— У Луки снова ночные кошмары. В последнее время он сам не свой, Тал. Я не знаю, что делать.
Мой желудок напрягся.
— Почему? Что с ним случилось?
Киса поднялась на ноги и оказалась передо мной, бросая мне пренебрежительную улыбку.
— Тебе не о чем беспокоиться.
Я начала было спорить об этом, но Киса поставила меня на ноги и обняла.
— Прекрати, Тал, расслабься, обрети свое счастье снова и возвращайся отдохнувшей. Ты и не заметишь, что к твоему возвращению, все снова вернется в нормальное русло — Джахуа, возможно, будет уже мертв и похоронен, Лука, возможно, полностью оправится, все будет хорошо.
Я обняла Кису в ответ и уже через несколько секунд она отстранилась. Ее губы растянулись в кривой улыбке.
— Можно же мечтать, да? Одно можно сказать наверняка, что в чудесном мире Волковой никогда не бывает скучно!
— Да, — ответила я, рассмеявшись. Я колебалась, зная, что она чего-то не договаривает. Она вела себя странно.
Киса закатила глаза, когда я уставилась на нее.
— Тал, иди. У меня все под контролем.
Я направилась к двери, но остановилась, чтобы сказать:
— Как ты думаешь, Лука будет в порядке?
Киса обняла себя за талию.
— Я уверена, что будет. Я оставила его в постели сегодня. У него была тяжелая ночь. Я собираюсь встретиться с нашими отцами сегодня днем, чтобы узнать, могут ли они помочь ему.
Я нахмурилась.
— Помочь в чём? Это очень расплывчато, Киса.
Она устало ухмыльнулась.
— Просто кое-что из прошлого в ГУЛАГе, часть информации, которая имеет для него значение. Я надеюсь, что наши отцы помогут пролить на это свет. Это то, что нужно Луке, чтобы, наконец, принять себя, как будущего пахана. Я думаю, что мой отец начинает беспокоиться о том, как отвлекается Лука. Я думаю, он сомневается в том, что у него есть то, что нужно, чтобы однажды возглавить братву.
Я в последний раз посмотрела на Кису, у меня скрутило живот от еще одной возникающей проблемы, которую теперь должен был решить мой брат. Я крепко обняла ее и поцеловала в щеку.
— В любое время, когда я буду тебе нужна, ты звонишь. И если тебе нужен перерыв, приезжай ко мне. Ты не должна взваливать все на себя. Это причиняет тебе боль.
Киса напряглась в моих руках.
— Обещай мне, Киса, — подтолкнула я.
Она кивнула мне в плечо.
— Обещаю, Тал. И… спасибо, — прошептала она.
Положив обе руки ей на плечи и слегка оттолкнув ее назад, я посмотрела ей прямо в глаза.
— Ты моя сестра, Киса. Это было правдой еще до того, как ты вышла замуж за моего брата. Это были я и ты, всегда. Сестры до конца.
Киса вытерла падающую слезу и отмахнулась от меня рукой.
— Иди. Поторопись, чтобы не попасть в пробку. Отдохни. Ешь много шоколада и, самое главное, развлекайтесь. Нам не хватает веселья среди всего этого.
Я издала одиночный смешок.
— Я должна сказать отцу, что делаю перерыв. Моя мама знает причину, но мой отец: лучше сказать ему прямо сейчас перед отъездом, чем дать ему время отговорить меня от этого. Ты знаешь, что он заставит меня остаться.
Киса усмехнулась и сказала:
— Я всегда завидовала тебе, Тал. Ты делаешь то, что хочешь и когда хочешь. Я бы никогда не смогла этого сделать. Я была слишком занятой, пытаясь стать идеальной русской дочерью. Несмотря на все это, черт возьми, это мне помогло.
Я протрезвела от комплимента Кисы, и что-то глубоко внутри заставило меня признаться:
— Я бы не слишком завидовала себе, Киса. Да, я могу жить на своих собственных условиях, но у тебя есть одна вещь, за которую я бы отдала все, что имею. Пожертвовала бы всем.
— Что это? — спросила Киса со смущением.
Я боролась с комком в горле.
— Любовь. У тебя есть тот, кто обожает тебя, вероятно, больше, чем ты его. Я сама по себе, всегда была одна. Я бы отдала все, чтобы иметь такую любовь. Но то, как это произойдет в моей жизни, мне знать не под силу. Кто, черт возьми, собирается встречаться с дочерью босса братвы?
Глаза Кисы наполнились сочувствием.
— Тал…
Я подняла руку.
— Дерьмо. Я говорю чепуху. — Я сделала паузу, затем заставила себя улыбнуться. — Я лучше пойду, Киса. Скоро увидимся, хорошо?
Я вышла из кабинета прежде, чем Киса смогла сказать что-то еще, все время ощущая тупую боль одиночества в моей груди, которую принесло мое небольшое признание.
Мне нужен был этот перерыв.
Я заработала этот перерыв.
Я хотела стать нормальной.
Я хотела быть старой доброй нормальной Талией из Бруклина, хотя бы ненадолго.
Глава 3Лука
Мое тело болело от недосыпания, но я заставил себя встать с постели. Кирилл, пахан, сказал мне, что я обязан появиться в его офисе сегодня днем. Он встречается с Пятью Семьями коза ностры[1] итальянской мафии здесь, в Нью-Йорке. Кирилл хочет, чтобы я познакомился со всеми боссами в нейтральном месте; он хочет представить меня, как будущего лидера братвы. Он сказал, что желает, чтобы они увидели меня лично. Он улыбался, сообщая мне об этом. Сказал, что не может дождаться, когда увидит страх на их лицах, когда они увидят, как будущее Волковых войдет в комнату.
Подойдя к шкафу в спальне, которую делил с Кисой, я вытащил один из чертовых дизайнерских костюмов, которые мне приходилось надевать, когда я был в бизнесе братвы. Через несколько минут я посмотрел в зеркало ванной, поправляя галстук, и мои руки опустились по бокам. Я чувствовал, что, бл*дь, схожу с ума. В каждом кошмаре я снова и снова убивал 362, в его карих глазах застыла смерть. Большинство моих дней были потрачены на то, чтобы выяснить, кто он, откуда пришел, и до сих пор я ничего не нашел.
Отвернувшись от зеркала, я спустился вниз, чтобы найти Михаила, моего личного охранника и главу быков, ожидающих в моей машине.
Не говоря ни слова, он отвез меня прямо к дому Кирилла Волкова. Я выпрыгнул из машины и вошел в огромный коридор, направляясь к кабинету. Когда я был прямо за дверью, то услышал голоса моего отца и Кисы, раздающиеся изнутри. Но как только я собирался войти, их тихая беседа заставила меня замедлиться.
— Вы узнали что-то о 362? Ваши люди достали новую информацию? — спросила Киса.
Ответом была лишь тишина, и мое сердце начало биться чаще. Моя рука сжала ручку двери, когда мой отец прочистил горло.
— Мы уже несколько месяцев знаем о личности 362, Киса.
— Что? — прошептала Киса в шоке. — Месяцы? И вы не сказали Луке?
— Это деликатная ситуация, Киса, — начал мой отец, — которая недавно коснулась нас. И мы не можем усугубить и без того плохое положение дел, — скрипнул стул, — особенно не для него. Не для 362.
Мой отец произносил «он» и «362», как будто они были ядом.
— Я не понимаю. Я не… кто? — пробормотала Киса. — Кто 362?
Затем мой отец холодно ответил:
— Он был Костава.
Киса, должно быть, отреагировала на это имя, когда мой отец добавил:
— Это правда, Киса. Из всех людей, из всех семей в мире, единственный человек, который нашел моего сына в аду и подружился с ним, — чертов Костава.
Разговор прекратился, но я мог сосредоточиться лишь на том, что они знали. Все это время они знали, кем был 362. И они, черт возьми, скрывали это от меня.
Чувствуя прилив гнева, я ударил плечом в дверь и ворвался в комнату. Кирилл был возле своего стола, мой отец и Киса сидели перед ним.
Все трое повернулись ко мне, когда я остановился у входа в кабинет, мои ноздри раздувались от интенсивности моего беспорядочного и быстрого дыхания.
— Лука… — прошептала Киса, ее лицо стало бледным. Но я проигнорировал это, мой взгляд полностью сосредоточился на моем отце.
— Ты знал все это время? — прогремел я. Я двинулся вперед, пока не навис над ним. Я почти расслабился, когда увидел вспышку страха, пробежавшую по его карим глазам, но потом напомнил себе, что он скрыл от меня информацию. Информацию, которую я отчаянно жаждал знать.
Киса дотронулась до моей руки, но я сбросил ее руку.
— Нет! Не надо! — Я огрызнулся на свою жену и взглянул на отца и Кирилла. — Я хочу услышать это из их гребаных уст! Я хочу услышать, почему они скрывали это от меня. Почему они не сказали мне единственную гребаную вещь, которую я когда-либо просил у них!
Мой отец протянул руку.
— Лука…
Но я слишком далеко зашел. Рев боли разорвал мое горло. Подойдя к столу, я взялся за край обеими руками и перевернул его на бок.
— Лука! — крикнула Киса, но я уже начала метаться, чувство предательства заставляло меня сходить с ума.
Мои ноги стучали по полу, я проводил руками по волосам.
— В течение нескольких месяцев вы говорили мне, что не знаете, черт возьми!
Мой отец вскочил на ноги, и я повернулся, чтобы посмотреть ему в лицо.
— Я убил его! Я, бл*дь, убил его! — Я протянул руки к отцу. — Этими гребаными руками. Я убил его. Я убил его…
— Чтобы спасти меня, — прервала Киса. Мои глаза сразу же уставились на нее. Я вышел вперед, и Кирилл встал со своего места. Он подошел к Кисе, словно не хотел, чтобы я приближался к его дочери. Это только больше разозлило меня. Киса кивнула своему отцу, и он отступил.
Киса потянулась, чтобы обхватить мое лицо. Мое твердое тело расслабилось, когда ладонь моей жены соединилась с моей горячей кожей.
— Спокойно, детка. Слушай своего папу.
Киса провела пальцами по волосам. Мои глаза зажмурились, пока я медленно и ровно вдыхал ртом.
Когда мои глаза снова открылись, Киса посмотрела на напряженное лицо моего отца, затем снова на меня.
— Лука. 362. Он был Костава.
Густая пелена затуманила мой разум, когда она произнесла эти слова. Костава? Я понятия не имел, что это значит, кто это был. Имя ничего не значит для меня.
Лоб Кисы опустился на мой.
— Лука…
— Я не понимаю… — прошептал я. Моя голова начала болеть от попыток вспомнить что-нибудь, хоть что-то, об этом, бл*дь, имени.