– Я не притворяюсь, – огрызается Дэвенпорт. – Мне просто по фигу, что ты там собираешься сказать!
Шайба падает на лед. Я забираю ее, но Джона по-прежнему увлеченно бросает оскорбления в адрес игрока Брайара и не замечает моего паса. Дэвенпорт перехватывает шайбу и выходит один на один к воротам. Мы бросаемся вслед за ним, но Йоханссон спасает нас от, возможно, дорогостоящей ошибки. Он останавливает бросок и отдает шайбу Бруксу.
– Это никуда не годится! – сердито бросаю я Джоне, проезжая мимо. Такие косяки совсем не типичны для Джоны Хемли. – Сосредоточься на игре!
Но думаю, вряд ли он меня слышит. Или ему просто все равно. Когда они с Дэвенпортом встречаются у бортика во время следующего выхода нашего звена, Джона снова начинает.
– Вечер четверга, – рычит он. – Где ты был?
– От-ва-ли! – Дэвенпорт с силой бьет Джону локтем и выигрывает эту битву за шайбу.
Я толкаю Дэвенпорта и отбираю у него шайбу, но Джона снова поглощен тем, чем не нужно. Он не уезжает вперед, как ему следовало бы, и снова положение «вне игры». Звучит свисток.
Я не знаю, что тут происходит, но мне это ни хрена не нравится.
Следующее вбрасывание происходит слева от наших ворот. Мы выстраиваемся в позиции, и Джона продолжает свой допрос.
– Вечер четверга, козел, – выплевывает он. – Ты был в «Брю Фэктори».
– И что с того? – Дэвенпорт порядком раздражен.
– Значит, ты этого не отрицаешь!
– Зачем мне это отрицать? Я был в том баре. А теперь заткнись к чертям!
– Та рыжая, с которой ты ушел, помнишь ее? – спрашивает Джона.
Я молюсь, чтобы шайба, наконец, упала – прямо сейчас! – потому что уже понял, к чему все идет. И это надо прекратить сейчас же!
– Кого? Вайолет? Какое тебе дело до того, в кого я вставляю свой член?
– Это была моя девушка!
Джона бросается вперед и сбивает с ног рефери, который растягивается на льду, запутавшись в собственных конечностях.
Черт! Черт-черт-черт!
– Хемли! – рявкаю я, но Джона меня не слышит.
Он сбивает с ног Дэвенпорта и накидывается на него с кулаками. А когда Джона скидывает перчатки, во мне закипает злость, потому что это, черт возьми, ведет к удалению до конца игры. Я пытаюсь оттащить его, но парень оказывается сильным. Он кричит на Дэвенпорта за то, что тот переспал с Ви, а рефери оглушительно свистят.
Дэвенпорт, похоже, искренне ничего не понимает.
– Она не сказала мне, что у нее есть парень! Господи! Отвали от меня! – Он даже не пытается драться в ответ.
– Я не верю тебе! – Кулак Джоны снова опускается. Свист продолжается.
Из уголка рта Дэвенпорта струится кровь. Его перчатки по-прежнему на нем, и пока он не нанес ни единого удара. Если кого-то и удалят, это будет мой парень, а не Дэвенпорт.
Я снова пытаюсь утихомирить Джону. Нейт Родс, капитан наших соперников, подкатывается, чтобы помочь мне. Вдвоем нам удается оттащить Джону и поставить его на ноги. Но он все никак не может угомониться, продолжая орать:
– Он трахнул мою девушку!
И снова раздается свисток. Это настоящий хаос. Дэвенпорт кое-как встает, но мой товарищ по команде вырывается из моей хватки, вновь бросается на игрока Брайара и впечатывает его в борт. Они опять падают на лед.
Только в этот раз все это сопровождается громким, полным боли вскриком.
Я оттягиваю Джону в сторону, но кричал не он.
С Дэвенпорта слетел шлем. Он сбрасывает перчатки и, осторожно схватившись за запястье, прижимает руку к своей груди. Из него потоками извергаются ругательства, а в глазах застыла боль.
– Ты сломал мне запястье! – рявкает он. – Что, черт подери, на тебя нашло?
– Ты это заслужил, ублюдок! – огрызается Джона, и вдруг откуда ни возьмись появляется Нейт Родс и, размахнувшись, бьет его в челюсть.
Другие игроки тоже высыпают на лед, и разразившийся хаос достигает эпичных размахов. Свистки продолжают надрываться, рефери как-то пытаются взять ситуацию под контроль. Но все давно уже вышло из-под контроля.
30Бренна
Как только звучит сирена, оповещающая о конце первого периода, я тут же вскакиваю со своего места и останавливаю Саммер.
– Они тебя не пустят.
– Откуда ты знаешь?
– Я знаю своего отца. Черт, да он и меня может не пустить. Но если кому-то и повезет туда попасть, то только мне. Обещаю, я напишу тебе, как только что-нибудь узнаю.
– Ладно.
У Саммер ошарашенный вид. И не у нее одной. Все вокруг шокированы.
Никто не знает, какого черта там только что творилось на льду, но матч вдруг превратился в кровавую бойню. Хантер, держась за руку, ушел еще до того, как завершился период, Нейт и один из игроков Гарварда, чью фамилию и номер я не запомнила, тоже.
К концу первого периода мы уже потеряли двух наших лучших игроков, но нам все равно каким-то образом удалось не подпустить Гарвард к воротам до самой сирены. Впереди еще два периода, а я понятия не имею, что происходит. Ни судьи, ни дикторы из медиа-рубки не объяснили, почему игроки покинули лед. В студенческом хоккее драки запрещены. Так можно заработать удаление до конца матча. Но Хантер не начинал ту драку, как и не отвечал на удары. И я не понимаю, почему вмешался Нейт. Обычно он очень уравновешен.
Я спешу покинуть ледовую площадку, чтобы узнать, что произошло. Другие люди тоже уходят, и мне приходится протискиваться через толпу, чтобы добраться до раздевалок. Папа всегда дает мне пропуск на всякий случай. Это не означает, что меня пустят непосредственно в саму раздевалку, но зато я могу пройти туда, куда посторонним вход воспрещен. Я показываю пропуск охраннику и поворачиваю за угол коридора.
Рядом с раздевалкой гостевой команды стоит еще один охранник.
– Привет, – здороваюсь я и поднимаю вверх шнурок с бейджиком. – Я дочь тренера Дженсена и менеджер команды.
Вторая часть ложь, но надеюсь, это мне поможет.
Надеюсь я не зря. Мужчина быстро отступает в сторону. Я открываю дверь и сразу же слышу голос отца. Неумолимый и беспощадный.
– Какого черта тебя понесло туда и зачем ты это сделал, Родс?
Ответ Нейта звучит неразборчиво.
Я медленно крадусь к тому месту, где собрались все игроки. Никто меня не замечает. Да и как? За их туловищами меня и не видно.
– Так, Дэвенпорт выбыл. Сейчас ему делают рентген, но врач команды сказала, что и без снимков понятно, что у него перелом запястья.
Внутри у меня все опускается. У папы совсем не радостный голос, и я не осуждаю его. Хантер больше не участвует в матче.
– А ты, Родс, за свое участие в драке будешь удален до конца матча.
Мать вашу! И Нейт? Это же два наших самых лучших игрока!
– Из другой команды до конца матча будет удален Джона Хемли. Но для них это не такая уж большая потеря. – Папа презрительно усмехается. – Парень выходил на замену Коби Чилтону, от которого точно можно было ждать неприятностей. Но он-то, черт побери, как раз и не выпендривался, и теперь их самое сильное звено снова в игре.
Боже мой! Это как плевок в лицо. Я начинаю чувствовать слабость по всему телу, потому что… сегодня мы вполне можем проиграть.
Папа не озвучивает мои страхи, но я знаю, что он тоже думает об этом. Он снова обращается к своим игрокам, в его голосе слышна ярость:
– Что, черт подери, там произошло?
Повисает долгая, пропитанная страхом тишина. Но тут Фитц набирается смелости.
– Как я понял, Хантер переспал с девушкой Хемли. Ненарочно.
– Это ты так хреново шутишь? И раз уж вам так приспичило затащить в постель одну из их подружек, так почему бы не девушку Коннелли? – рычит папа. – По крайней мере, тогда бы нам не пришлось волноваться из-за него.
Хоть я и переживаю за свою команду, мне становится смешно. Думаю, папа бы не стал призывать их заниматься сексом с девушкой Коннелли, если бы знал, что эта девушка я.
Не то чтобы я его девушка, но я стала девушкой в его жизни и… нет, не могу сейчас об этом думать. У нас кризис отношений.
– Господи, Родс! Чем ты вообще думал? – Папа явно в бешенстве из-за действий капитана команды.
Я тоже не особо в восторге от его поведения. Что случилось с его стремлением быть выше всякой грязи? Нейт проявил такую решимость в том инциденте со взбитыми сливками, запретив Уилксу мстить Гарварду, а сейчас на льду сам вдруг потерял голову? Отомстил Хемли за его нападение на Хантера? Как же это не похоже на него!
Судя по голосу Нейта, он злится на себя и разочарован не меньше моего отца.
– Я сорвался, – виноватым голосом отвечает он. – Этот козел сломал Хантеру запястье, тренер! И потом ему еще хватило наглости заявить, что Хантер это заслужил. Я в жизни не слышал ничего более омерзительного и… сорвался, – повторяет Нейт. – Простите, тренер.
– Извинения приняты, парень. Но они не вернут тебя обратно в игру.
Иначе говоря, мы в полном дерьме.
Осторожно пятясь назад, я выхожу из раздевалки.
– Похоже, дела плохи, – сочувственно говорит мне охранник.
– Так и есть.
Я быстро возвращаюсь на свое место, где докладываю обо всем Саммер и остальным.
– Похоже, Хантер выбыл из игры. И Нейт.
Саммер ахает.
Рупи тоже. Она, как обычно, одета так, словно сошла с рекламы «Джей Крю»[25]. Или как супер-чопорная кукла «Американ Герл». Интересно, сколько у нее этих девчачьих платьев с воротничками? Тысячи, наверное.
– Это же просто кошмар! – стонет Саммер.
– Угу, – мрачно соглашаюсь я.
И мы не ошибаемся.
Стартует второй период, и разница в игре Брайара бросается в глаза практически сразу. Это как наблюдать за олимпийским спринтером, который на одном дыхании пробегает первый стометровый отрезок и вдруг обнаруживает, что второй весь утыкан шипами. Без Нейта, капитана команды, и Хантера, нашего лучшего нападающего, мы едва можем уйти от своих ворот. Фитц и Холлис не могут играть за всю команду. Молодые игроки еще не до конца сформировались, и даже лучшие из них – Мэтт Андерсон и Джесси Уилкс