– В покойников. Знаю. Даже думать не хочу об этом.
Найджел подумал, что уж он-то никогда не перестанет думать об этом – особенно это воспоминание будет терзать его в три часа утра в ветреную погоду. Отличительной чертой убийства при помощи магии была гораздо большая изобретательность по сравнению, скажем, с убийством, совершенным сталью. Оно предоставляло вам кучу интересных, новых способов умереть, и Найджел никак не мог выбросить из головы те образы, которые предстали перед ним, перед тем как их милосердно поглотила волна октаринового огня.
– Не знал, что волшебники такие, – пожаловался он, пока они бежали по коридору. – Я считал их скорее, ну, глупыми, чем зловещими. Чем-то вроде клоунов.
– Ну так посмейся над этой шуткой, – пробормотал Ринсвинд.
– Но они только что убили стражников, даже не…
– Я бы предпочел замять эту тему. Я тоже это видел.
Найджел попятился. Его глаза сузились.
– Ты тоже волшебник, – обвиняющим тоном заявил он.
– Но не из таких, – коротко парировал Ринсвинд.
– А из каких же?
– Из тех, которые не убивают.
– Они смотрели на бедняг, словно на пустое место… – сказал Найджел, покачав головой. – Это было самое ужасное.
– Да.
Этот единственный слог тяжело, словно ствол дерева, упал на пути мыслей Найджела. Юноша вздрогнул, но, по крайней мере, заткнулся. Ринсвинд даже испытал к нему кратковременную жалость, что было весьма необычно – к жалости он относился бережливо и предпочитал использовать на собственные нужды.
– Ты первый раз увидел, как убивают человека? – осведомился Ринсвинд.
– Да.
– И сколько же ты был героем-варваром?
– Э-э… Какой сейчас год?
Ринсвинд заглянул за угол, но те люди, которые пребывали поблизости и в вертикальном положении, были слишком заняты паникой, чтобы обращать внимание на двух незнакомцев.
– Так ты был в дороге? – спокойно спросил он. – Потерял счет времени? Бывает. Сейчас год Гиены.
– О-о. В таком случае, около… – Найджел беззвучно пошевелил губами. – Около трех дней. Послушай, – быстро добавил он, – неужели люди могут вот так вот убивать? Даже не думая?
– Понятия не имею, – ответил Ринсвинд голосом, который позволял предположить, что сам Ринсвинд все время об этом думает.
– Даже визирь, приказав бросить меня в змеиную яму, проявил ко мне хоть какой-то интерес.
– Это хорошо. Интерес со стороны посторонних – это приятно.
– В смысле, он даже смеялся.
– А-а. И чувство юмора к тому же…
Ринсвинду казалось, что он видит свое будущее с той же самой кристальной ясностью, с какой человек, падающий с обрыва, видит землю. И причина сей ясности была одна и та же.
– Они просто ткнули пальцем, не думая… – повторил Найджел.
И тут Ринсвинд взорвался.
– Заткнись, а? Что, по-твоему, я испытываю? Я ведь тоже волшебник!
– Ну да, тебе-то ничего не угрожает… – пробормотал Найджел.
Удар был не очень сильным, потому что даже в ярости мускулы Ринсвинда по-прежнему напоминали манную кашу, но кулак попал Найджелу в висок и свалил его наземь скорей удивлением, чем своей внутренней энергией.
– Да, вот именно, я волшебник! – прошипел Ринсвинд. – Волшебник, от которого в магии нет никакого толка! До сих пор я умудрялся выжить только потому, что был недостаточно важной персоной, чтобы умереть! А теперь, когда всех волшебников ненавидят и боятся, как ты думаешь, долго я протяну?
– Это же смешно!
Ринсвинд оторопел не меньше, чем если бы Найджел ударил его в ответ.
– Чего?
– Болван! Все, что тебе нужно сделать, – это перестать носить дурацкую мантию и избавиться от своей идиотской шляпы. Никто и не узнает, что ты волшебник!
Рот Ринсвинда несколько раз открылся и закрылся – волшебник стал похож на золотую рыбку, пытающуюся сообразить, как надо танцевать чечетку.
– Прекратить носить мантию? – переспросил он.
– Естественно. Эти потускневшие блестки выдают тебя с головой, – подтвердил Найджел, с трудом поднимаясь на ноги.
– Избавиться от шляпы?
– Ты должен признать, что расхаживать повсюду в шляпе, на которой написано «Валшэбник», – это довольно тонкий намек.
– Извини, – озабоченно ухмыльнулся Ринсвинд. – Я не совсем понимаю, куда ты клонишь…
– Просто избавься от них. Это же легко. Просто брось где-нибудь, и тогда ты сможешь быть, э-э, э-э, кем угодно. Только не волшебником.
Наступило молчание, прерываемое только звуками происходящей вдали схватки.
– Э-э, – потряс головой Ринсвинд. – Я потерял ход твоих мыслей.
– О боги, это же элементарно!
– Не уверен, что уловил, к чему ты ведешь… – бормотал Ринсвинд с лицом мертвенно-бледным от пота.
– Ты можешь просто перестать быть волшебником.
Ринсвинд беззвучно зашевелил губами, проговаривая каждое слово. Затем произнес фразу целиком.
– Что? – спросил он и тут же добавил: – О-о.
– Уразумел? Или растолковать еще раз?
Ринсвинд мрачно кивнул:
– Думаю, ты ничего не понял. Волшебник – это не то, что ты умеешь, это то, что ты есть. Если я перестану быть волшебником, то стану ничем.
Он снял с себя шляпу и принялся нервно теребить полуоторванную звезду на ее верхушке, чем вынудил еще несколько дешевых блесток расстаться с насиженным местом.
– На моей шляпе написано «Валшэбник», – продолжал он. – Очень важно… – Он внезапно замолчал и уставился на свои руки. – Шляпа… – рассеянно проговорил он, чувствуя, как какое-то важное воспоминание прижимается носом к окнам его сознания.
– Это хорошая шляпа, – откликнулся Найджел, которому показалось, что от него ждут какой-то реакции.
– Шляпа… – повторил Ринсвинд. – Шляпа! Мы должны забрать шляпу!
– У тебя уже есть одна, – подсказал Найджел.
– Не эту, другую шляпу. И Канину!
Он наобум сделал несколько шагов по туннелю, потом бочком вернулся обратно и спросил:
– Как ты думаешь, где они?
– Кто?
– Тут есть одна волшебная шляпа, которую я должен найти. И девушка.
– Зачем?
– Это довольно трудно объяснить. Наверное, стоит ориентироваться на вопли.
У Найджела был не такой уж большой подбородок, но Найджел все же умудрился выставить его вперед.
– Нужно спасти какую-то девушку? – угрюмо уточнил он.
– Кого-то точно нужно спасти, – поколебавшись, признал Ринсвинд. – Может быть, ее. А может, кого-нибудь поблизости от нее.
– Чего ж ты раньше не сказал? Это больше похоже на дело, это то, чего я ждал. Вот он, настоящий героизм. Пошли.
Вдали снова послышались грохот и чьи-то вопли.
– Куда? – спросил Ринсвинд.
– Куда угодно!
Обычно герои обладают способностью как безумные проноситься по рушащимся дворцам, в которых они оказались впервые в жизни, спасать всех подряд и выскакивать за мгновение до того, как все взлетит на воздух или провалится в бездну. На самом деле Найджел с Ринсвиндом довольно спокойненько прошлись по кухням, ряду тронных залов, конюшням (дважды) и по пути миновали несколько довольно миленьких – как показалось Ринсвинду – коридорчиков. Время от времени мимо них пробегали группы одетых в черное стражников, которые не удостаивали беглецов даже повторным взглядом.
– Это же смешно, – заметил Найджел. – Почему бы нам не спросить у кого-нибудь дорогу? Эй, что с тобой?
Ринсвинд прислонился к колонне, украшенной будоражащими скульптурами, и со свистом переводил дыхание.
– Можно схватить одного из стражников и пытками вырвать у него сведения, – предложил он.
Найджел посмотрел на него странным взглядом и, скомандовав: «Жди здесь», – отправился на поиски. В конце концов он на брел на какого-то слугу, трудолюбиво опустошающего кладовку.
– Извините, – обратился к нему Найджел, – как пройти в гарем?
– Через три двери сверни налево, – не оглядываясь ответил слуга.
– Прекрасно.
Найджел вернулся обратно и сообщил об этом Ринсвинду.
– Да, но ты его пытал?
– Нет.
– Не очень-то варварский поступок с твоей стороны.
– Я прихожу к этому постепенно, – возразил Найджел. – Например, я даже не сказал ему «спасибо».
Тридцать секунд спустя они отвели в сторону тяжелую занавеску из бус и вошли в сераль серифа Аль Хали.
В этом серале пели ярко окрашенные птички, сидящие в клетках из золотой филиграни. Били журчащие фонтаны. Цвели редкие орхидеи, среди которых, словно крошечные, сверкающие драгоценные камни, порхали колибри. Здесь же, сбившись в молчаливую кучку, сидели около двадцати девушек, одежд на которых не хватило бы и на полдюжины представительниц женского пола.
Ничего этого Ринсвинд не видел. Нельзя утверждать, что зрелище пары дюжин квадратных ярдов бедер разных оттенков – от розового до черного, как полночь, – не вызвали к жизни некие потоки, струящиеся в глубинных расселинах его возбуждения. Просто его сознание было затоплено мощной волной паники, охватившей Ринсвинда при виде четырех стражников, поворачивающихся к нему с ятаганами в руках и с глазами, горящими жаждой убийства.
Ринсвинд, не колеблясь ни секунды, отступил назад.
– Передаю их тебе, мой друг, – объявил он.
– Замечательно!
Найджел вытащил меч и дрожащими от усилий руками выставил клинок перед собой.
Несколько секунд царило абсолютное молчание – каждый ждал, что будет дальше. А потом Найджел издал боевой клич, который Ринсвинд не забудет до конца своей жизни.
– Э-э, – сказал варвар, – извините…
– Мне кажется, это свинство, – заявил невысокий волшебник.
Другие ничего не ответили. Это действительно было свинство, и среди них не было ни одного, кто не ощущал бы у себя в позвоночнике жаркого поскуливания вины. Но, как часто случается благодаря странной алхимии, присущей человеческой душе, вина придала им самонадеянности и безрассудства.
– Закрой пасть, – посоветовал временный вожак. Его звали Бенадо Сконнер, но в этот день в воздухе витало нечто такое, что позволяло предположить, что вам не стоит запоминать это имя. Воздух был темен, тяжел и полон призраков.