тарсисом, а через него – с представителями НТС, которым он вместе со своими друзьями (Батшевым, Губановым) передавал машинописные сборники произведений молодых поэтов из числа так называемых смогистов. Летом 1966 г. он совместно с Добровольским, Губановым, Делоне, Капланом встречался с эмиссаром НТС по имени Филипп, однако никакими враждебными действиями с его стороны эта встреча не сопровождалась… Москва, 30 августа 1967 г.».
После освобождения, в январе 1970 г., он не отказался от своих убеждений и продолжал вести открытую борьбу за права и свободу, встречаться с иностранными корреспондентами и распространять вольную литературу, запрещенную в стране.
28 января 1971 г. Буковский составил «Обращение к психиатрам» и приложил к нему материалы о психбольницах (более 150 страниц). Все эти документы были переданы западной прессе в Париже Международным комитетом по защите прав человека 10 марта 1971 г.
28 марта 1971 г. В. Буковский был арестован и заключен в Лефортовскую тюрьму.
Первое сообщение о столкновении Юлии Вишневской с властями поступило из Москвы 12 декабря 1965 г. Извещая о состоявшейся 5 декабря на площади Пушкина демонстрации в защиту А. Синявского и Ю. Даниэля, иностранные корреспонденты сообщили об аресте трех участников: В. Буковского, Л. Губанова, а также шестнадцатилетней поэтессы Юлии Вишневской, которая была задержана непосредственно в школе, где училась.
Со слов В. Тарсиса, проживавшего тогда в Москве, все трое арестованных были отправлены в психиатрические больницы.
После своего освобождения Ю. Вишневская активно включилась в общественную деятельность и неоднократно заступалась за преследуемых властью инакомыслящих. Она подписала ряд писем протеста, в частности призыв от 22 мая 1970 г. правительству СССР и в ООН – «Свободу Андрею Амальрику!».
7 июля 1970 г. Ю. Вишневская находилась перед зданием Мосгорсуда, где проходил процесс Натальи Горбаневской. Замеченная под окнами суда при попытках слушать судебное заседание, она была доставлена в милицию, а через два часа отправлена в Бутырскую тюрьму.
«Хроника» № 15 от 31 августа 1970 г. приводит описание столкновения с милицией и протесты друзей Ю. Вишневской против беззакония:
«Утром 7 июля 1970 г. у здания Мосгорсуда, где должен был происходить суд над Натальей Горбаневской, собрались около 20 человек – друзья и знакомые Горбаневской, из которых в зал пустили только В. Чалидзе. В 11 часов собравшимся стало известно, что заседание суда можно послушать у окон во дворе, так как заседание происходило в полуподвальном помещении. Человек 15 тихо стояли у окон во дворе, когда туда явился старшина милиции Кичкин, работающий постоянно в здании Мосгорсуда. Кичкин и прежде отличался грубостью в обращении с людьми, приходящими на политические процессы. На этот раз поведение его было беспрецедентным. Он сразу стал кричать и разгонять всех. Потом набросился на Юлию Вишневскую, схватил ее и бросил на землю. Владимира Тельникова, который обратился к Кичкину со словами: «Как вы можете так обращаться с женщиной?», Кичкин толкнул, порвав на нем рубаху, а затем сильно бросил на землю, так что Тельников поднялся, хромая. У Надежды Яковлевны Шатуновской, немолодой женщины, остались на руке ссадины и синяки – Кичкин выкручивал ей руки, толкнул на землю. Появившиеся тут же милиционер и двое дружинников – без повязок – схватили Тельникова и за волосы втащили в машину. Ю. Вишневская была задержана через час. Тельникова и Вишневскую отвезли в милицию. 9 июля им было предъявлено обвинение по ст. 191 – сопротивление властям, а 10 июля утром их отправили: Вишневскую – в Бутырскую тюрьму, Тельникова – в тюрьму на Матросской Тишине.
Н. Шатуновская обращалась в милицию 7 и 9 июля, в прокуратуру 13 и 15 июля с просьбой направить ее для освидетельствования на судебно-медицинскую экспертизу, в чем ей было отказано. Заместитель прокурора Фролов мотивировал свой отказ тем, что она якобы наставила эти синяки себе сама. 15 июля Шатуновская подала в прокуратуру Сокольнического района заявление о возбуждении уголовного дела против старшины милиции Кичкина.
7 июля, сразу же после инцидента, 16 человек направили письмо протеста председателю Мосгорсуда. В тот же день, после задержания В. Тельникова и Ю. Вишневской, в милицию были поданы заявления: П. Якира, Н.Я. Шатуновской, Т. Ходорович, Г. Подъяпольского, Н.П. Емелькиной. На следующий день было подано еще четыре заявления.
22 июля Ю. Вишневская была помещена на судебно-медицинскую экспертизу в Институт им. Сербского, где находится до сих пор. 24 августа Тельникову и Вишневской изменили меру пресечения: Тельников до суда находится на свободе, с него взяли подписку о невыезде; Ю. Вишневская по-прежнему в Институте им. Сербского, но изменили режим ее содержания – ей разрешили свидание.
Группа друзей Н. Горбаневской написала открытое письмо.
«В чем же все-таки действительная вина Тельникова и Вишневской, а также всех тех, кого швыряли и разгоняли во дворе суда 7 июля? – говорится в нем. – В том, что они – друзья своих друзей. Не обязательно иметь неугодные начальству взгляды; можешь не защищать тех, кого преследуют за убеждения; но если ты лично, по-человечески сочувствуешь этим людям – жди расправы. Оказывается, криминальное дело – стоять во дворе, где судят твоего друга, преступление – подойти к окну… Человек может потерять все свои права, все свободы, но ему – чтобы остаться человеком – нужно сохранить за собой последнюю свободу – право на любовь к ближнему. Нам остается одно: доказать, что мы еще люди».
22 июля Ю. Вишневскую поместили на судебно-медицинскую экспертизу в Институт им. Сербского, где продержали ее до 12 октября.
Экспертная комиссия признала ее невменяемой с диагнозом «вялотекущая шизофрения» и оставила на попечение родителей под надзором районного психиатра.
26 или 27 марта 1971 г. Юлия Вишневская была снова арестована и направлена в психлечебницу (клиника № 58).