***
-Ты уверена? - Лешка повесил на шею белое полотенце, которым вытирал только что помытую в душевой голову и, пристроив руки на широко расставленных коленях, выгнул одну бровь. - Затея воистину глупая даже по моему скромному мнению.
- Лёш, мы уже это обсуждали, - вздохнула, не глядя на него, продолжая ходить по палате, пытаясь собрать свои вещи. Получалось ужасно. Мысли путались, вещи из рук выпадывали, я постоянно что-то теряла, забывала, параллельно наталкиваясь на предметы обстановки. Как я буду работать в таком состоянии, не представлялось совершенно, но... Вздохнув, я присела на край больничной койки, сжимая в руках синее вечернее платье. - Я обещала Эльзе выйти сегодня. Сам знаешь, что во время подобных вечеринок всегда аврал и рабочих рук не хватает. А в связи с выступлением клуб сегодня будет переполнен.
- Я в курсе, - хмыкнул Шут, переплетая пальцы и устраивая на них подбородок. - Даже знаю о вашем небольшом заговоре, благодаря которому наш начальник службы безопасности будет сегодня танцами открывать вечер на пару с нашим же ледяным администратором... Вопрос: как вам это удалось?
- Я тут не при чем, - повела плечами, словно пытаясь стряхнуть усталость, и принялась аккуратно сворачивать платье, стараясь не вспоминать, как я в нем выглядела, и что за этим последовало. - Я всего лишь подбросила записку в карман Олега. Остальное всё устроили танцоры. Они хотят так свести их.
- Допустим, - усмехнулся Лешка. И вроде спокойно поинтересовался, но у меня чуть рюкзак не выпал из рук. - А тебя с Михой кто сводить будет?
- Лёш, не надо, - с трудом взяв себя в руки, я принялась заталкивать платье, уже не заботясь о его сохранности и дальнейшем внешнем виде. - Ты знаешь, это временная мера.
О том, что я сама забыла о данном факте, я старалась не вспоминать. Думать о расставании было тяжело, еще сложнее оказалось говорить Мише о нем, даже учитывая не личный разговор, а всего лишь телефонный. И всё равно... Меня выворачивало от собственного вранья, но поделать с этим я ничего не могла.
Слова приходилось давить из себя силой и, конечно же, за этим последовал откат, сильно ударивший по нервам...
Заснуть этой ночью я смогла только после укола снотворного.
- Аха, - кивнул друг детства, продолжая наблюдать за моими бестолковыми попытками собраться. - А я еще я знаю, что за кем-то из вас пристально следят.
Нет, сделать так, чтобы ты вошла в клуб незамеченной и так же вышла – ноу проблем. А от Лександрыча как предлагаешь тебя прятать? Риш, он так просто сдаваться не намерен.
Отложив в сторону рюкзак, я провела руками по волосам, тщетно пытаясь успокоиться и взять себя в руки. Получалось плохо, если честно.
Я прекрасно понимала, к чему клонит Шут. Миша, даже если и поверил моим словам, так просто не отступится. Попытается найти меня, поговорить, станет уговаривать, убеждать и кто знает, что еще придет ему в голову? Я знаю его, он не сдастся.
И я понимаю, что с моей стороны глупость ехать в клуб, но не могу же я бросить работу вот так вот просто? К тому же, сегодня там будет толпа народа и все в костюмах, а моего приезда директор «Максимуса» вряд ли будет ждать после произошедшего. Если, конечно, ни у кого не спросит о моем присутствии.
- Я постараюсь не попасться ему на глаза, - собрав волосы в небрежный пучок, я снова взялась за сборы. - А если не выйдет, повторю все то, что сказала вчера.
- Угу, - важно покивал парень и скептически заметил. - А Ромычу потом снова врача с уколом вызывать? Ришка, да тебя ж накроет, едва Лександрыч тебя к стенке припрет! А он припрет, я тебе гарантирую! Нет, я, конечно еще раз намекну, что тебе время надо, дабы прийти в себя и всё такое, а я пока попробую тебя переубедить... Да только клянусь последней парой чистых носков - чёрта с два он меня послушает!
- Лёш, я понимаю, что в «Максимусе» мне больше не работать, - слезы удалось сдержать с трудом. Пришлось сжать зубы и продолжить заталкивать в рюкзак вещи, чтобы не разреветься. - Это будет последний день, ладно? Я обещала...
- Ох, Ришка, - поднявшись с кушетки, Шут отобрал у меня всё и крепко обнял, поглаживая по спине. - Мазохистка ты, блин. Ладно, фиг с ним. Постараюсь что-нибудь придумать.
- Спасибо, - тихо шмыгнула, утыкаясь носом в его грудь, обтянутую вечной футболкой с символикой группы «Король и Шут». Обхватив руками за талию, крепко прижалась... Поддержка Лёшки всегда меня успокаивала, как ничья другая.
Если бы он только знал, как мне его вчера не хватало...
Но мирно спящего на кушетке друга я обнаружила только утром.
- Так, лан, не кисни, подруга, - отстранившись, парень щелкнул меня по носу и стащил с шеи полотенце. - Поехали уже на службу... Да оставь ты это барахло, все равно сюда вернемся! Помнишь, что врач сказал?
- Помню, - кисло улыбнулась, наклоняясь и доставая из-под кровати свои ботиночки. - Еще два дня провести тут на дневном стационаре. Только Лёш, зачем? Я хорошо себя чувствую.
- Тебе ж сказано было, глупая, - фыркнул мой сосед, напяливая на меня куртку. - Твои спину не доконали твои каблуки чисто по странному везению. По нему же обошлось без истерик... Местные Гиппократы просто перестраховываются.
Понаблюдают, чтобы ничего не вылезло, и домой отпустят. Ферштейн?
- Ладно, - пожала плечами без особо энтузиазма и, прихватив шапку, отправилась следом за парнем на выход.
Я как-то сразу забыла спросить, как мы добираться будем, и потому застыла в удивлении, когда Лёшка привел меня на парковку и невозмутимо так щелкнул брелком сигнализации. Незнакомый темно-синий кроссовер мигнул фарами, а Шут, улыбаясь, открыл дверцу.
- Откуда? - моему удивлению не было предела, но в машину я все-таки забралась.
Лёша моментально оббежал авто и оказался на водительском месте.
- Кощей одолжил, - пояснил друг, стаскивая с влажных волос капюшон зимней куртки. - Чтобы ты по автобусам не тряслась.
- Неудобно, - тихо вздохнула, пристегивая ремень безопасности. - Рома для меня уже столько сделал...
- А ты что хотела? - фыркнул Лёшка, аккуратно выруливая со стоянки. – Байкеры как одна большая дружная семья. Ты - девушка их друга. Тем более Ромыч в курсе ситуации, а тачек у него и так хватает. Не в стороне же им оставаться, верно?
- Наверное, - неуверенно согласилась, хотя всё равно чувствовала себя неуютно.
Рома действительно для меня многое сделал: и скрыть всё помог, и в больницу устроил, и машину Лёшке одолжил, и плечо свое подставил, чтобы я выплакаться смогла...
А еще именно он мне вчера напомнил, что расставание - крайняя, вынужденная мера. И что рано или поздно, но всё у нас наладится.
Если честно, не думала, что наш финансист окажется таким... понимающим.
Когда мы подъезжали к клубу, меня слегка трясло, не спорю. И только когда Лёшка созвонился с охраной и выяснил, что почти никого из начальства нет, дышать стало чуть свободней. Ненамного, но всё же.
В раздевалку я попала аккурат в разгар суеты, когда залы и комнаты были уже подготовлены, как и оформление, и девочки дружно переодевались. Чтобы никто ничего не увидел, мне пришлось незаметно ускользнуть в душевые, благо в суете и гомоне на меня не обратили особого внимания.
Но стоило только появиться, как Катерина восхищенно присвистнула и укоризненно цокнула языком:
Какой... неприличный кавай получился!
- Я предупреждала, - невольно поджала губы, рассматривая себя в отражении, попутно пытаясь одернуть наряд. Да, костюм был сшит по моим меркам, да, образы всех работников были продуманы заранее и согласованы с администрацией, да, у других официанток встречались юбки и покороче...
Но почему только я выгляжу столь откровенно?!
Алое платье из тонкой мягкой ткани обтягивало, словно вторая кожа.
Присборенный на ложбинке лиф и тонкие бретельки не подразумевали надевать под него нижнее белье, и линяя декольте, подчеркнутая тонкой черной отделкой по краю, хоть и не казалась вульгарной, все равно смотрелась нескромно и как-то слишком... аппетитно. И это даже на мой чисто женский взгляд! Широкий ремень в готическом стиле с большой пряжкой и клепками в виде металлических пауков обхватывал талию, делая на ней акцент, а слишком короткая и очень пышная юбочка с узкими черными рюшами из органзы по подолу открывала ноги, затянутые в колготки в мелкую сетку. От самого лифа и до конца юбки по бокам шло тонкое черное кружево, разбавляющее алый цвет, а в комплект платью прилагались высокие сапоги-ботфорты... слава богу, на небольшой платформе, без какого-либо каблука.
Из всего костюма меня радовал только плащ. Длиной почти до середины икры, с высоким стоячим воротником, алой подкладкой, он почти полностью скрывал всё это... непотребство!
Говорила же я Эльзе, что это не самый лучший вариант.
- Да ладно! - весело фыркнула Оля, лихо нахлобучивая на голову остроконечную ведьминскую шляпку. - У нас же «Полуночные пляски», как-никак! Тут весь клуб будет заполнен нечистой силой разной степени раскрепощенности и обнаженности, хлеще, чем на Хэллоуин недельной давности. На нас особенного внимания и не обратят - все, кто тридцать первого всё веселье пропустил, сейчас будут отрываться.
Её бы слова, да... ну, понятно, я думаю, куда и кому конкретно.
- Вот и я думаю, - поддержала ее Катя и поманила меня пальцем, угрожающе пощелкав утюжком для волос. - А ну-ка иди сюда, моя прелесть... красоту наводить будем!
Пришлось согласиться и покорно ждать, пока мои волосы разделят на прямой пробор и распрямят до невозможно гладкого состояния, попутно восхищаясь их новым цветом и переливами. А я только порадовалась принятому в больнице душу, который смыл с головы весь лак, заодно ликвидируя тщательно завитые кудри. Отвечать на вопросы, куда я не столь уж давно прихорашивалась, совершенно не хотелось.
Катерина, конечно, не профессиональный стилист, как Неаполь, но по окончанию всех работ, предназначенных для завершения образа, я почти готова была ее расцеловать. Благодаря ее стараниям меня теперь просто не узнают!